Литературный обзор: весна-2017
Опубликовано в журнале Homo Legens, номер 2, 2017
Странное
ощущение: вроде бы насыщенный событиями – и всё же разреженный, как горный воздух,
сезон. Множество событий – от знаковых (уход Евтушенко) до стремительно теряющих
значимость (шорт-лист «Большой книги»). Множество книг – и слишком
частое ощущение промаха. Множество романов – и некролог как главный жанр
сезона…
Что
отольётся в граните, а что жерлом вечности пожрётся и общей не уйдёт судьбы? Не
стоит и пытаться угадать: исчезло представление, что книги пишутся на века.
Такое впечатление, что литература развивается по перестроечной модели: сначала
наступила гласность, потом пришёл черёд перестройки (литературных техник), а
вот теперь приветствуется ускорение.
Да,
в этом потоке есть писатели, которых обойти вниманием неприлично. Разумеется,
по всем правилам хорошего тона «титульный текст сезона» – это «Манарага».
Будь русская литература больницей, Сорокин
работал бы в ней патологоанатомом. Он безошибочно умеет препарировать «формы,
из которых ушла жизнь». Поэтому, как бы ни был беден каждый новый сюжет Сорокина (на этот раз под писательским
скальпелем оказалась идея о гибели бумажных книг), он обречён на пристальный
филологический интерес. Так вот, самый эмоциональный отзыв на роман принадлежит
Льву Данилкину.
Пять лет назад он сетовал, что Сорокин
– глядите-ка – превратился в «живого классика» («и уже никто не сойдёт с ума,
прочитав «мысть, мысть, учкарное сопление»), теперь с
плохо скрываемым раздражением констатирует, что автор «Манараги» стал охранителем почище многих.
Ну
а самый точный отзыв – авторства Романа
Лейбова: «Последнее, что я прочитал – это новый роман Сорокина, который лучше бы он сейчас не издавал. Он не обладает
никакими признаками романа, кроме того, что может быть выставлен на соискание
какой-нибудь премии».
А
ведь это, пожалуй, единственный безусловный признак современного романа! Современный
роман – это то, что должно с вероятностью «выше 60%» получить в конце года
премию (пишется это, кстати, на фоне новости о том, что русский «Букер» опять лишился спонсора). Остальные признаки: объём,
эволюция героя, сюжетные линии – сугубо факультативны.
Эти
жанровые условности демонстрирует новинка ещё одного свадебного генерала
русской прозы – роман Бориса Акунина «Счастливая Россия». Роман ли это?
Скорее беллетризованный трактат на полях акунинской же «Истории Российского государства» – многостраничные рассуждения о
том, как сделать так, чтобы в России всем жилось хорошо.
«Патриот» Рубанова, «Неизвестность» Слаповского, «Искальщик» Хемлин, «Красный крест» Филипенко,
«Бардо иль не бардо» Володина
– всё это было анонсировано заранее, вышло в свет и частично осело в шорт–листах… но особой сейсмической активности не
наблюдалось, земля не уходила из–под ног. Рубанов, к примеру, интересовал
публику скорее как сценарист фильма «Викинг», нежели автор романа «Патриот». А ведь именно Рубанова величали Бальзаком «нулевых», написавшим свою
«Человеческую комедию» о постсоветской России – однако очередной её том, вот
беда, резонанса не вызвал.
Показательно,
что у каждой из названных книг есть какая-то фабульная проблема – и если ты не
виртуоз стиля, как Хемлин,
то сохранить читательское доверие оказывается довольно трудно. Правда, что ли,
пресловутый Иван Петрович «умер»? Ведь куда интереснее в этом сезоне были
книги, конструирующие историю на основе реальных событий, имён, дат – короче
говоря, нон-фикшн.
И
тут начать нужно с биографии «Ленин»
за авторством Льва Данилкина,
вышедшей, разумеется, в апреле. Некий – простите, игра слов так и просится в
строку – атомный ледокол русской литературы, в фарватере которого плывут все
остальные.
Это
слишком серьёзная, слишком насыщенная, наконец, слишком важная для самого
автора книга, чтобы разделаться с ней в одной абзаце. Однако концепция Данилкина-биографа
– прежняя. Человек ему интересен как транслятор Странной Идеи – для этого он,
книжный критик с репутацией нового Белинского, проштудировал весь 55-томник
Ленина. И сам признаётся в последней главе: 800-страничный том – результат
интеллектуального эксперимента над самим собой: нечто вроде «прочитать всего
Ленина и навсегда измениться». Пожалуй, в современной русской литературе есть
лишь два знатока полного Ленина – это Данилкин и… Галковский. Как ни странно сравнивать эти
фигуры, но – с поправкой на эпоху, личность, контекст – Данилкин идёт по жанровому пути Галковского,
описавшего свой интеллектуальный квест в «Бесконечном тупике». Кстати, в
апреле вышла его книга «Николай Ленин:
2331 отрывок из произведений и писем с комментариями».
Были и основательные литературоведческие
долгострои («Литературный процесс в
региональной периодической печати 1830-1930-х гг.: от «Заволжского муравья» к
«Уральскому рабочему» – монография, изданная уральскими коллегами), и
интеллектуальный стенд–ап («Один. Сто ночей с читателем» Дмитрия
Быкова – выбранные места из ночного
эфира «Эха Москвы»). Были серьёзные
архивные («Вадим Борисов. Статьи, документы, воспоминания» –
первая публикация работ известного диссидента), собственно аналитические («Вторая вненаходимая.
Очерки неофициальной литературы СССР» Алексея Конакова, «Дождь
в разрезе» Сухбата Афлатуни), мемуарные («Без купюр»
Карла Проффера, «Такова
литературная жизнь» Натальи Ивановой) труды; были и мистификации, притом «на злобу дня»
(«Илья Ильф и др. Из черновиков, которые отыскал доктор филологических
наук Р.С. Кац и опубликовал Роман Арбитман»).
Заметные
поэтические сборники сезона – авторства «тридцатилетних»: «Смерч позади леса» Льва Оборина, «Волчатник» Екатерины Соколовой,
«Свидетельство четвертого лица» Александра Авербуха (Авербух и Соколова – в «Новой поэзии» издательства «НЛО»). В серии
«Поэзия без границ» издательства «Literature Without Borders» представлены Станислав Львовский и его «Стихи из книги и другие стихи», Полина Барскова
и ее «Воздушная тревога», в серии
«Поколение» – Семён Травников («Все точки превратились в тире») и Дарья Серенко («Тишина в библиотеке»). Не обойдем вниманием и новую книгу Ганны Шевченко «Форточка, ветер» (серия «Московские поэты»). Вышел сборник «Владимир Аристов: Статьи и материалы»,
посвященный лауреату премии «Различие» 2016 года.
Были
книги и в «начинающем» («Проективный
словарь гуманитарных наук» Михаила
Эпштейна), и в «завершающем» жанре – «М.Л.
Гаспаров. О нём. Для него: Статьи и материалы»
(обе вышли в «НЛО»). Название отражает композицию книги: в первой части
сочинения самого Гаспарова,
в том числе его письма Жолковскому и Лотману; во
второй он сам – «предмет изучения»; в третьей – статьи коллег на интересовавшие
Гаспарова темы. «Из меня будет хороший культурный
перегной», мрачно обронил он в «Записях и выписках». Что сказал бы, увидя вот этот 700-с-лишним-страничный том?
В
общем, начали с мрачной ноты, на ней и закончим.
Литературный
обзор: лето-2017
Пару
лет назад можно было начать обзор с облегчённого вздоха: «Летом книжная жизнь
замирает…». Сегодня эта самая книжная жизнь зависит не столько от ярмарок,
фестивалей и презентаций, сколько от ежедневного (ежечасного!) скроллинга фейсбучной ленты. Так что ощущения паузы не возникает.
Более того, можно сочинять обзоры, посвящённые лишь эманациям литературного фейсбука. Но мы истории не пишем – поговорим о вещах более
традиционных, о книжках.
Оперативно
переиздан прошлогодний роман Анны
Козловой «F20» – аккурат в начале лета он был награжден "НацБестом" и, таким образом, возвращен в повестку дня.
Награждение вызывает сложные чувства: с одной стороны, роман-то хороший, с
другой – до статуса "национальный бестселлер" не дотягивает, с
третьей – кто знает, как должен выглядеть этот самый "национальный
бестселлер"?
Сюрпризы
в этом сезоне преподнесли два автора с созвучными фамилиями. Первый – потому
что от него не ждали, гм, хорошей книги. Второй – потому что от него не ждали
никакой книги вовсе. Но по порядку.
Дмитрий Глуховский
выпустил роман «Текст». Главный
герой, простой парень Илья, попадает в тюрьму на 7 лет, потому что повздорил на
дискотеке с наркополицейским, потом выходит,
выслеживает обидчика через соцсети, убивает его, а
телефон оставляет себе. Начинает отвечать на смс-ки –
и втягивается в чужую жизнь, которая, оказывается, нынче вся умещается в
смартфон.
И
сюжет, и мораль романа могут быть упакованы в четыре строчки – но от этого не
становятся менее проблемными. И менее пугающими. Глуховскому удалось
заарканить по-настоящему актуальную, легко разворачивающуюся в напряженный
остросюжетный роман коллизию – браво. Такой фабулой не побрезговал бы и
Достоевский с его любовью к вычитанным из газетной хроники "преступлениям
на бытовой почве". А, пожалуй, у Глуховского действительно
получился "достоевский" роман – депрессивный, злой, занозистый, и
притом про день сегодняшний, и Илья этот – вполне себе Раскольников XXI века.
Вышел
второй роман Антона Понизовского
– впрочем, скорее повесть – под названием "Принц
инкогнито" (АСТ, Редакция Елены Шубиной). По сравнению с
"Обращением в слух" (а сравнения неизбежны:
слишком выстрелила первая книга, слишком непредсказуемым было появление второй,
слишком долгой – пауза между ними), так вот, по сравнению с первым романом это
гораздо более камерная, личная история: не рациональное препарирование
"широкой русской души", а персональный психологический портрет одного
несчастного человека. К тому же исполненный как жанровая матрешка: это и
физиологический очерк, и детектив, и романтическая новелла.
От
сюрпризов переходим к вещам более предсказуемым. Летняя проза "Редакции
Елены Шубиной" – преимущественно женская. Вот сборник "В Советском Союзе не было аддерола"
авторства Ольги Брейнингер,
которую Галина Юзефович успела назвать
"надеждой русской литературы". По-моему, зря: заглавная повесть этой
книги – не столько художественное высказывание, сколько сыроватый манифест
"новых тридцатилетних". Соедините Чернышевского, Сэлинджера и Умберто Эко – получится Брейнингер. Вот новая книга Ксении Букша (так сказать, бывшей
"новой тридцатилетней") "Рамка",
которая похожа на антиутопию, экранизированную Дмитрием Астраханом. А вот книга Елены Холмогоровой "Чтение с листа", вовсе не претендующая на какой-либо
повествовательный экстремизм. Подзаголовок – "роман-партитура": "вся жизнь похожа на это самое «чтение с
листа». Ноты написаны не нами, различаем мы их тайнопись
с трудом, знаков судьбы не замечаем, а играть, то есть жить, приходится без
репетиций. Хотя сколько и репетиций
бывает, а мы все мимо пробегаем…". Книга Брейнингер
– про героиню, у которой всё
впереди. Книга Холмогоровой – про героиню, у которой уже всё позади. Похожи они
как аддерол и настой валерьянки.
Теперь
о "жанровой" прозе – которая, впрочем, имеет
полное основание на то, чтобы быть выставленной на "мейнстримных"
полках. Таков новый роман Генри Лайона Олди "Свет
мой зеркальце", условная "фантастика", которая, как всегда,
на порядок лучше стандартной фантастической продукции.
Жанр
исторического детектива в последнее время как-то потерял актуальность, но если
вы держите руку на пульсе, то: 1) Борис
Акунин выпустил очередной детектив "Седмица
Трехглазого" (беллетристический "вагон" к его поезду "История государства Российского":
добрались до XVII столетия); 2) назначенный ему в конкуренты Николай Свечин – роман "Убийство церемониймейстера"
("неутомимый сыщик Алексей Лыков" и всё такое), 3) новый в этой
жанровой линейке автор Юлия Яковлева
опубликовала второй роман серии про ленинградского сыщика Зайцева "Укрощение красного коня"
(действие, напомню, разворачивается в СССР начала 1930-х, и пока вся эта затея
выглядит вполне оригинально).
Летний
нон-фикшн – мечта провинциального мерчендайзера:
сразу понятно, что и на какую полку книжного магазина ставить. На полку
"Биографии" – книгу про Добролюбова, вышедшую в "ЖЗЛ" за авторством Алексея Вдовина. Первая тройка "великих и ужасных" русских критиков давно
нуждалась в ребрендинге. Несколько лет назад вышел "Литератор Писарев" Самуила Лурье, теперь подоспела книга Вдовина. Осталось дождаться вдумчивой
биографии неистового Виссариона. Рядом с "Добролюбовым" – книга Максима Семеляка
о группе "Ленинград" ("Ленинград. Невероятная и
правдивая история группы. 20 лет"). Упомянуть о ней нужно уже потому, что
качественных непереводных книг в таком формате мало. На полке
"Живопись" – "Картинки с выставки" Александра
Гениса
("Редакция Елены Шубиной»): коллекция эссе, описывающих роман автора с
шедеврами главных музеев мира (ведь Генис пишет только про то, что любит). Там же – более строгая работа Екатерины Кудрявцевой «Казимир
Малевич: Метаморфозы «Черного квадрата» ("НЛО"), тут описана
подробная история только одной картины, зато культовой.
Главное
поэтическое событие сезона, если верить фейсбуку, –
это баттл между Оксимироном и Славой Гнойным (в Сети можно найти
объяснение Андрея Родионова о том,
почему происходившее на Versus это настоящая поэзия,
а не просто перепалка двух экзальтированных юношей – http://bit.ly/2w14fU3). Но и книжных
событий хватало. В книжной серии журнала "Воздух" за отчётный период
вышел сборник "На самом последнем
маленьком небе" Олега Асиновского, в "Новой поэзии"
("НЛО") – "Все вещи мира" Кирилла Корчагина (о котором всё чаще говорят как о "главном
поэте поколения") и книга Арсения Ровинского
"Незабвенная". В
Челябинске вышла одиннадцатая книга стихов Виталия
Кальпиди – она называется "Русские сосны". Ещё одна региональная
новость: литературовед Юлия Подлубнова собрала книгу о современной уральской поэзии
– в "Неузнаваемый воздух"
вошли литературоведческие статьи, эссе и рецензии, написанные в 2011-2017 гг. А
из совсем неожиданного – книга стихов
Василия Федорова "Усталое небо",
вышедшая в издательстве "Водолей". Это первая попытка
издания ещё одного новооткрытого поэта Серебряного века, руководителя (в 1920-е
годы) объединения поэтов и критиков "Литературный особняк", одного из
основателей Ордена Дерзо-поэтов, погибшего в лагере в
1942-м.