Опубликовано в журнале Homo Legens, номер 2, 2017
Илья Лапин
родился в 1978 году, живёт в Санкт-Петербурге. Окончил физический факультет
Санкт-Петербургского государственного университета. Работает школьным учителем.
Соавтор
краеведческого сайта «Ristikivi:
Частный архив Карельского перешейка». Автор поэтических сборников «Два времени»
(2009) и «Вместо меня» (2015).
***
Будто ждали
гостей: разномастные чашки и блюдца,
В сигаретных отметинах стол
И окно нараспашку в шиповника белый подол.
Кто был должен вернуться?..
От подпольных щедрот через стиснутый стенами сад
Свет усталый струится.
И вдали колоннадой, как рябью, подёрнут
фасад,
И застывшие птицы
Чёрной сыпью над узким каналом висят.
Но глаза не могли без преград, и не вспомню, с тех пор ли,
Но когда чьи-то лёгкие руки из зеркала стёрли
Отраженья последние, пальцами тронув едва,
Может быть, в этот миг и впиталась, вступила в права
Горечь воздуха прежнего в сдавленном горле.
Стихи на берегу Залива
1.
Где вросли в дюну глубоко сосны на краю мира
И стоят косо, и стволы тянут к облакам сиро,
И стоят чайки на песке рыжем, не раскрыв крылья,
И залив брызжет на пустом пляже водяной пылью,
Может быть, даже до сих пор слышны голоса чьи-то,
И летят выше, и вослед волны, торопясь, свиты,
И ещё проще, и ещё
чище, и ещё вздорней,
Где стоят сосны, серебрясь в роще, обнажив корни.
2.
Там ты закончишься на горизонте-пределе.
Зрение дальше омыто волной,
Будто бы вправду зрачки в этот миг холодели,
Слепли, на стылом ветру сиротели
Женщиной, рифмой, страной.
Всё – о тебе, но пока ещё неразличимо,
Так, словно галькой шуршит вдалеке
Время, по пляжу прошедшее только что мимо,
Вторя своим же следам на песке.
Всё – о тебе, и мельчайшие брызги, в которых
Слёз не узнать и жемчужного света не взять,
Воздух собою наполнив, расступятся скоро
На берегах, на таких невозможных просторах,
Что не уйти, не прогнать, не расстаться опять.
3.
За
Сестрой-речкою на Кронштадт тянутся облака клочьями,
По краям – зарево, купола светятся во своих вотчинах.
У судьбы-грешницы о судьбе будущей нет нужды
спрашивать:
Всё не то слышится, всё равно лепета не поймёт
нашего.
Там была родина, в торфяной горечи разве чуть видима.
Поперёк памяти, вопреки голосу я её выдумал,
Не узнав имени, не признав заново темноту вечную,
А судьбе-беженке и сказать не о чем, вспоминать нечего…
***
Говорила:
"Иди". А читалось: "Скорее".
Вместо трёх отделённых
от времени дней –
Тёмно-серые тени их в полупустой галерее
Или короб вокзала под ней
И за окнами желчь станционных огней.
Если всё не о том – обернись, повтори мне, напой мне
Из обещанной речи строку.
Но в дверях поджидает, расползшись по материку,
Беспросветная, вялотекущая бойня,
Рефлекторная ненависть родичей по языку.
Или так: больше месяца лишь ожидание снега.
Или лучше: загробный январь,
Рассуждая про тщетность любого побега,
Между фразами рвет на растопку толковый словарь,
Греет руки у печки и гасит фонарь.
И когда, наконец, невозможности лёгкое слово
Произносится вслух и звучит ничему не в укор,
Признаётся во всём
и глядит в заоконный простор,
Как осмелиться вслед ему сбивчиво и бестолково
Замолкать, продолжать разговор?