Опубликовано в журнале Homo Legens, номер 3, 2018
Александр Шевченко родился в 1989 году в Москве. Окончил юридический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова. Публиковался в журналах «Homo Legens», «День и Ночь», «Дружба народов» .
Настало лето и по свежесложившейся традиции родители сплавили меня к моей тетке Марте в Рим. Мой самолет делал пересадку во Франкфурте-на-Майне. Я был в этом городишке и не раз и не два, но всегда с одной целью — пересесть на следующий самолет, чтобы лететь дальше. Поэтому города как такового не видел. Все, что попадалось мне в поле зрения — аэропорт, зал ожидания, магазины, кафе и один уютный бар, в который я заходил пропустить стаканчик между рейсами.
— Выбрали? — спросил меня бармен.
— Вот. Виски, пожалуйста.
— Восемнадцать лет?
— Да, конечно! — и я потянулся за паспортом.
— Нет, вы хотите восемнадцатилетний виски?
— А. Да.
— Вы что-то празднуете?
— Да так, ничего особенного. Просто начало летних каникул.
— А… Учитесь?
— Ага.
— Студент, значит?
— Ну да.
— И что, хорошо учитесь?
— По правде говоря, не очень…
— Ладно, я не ваш папа. Это я так, поддержать беседу, — сказал он и поставил передо мной напиток. — Куда вы летите? — спросил он после короткой паузы.
— В Рим.
— В Рим? Ничего себе. Завидую.
— Да, особо завидовать нечему. Предки отправляют меня к тетке, чтобы я учил итальянский и не слонялся по улицам в Москве. Вместо этого я буду слоняться по Риму. Велика ли разница?
— Не знаю. Я не был в Москве. А в Риме бывал, поэтому и завидую. Вы неплохо устроились, если семья о вас так заботится.
— Как же, — я вспомнил эпизод, когда прошлым летом тетя Марта укатила из Рима к кому-то из своих престарелых приятелей то ли на поминки, то ли на помолвку. При этом не оставив мне ни одного итальянского гроша. Конечно, я не стал рассказывать бармену эту историю, а просто ответил: «Как же».
— Не знаю. Зря вы так. Я бы очень хотел снова попасть в Рим.
— А что вам мешает?
— Понятия не имею. Я был в Риме всего один раз и с тех пор никак не могу туда вернуться. То рейс отменят, то заболею, то еще что-то. Мистика, в общем. Вы суеверный человек?
— Честно говоря, не знаю. Меня пока ничто не убеждало в силе суеверий.
— А меня вот наоборот разуверило. После одного случая в Риме.
— Какого случая?
— Вообще обычно с барменами делятся историями, а не наоборот. Ну да ладно. В честь начала каникул сделаем исключение, — сказал бармен.
— Охотно послушаю, — поддержал я.
— В общем, садитесь поудобнее.
Я сел поудобнее, насколько этого позволял барный табурет.
— Как я понял, вы уже бывали в Риме.
— Ну, разок.
— Тогда место действия вам знакомо. Теперь действующие лица. Ваш покорный слуга и она.
— Она?
— Она… Ох, знаете ли вы, что такое итальянки?
— Ну, так… — я представил себе свою тетю Марту. В то первое лето в Риме я с ней впервые толком познакомился. За глаза я прозвал ее римлянкой. По утрам она ходила в сорочке по типу тоги, возлежала на диване, пила спозаранку неразбавленное вино и курила, а вернее — воскуривала. Говорила она хриплым голосом, при этом каждый свой монолог она начинала и заканчивала, почти как Цицерон, что мол что-то там, подобно Карфагену, обязательно подлежит сносу. То дом напротив, загородивший ей закат, то местная администрация, с которой она, как гладиатор, сражалась за пенсию, то еще много разных построек, по той или иной причине попавших в немилость к тете Марте. В общем итальянок я знал. Представлял.
— Тогда вы можете себя представить и то, кто такая Она.
— Наверное, — я снова представил тетю Марту и поежился.
Бармен поведал мне, как около года назад он выбил себе отпуск и рванул в Рим. Рассказал, как первые несколько дней он слонялся по городу, не понимая ни его красоты, ни туристической популярности. И вот на пике своего негодования он встретил Ее. Молодую свежую итальянку с большими карими глазами, полными губами и таинственной хрипотцой. По словам бармена, это была самая красивая в мире женщина. На этом изломе его рассказ запестрил. Рим ожил и реабилитировался. Зазвучали всякие пьяццы, палаццы, форумы и, конечно, Колизей, фонтаны один на другом. В свой последний вечер в Риме бармен со своей спутницей долго обнимались возле одного из фонтанов и вдруг он, вспомнив о примете, запустил в фонтан монету в два евро.
— А что за примета? — прервал я.
— Разве вы не знаете? Если ты хочешь вернуться в город, надо кинуть в фонтан монетку, и ты обязательно приедешь.
— Ах, так вот почему я снова и снова приезжаю сюда. Я каждый раз оставляю на чай монетку.
— Тут, конечно, не фонтан, но, у вас как будто сработало. Только я больше в это не верю. Я бросил в тот фонтан монету, а так и не вернулся в Рим.
— Да ладно вам. Бывает. Не сразу же должно сработать. Просто когда-нибудь приедете.
— Нет, здесь другое. Я сознательно ищу этой поездки, а она все не ладится.
— Что же было дальше?
— Что было дальше, я в общем уже рассказал. Я простился с девушкой, пообещав скорее вернуться. Я был уверен, что так оно и случится, но, как видите, я все еще здесь. Поэтому я разуверился. Все. Баста. Не работает.
— Послушайте… — история бармена вдруг кое-что мне напомнила. — А в какой именно фонтан вы бросали монеты?
— Да разве так вспомнишь? Сколько фонтанов в Риме?
— Ну, хотя бы приблизительно? Попытайтесь.
— Забыл. Не вспомню. Да и к чему это?
— Да так…
— Слушайте, мне кажется, объявляют ваш рейс. Мы с вами заболтались.
— Точно, большое спасибо, — я соскочил со стула, поднял сумку, и собрался уходить, но задумался, уставившись на бармена, — вы не разменяете мне десятку? Я бы хотел оставить на чай.
— Ха. Вам так нравится этот аэропорт? Говорю же, примета не работает. Вот ваша сдача.
— Спасибо, — сказал я, сгребая монеты. — Знаете, что? Вы все же попробуйте еще раз.
— С Римом? Нет уж, хватит. Удачного вам пути. Передавайте привет Риму, будь он неладен.
«Заканчивается посадка на рейс 8709 в Рим».
— Скорее бегите!
— Удачи вам. Приезжайте в Рим. Обязательно! — крикнул я вслед.
— Не сработает! — повторял бармен.
Я высыпал мелочь в карман и, звеня, побежал на рейс, не переставая прогонять в голове услышанную историю. Весь полет меня мучила совесть. То ли выпитое давало о себе знать, то ли перепад давления и высот, но как бы там ни было я не на шутку распереживался. Я должен был признаться во всем бармену, но я струсил. С виду он был крепышом, и мне могло влететь. Поэтому мне оставалось лишь думать, как исправить то, что я натворил. Суть моего преступления, с виду казавшегося мелкой кражей, коренилась куда глубже.
В тот злополучный день, когда тетушка Марта усвистала к своим комрадам, не оставив мне никакого пособия на дожитие, я, кажется, сам того не ведая, совершил ужасную вещь. Без денег, а, значит, и без помощи общественного транспорта я, конечно, осилил пешую прогулку до центра города и даже не сильно устал. Обошелся я и без общественного питания, перекусив домашними бутербродами. Да и в целом я неплохо провел день в роли аскета. Однако к вечеру, когда у меня отваливались ноги, а дорога домой казалась теперь непостижимой, я ощутил острый порыв к стяжательству. Я сидел на бордюре у одного из самых известных фонтанов Рима, у меня горели стертые ступни и от голода завывал живот. Вода бликовала в фонтане, блестели монетки, и вдруг меня осенило: «Да вот же!». Я огляделся по сторонам и бросился в воду собирать монеты. Как ни странно, первая же монета, попавшаяся мне, была достоинством в два евро, чего вполне хватало на проезд. Я вылез из фонтана и ринулся домой. Там я заперся и приступил к методичному уничтожению запасов еды. До самого возвращения тетки я фанатично затворничал и экономил.
И вот мне рассказывают историю о том, как брошенная в фонтан монета не сработала по назначению, и примета не сбылась. Меня одолел стыд, какого я еще не знал. Судьба человека оказалась под угрозой по моей вине. Поэтому я хитростью выманил у него монет, и вот мчал в Рим, исправлять содеянное.
Первые два дня в Риме я потратил на поиск того фонтана, из которого я вычерпал монету. Но так и не нашел. Тогда я спросил у своей тетки Марты, дивясь сам себе, отчего сразу же не уточнил название у коренной римлянки.
— Дражайшая тетушка. А как называется самый большой фонтан в Риме?
— Какой еще фонтан?
— Ну, самый известный, как же его?
— Не пори чепухи. У нас тут все самое известное.
— Ну такой большой, и там всегда полно туристов.
— Я что, похожа на путеводитель для туристов?
— Как-то там… Труви, Визави, Буви, Жуви.
— Перестань издеваться над нашими фонтанами. Треви. Фонтан Треви, будь он неладен.
— Точно, тетя Марта, Треви! Точно!
— Ты что, ополоумел? Чему ты так радуешься? Кстати, ты знаешь, сколько монет вылавливают из него власти ежегодно? Сотни тысяч евро! Сотни! А ты знаешь, на что они пускают деньги? Нет бы раздать их пенсионерам. Как же, держи карман шире. Слышала, что собираются построить еще фонтанов. Нашли способ подзаработать, расставить копилки по всему городу. Куда ты, мальчишка?
Но я был не в силах дослушать тетину басню и мчался в самое сердце Рима с заветной монетой в руке. Когда над ней сомкнулись воды, я присел на бортик и выдохнул. Дело было сделано, ошибка исправлена, круг замкнут.
Приметы и суеверия все-таки странная штука. В них нельзя слишком уж верить или совсем их отрицать. Они сбываются вне зависимости от нашего к ним отношения. Так одно из моих суеверий, судя по всему, будет сбываться ежегодно.
На обратной дороге из Рима я снова пересаживался во Франкфурте. Снова и снова я возвращался туда, стоило мне оставить на блюдце в баре хоть самую крохотную монетку. Привычной тропой я пробрался через кордоны к своему любимому бару. Меня поприветствовал новый бармен, видимо, сменщик моего знакомца.
— Выбрали? — спросил меня новый бармен.
— Вот. Виски, пожалуйста.
— Что-то отмечаете?
— Да так, ничего. Просто окончание каникул.
— Ааа. Значит, скоро в институт?
— Ага…
— Вы как будто бы не сильно рады возвращаться?
— По правде говоря, не очень…
— Откуда летите?
— Из Рима.
— О, тогда дело не в учебе. Рим трудно покидать.
— Наверное, вы правы. Кому-то трудно покидать, а кому-то, наоборот, трудно попасть туда.
— И вы правы. Я как раз знал одного такого человека. Он все мечтал о Риме, но никак не мог туда попасть.
— Вы серьезно? И у меня был такой знакомый. Между прочим, работал здесь, в этом баре. Где же он теперь?
— Ха, — усмехнулся новый бармен, — он, наверное, не лучший пример.
— Почему?
— Потому что в конце концов он вырвался туда и вроде бы там осел.
Настал мой черед усмехаться.
— Что? — спросил новый бармен, как будто тоже готовый всхохотнуть.
— Пожалуй, я возьму еще одну, — сказал я указывая на свой бокал, — видимо, мне все же есть, что отпраздновать.