(о книге Елены Минкиной-Тайчер)
Опубликовано в журнале Homo Legens, номер 3, 2018
Елена Минкина-Тайчер. Белые на фоне черного леса. — М.: Время, 2018;
Анна Клепикова. Наверно я дурак. — СПб.: Издательство Европейского университета
в Санкт-Петербурге, 2018
Тема сиротства, детских домов все чаще встречается в современной русской литературе. И неизменно вызывает обсуждения. За полтора десятилетия увидели свет книги «Дом, в котором…» Мариам Петросян, «Трава, пробившая асфальт» Тамары Черемновой, «Нестрашный мир» Марии Беркович, «Белое на черном» Рубена Гальего… И в каждой — дети, по тем или иным причинам попавшие в интернаты, и сотрудники этих интернатов, которым приходится не только стараться воспитывать их, но и справляться с разнообразными трудностями. Цикл острых и пронзительных рассказов «Детдом» встречаем в новой книге Ксении Букши «Открывается внутрь». Герой прошлогоднего романа Марии Ануфриевой «Доктор Х и его дети» — детский психиатр, работающий в больнице с непростыми детьми, от которых некоторые родители были бы не прочь отказаться. В конце 2018 года была переиздана книга Елены Макаровой «Цаца заморская», дополненная документальными сведениями, письмами и иллюстрациями. Один из центральных персонажей вошедшей в нее повести «Рыжий муравей» — приемная дочка тетушки главной героини, вступающая в переломный подростковый возраст.
Почему мотив сиротства столь востребован писателями? Возможно, его истоки в широко распространенном в нашей литературе образе «маленького человека». Дети, лишившиеся родителей, — маленькие вдвойне. И в кавычках, и без них. Фигура одинокого, ненужного ребенка, пытающегося во взрослом мире бороться с социальной несправедливостью, вызывает больше читательских чувств, нежели аналогичная фигура человека в возрасте. Проблемы же, несмотря на разговоры, большей частью остаются нерешенными.
Книги-монологи Елены Минкиной-Тайчер «Белые на фоне черного леса» и Анны Клепиковой «Наверно я дурак» возникли на границе художественной прозы и документального исследования. Обе рассказывают о детдомовских детях и подростках — сложных, запущенных, переживших тяжелейшие психологические травмы. Но в числе главных героев будут и взрослые — те, кто в интернатах работают, те, кто готовы помогать, и те, кто не боятся усыновлять непростых детей.
«Белые на фоне черного леса» — хроника шести лет. Пьющая и гулящая женщина погибает при пожаре в собственном доме, спустя короткое время в детской городской больнице появляются трое новеньких юных пациентов, которых почему-то никто не ищет. Повествование каждой главы повести Минкиной-Тайчер ведется от первого лица, однако рассказчики везде разные: свекровь погибшей женщины, санитарка и главврач больницы, детский психолог, продавец расположенного поблизости универмага… Конечно, у всех свои речевые особенности и черты характера. Один персонаж чрезмерно болтлив, другой любой рассказ переводит в историю о себе, третий уходит от темы разговора и принимается размышлять о судьбе страны, четвертый задумывается, в чем же она, эта радость материнства, «для чего непостижимая природа создала такую странную и зачастую мучительную самоотверженность? Дурнота, растущий безобразный живот, нечеловеческая боль родов, бессонные ночи, воспаленные кровоточащие соски, простуды, дебильные утренники в детсаде, несделанные уроки, разбросанные вещи, репетиторы, счета за телефон», но в то же время и радость оттого, что воспитываешь «единомышленника и друга», которого понимаешь с полуслова, дивишься его открытиям и проживаешь «одну за другой много-премного новых жизней». Вспомнилось, как Антон Понизовский, готовясь к написанию дебютного романа «Обращение в слух», собирал реальные свидетельства разных жизней, в том числе и среди пациентов одной из больниц.
У каждого персонажа Минкиной-Тайчер свой узкий взгляд на происходящее вокруг троицы ребятишек. Лишь сложив вместе все точки зрения, читатель увидит картину целиком. Благодаря этому приему до последней главы автор держит интригу, попутно делясь грустными историями о перипетиях судеб детей, лишившихся родителей, и взрослых, которые должны попытаться родителей заменить. Сможет ли стать настоящей второй мамой врач, которую в детстве на протяжении нескольких месяцев насиловал плохой дядя-милиционер, а она стыдилась в этом признаться отцу и мачехе? Полюбят ли дети как маму санитарку, твердо убежденную, что все иностранцы мечтают усыновить русских малышей исключительно для того, чтобы разобрать их на органы? Словом, психологические травмы есть у всех.
Повесть Минкиной-Тайчер — художественное произведение с документальной основой, антропологический роман Клепиковой — наоборот, документальное произведение, которое не чуждо прозаическим канонам.
Кандидат социологических наук и заместитель декана факультета антропологии Европейского университета в Санкт-Петербурге Анна Клепикова использовала старую журналистскую методу — «проверено на себе»: чтобы познать суть любого явления, нужно в него с головой окунуться. Исследователь, готовящий научный труд, становится волонтером в интернате. При этом Клепикова старательно проходит все этапы подготовки к серьезной работе, даже сама садится в инвалидное кресло, чтобы почувствовать, что испытывает ребенок с ограниченными возможностями здоровья, когда его пытаются накормить или за плохо слушающиеся руки и ноги перетащить в другое место. Автор делится нюансами работы с «особенными» детьми. Как себя вести, когда чистишь больному ребенку зубы и замечаешь, что по твоим рукам «вместе со слюной и пеной от пасты побежали ручейки крови»? Как раз за разом заставлять себя, борясь с подступающей к горлу тошнотой, менять памперсы уже совсем не маленькому человеку с отставанием в развитии? Что делать с отдельными санитарками, которых их подопечные откровенно достали и которым не нужны лишние волонтерские глаза, способные заметить их грубость? И кого же в большей степени можно назвать дураком: ребенка с умственными отклонениями из интерната, санитарку, издевающуюся над ним, или волонтера, зачем-то по доброй воле решившего на некий период стать частью ужасного мира?
Как и Минкина-Тайчер, Клепикова задает сложные вопросы. В художественном произведении ответы на них могут повисать в воздухе — читатель сам рассудит, где черное, а где белое, сам поймет, о каких системных проблемах говорит писатель. В научном же исследовании полунамеков быть не может: практически все возникающие вопросы у Клепиковой обретают однозначные ответы.
Читательская аудитория у двух книг может оказаться весьма широкой, ведь они способны заинтересовать и любителей хорошей отечественной прозы, и специалистов в сфере социологии и антропологии. Но больше всего хотелось бы, чтобы на эти издания обратили внимание те, кому подчиняются подобные интернаты, ведь в книгах Елены Минкиной-Тайчер и Анны Клепиковой — не парадные портреты, а реальная жизнь без прикрас.