Опубликовано в журнале Homo Legens, номер 1, 2017
От составителя:
В
2013 году некоторое время я посвятила поэзии «Львовской школы»[1]
— поэтам, жившим в украинском Львове в 70-х и писавшим по-русски. Собирая сейчас
эту публикацию, я хотела показать совершенно новый поэтический Львов, ничем
обериутско-аронзоновскую «Львовскую школу» уже не напоминающий. Поэтому в
подборке нет стихов жившей и писавшей во Львове 70-х Ксении Агалли (она уехала
в Израиль) и Алексея Евтушенко (он давно москвич). Я выбирала авторов, которые
представляют Львов, прямо сейчас пишущий на русском.
До
этого момента стихи Григория Махаты, Серго Муштатова и Алексея Граффа
публиковал журнал «Воздух» коллективной подборкой и не только, но с тех пор прошло
несколько лет. Подборка Марты Мохнацькой какое-то время тому появилась в
«Полутонах» благодаря Евгении Риц. Сравнительно хорошо усилиями журнала «Знамя»
читателю известна только Марина Курсанова. Имя Тани Мангейм на страницах отечественных
изданий раньше не звучало.
Русскоязычная
поэзия Львова – явление уникальное. Это результат многовекового синтеза разных
культур, выраженный сегодня – и это большая удача для нас – на русском языке.
Львов – украинский мультикультурный город, и я не знаю, какое из прилагательных
сейчас важнее, может статься, второе. Львов – город, где евреи, украинцы,
русские, армяне, поляки, австрийцы, венгры удивительным образом становятся
львовянами. Стихи львовских поэтов на русском – это не эмигрантская поэзия в
тоске по метрополии и не провинциальная поэзия, они не похожи на стихи
российских столиц и не похожи на современную украинскую поэзию. Больше всего
они похожи на современный европейский верлибр. С той счастливой разницей, что у
нас есть не перевод, а оригинал.
Правда,
со спецификой языка – это русский в украинском контексте. Я не имею в виду
суржик, скорее, слышно, что стихи написаны поэтами-билингвами. В случае Яниса
Синайко речь идет о сознательном выборе украинского как коммуникационного языка
и русского как художественного, потому что «если буду писать на украинском, в моих текстах изначально
окажется заложено определенное количество заимствований — уже каких-то готовых
языковых штампов»[2],
в случае Марины Курсановой – речь о билингвальных стихах.
Хочу,
чтобы публикация привлекла к русскоязычной поэзии Львова то внимание, которого это
явление заслуживает. Хочу, чтобы оно когда-нибудь получило достаточную
критическую рецепцию и было освоено филологами, но вполне понимаю, что в
настоящее время для этого опубликован недостаточный корпус текстов.
Я
глубоко благодарна Серго Муштатову за помощь в подготовке публикации.
Елена Пестерева
Алексей
Графф
Родился и живет во Львове. Главный редактор
арт-дайджеста "СолоНеба". Как редактор и журналист сотрудничает с
рядом изданий, ведет рубрики о современной культуре и искусстве. Стихи опубликованы: сборник «Шанкр»
(2004), журнал «Воздух».
***
Мой каштановый недруг,
Осиянный и все же – без осенних побегов.
Оплеванный.
Мне легко обращаться к тебе,
Скобля словеса. Мысленно.
Без осмыслений.
Не иметь тебя.
Георгий Т.
Махата
Родился
и живет во Львове. Книги стихов «Ветер Дышал Ветром» (1988), «Лани Гве» (1994),
«течь_в_точь. любые кони» (совместно с Ти Хо ! ( р-р. ) муштатовым ) (1999).
Публикации в коллективных сборниках и журналах: «Альманах Тор Vol.1», «4 см. луны», «Антология странного рассказа», «Воздух»,
«КАРАКЁЙ И КАДИКЁЙ».
***
И по сосудам
пойду-потеку
Ещё
не слыша сердца
Как прибуду в тундру
В этакую штуку
Где
у синиц не жёлтый —
Коричневый пульс
И обращусь
в Север!
монетки…
монетки…
***
Чет
Ыре кожаных змеи
В аптеках лемберга
А валкий пол землян
За говор обл
А чны: я чист я чист
Отвешен занавес-капкан
Снописец представляет
(представлял)
(нужное выделить)
Где падает (когда?)
Ячейкой на Лелевеля
Собирал дома
Воздушной волной
Без стёкол
Смех наспех посмотри
Назад
Пиеса приходила н и к о г о
Ч у т ь
в ы ш е
Собираю
Ручные журналы
Чтоб поплавать
О Памве[3]
Марта Мохнацька
Родилась в пгт Гусятин в 1993 году, живет во
Львове. Пишет стихи на украинском и русском языках. Переводчик с немецкого и
польского. Публиковалась в интернет-изданиях "Літцентр",
«Коло», «Полутона» и пр.
***
– это не мы на детских фото.
смотри: мне
– восемь, тебе – шесть,
но первое,
что я помню,
это папина
улыбка,
когда ты пошёл. это же был ты?
– я.
– ты помнишь?
– помню.
– тогда мы и начались.
подумай сам: люди не могут
вырастать из людей, разрушая их.
есть такие насекомые – наездники –
это они растут из кого-то.
я смотрела передачу. БиБиСи.
неси спички – будем жечь это враньё.
– может, сначала разбудить папу?
– нет, он принял снотворное.
– чтобы закончиться?
– чтобы перестать.
– а когда он закончится?
– тогда мы сделаем фото. Ваня, спички.
Ти Хо ! ( р-р.)
муштатов
Родился и живёт во
Львове. Как художник-график (Tee Kho !) участвовал международных проектах
и выставках (Литва, Япония, Аргентина, Польша, Объединённое Королевство,
Македония, Бразилия, Норвегия, Франция, Мексика, Канада и др.).
Стихи опубликованы в
антологии «Освобождённый Улисс», журналах «Воздух», «Двоеточие», «Коло»,
«КАРАКЁЙ И КАДИКЁЙ», «Aesthetoscope», газете «Гуманитарный фонд». Автор тринадцати
букартовских книг стихов ограниченного тиража. Составитель антологий
современной поэзии арт-дайджеста «СолоНеба» (Серго Муштатов).
дети
< деревьев > детей
рабочая неделя закончена
кариатиды рострумы (по паспорту) пасынки огнив
(преобладают аббордажные
головы свиней баранов рядовые тараны держатели
балконов земного шара (не меньше!)
когда нет натурального камня на арматуру
подходят обмотки из глин алебастра прыжков
в высоту
в ширину прочих гальюнных фигур с носа)
идут на голос
сидят вокруг протягивают руки костру (дать?
взять?
нащупать?) конец (нити?)
работы пора домой к родным и близким тарелкам
в нижнем углу (шторм
или танцы упада?)
осталось место для неба всё не совсем как заказывалось
всё от обратного
даже ты твой крахмал и микроэлементы
накапали на глянцевое путешествие
как мы узнаем что пора выходить?
дети попросят купить детей ?
(«мама
сходи в супермаркет за моим братиком… вы ведь там
нашли
меня?»)
карманы отвиснут от жёлудей от глаголов? цвет (создаётся
в
голове)
обретёт свободу независимо от кровоточения дождя
из комариного облака с высоким разрешением
пообещай мне
когда придёт топая валенками очередной
апокалиптик
когда мы встретимся с робо-гейшами с
арбузами-убийцами
когда до взрыва будет оставаться меньше
минуты
когда бог
окажется на стороне уток прудов
портфелей котлеток —
«обещаний
не будет»
полюс
(без привязи) гром в будке в полоску
охраняет побеги
кусты побелки
шали хватит для всех (звёзд ложек глаз
имён тоже
достаточно)
стою втроём (именно) на ветру на вдох
сцепившись
мизинцами
Таня
Мангейм
Родилась во Львове. Поэт, артист, перформер, музыкант,
один из организаторов международной арт-мастерской спонтанного творчества
(2004).
***
Никто это такая работа личная
Такая радостная нота
Всё просто
Упасть в гениальность
Момента
Упасть в пропасть полёта
В сиюминутную радость
Лодок
Веток ответ
В малой секунде спелых птиц
Марина Курсанова
Родилась
в Каспийске (Дагестан), живет во Львове. Публиковалась в журналах «Арион»,
«Знамя», «Волга», «Воздух», «Весь», «Родник» (Рига), московских и львовских
альманахах.
Книги:
«Лодка насквозь» (1995); «Список мертвых мужчин», «Любовь пчел трудовых» (2000,
Харьков-Москва); «Превращение-Перетворення» (2015). Стихи переведены на
шведский, украинский и польский.
***
Сквозь мое
тело
летят
брызги вод и солнца.
Нежные
жирафы идут мимо окна.
Стайки
мангустов и бабуинов —
пробежки
по коже деревьев.
Здесь нет
никакой магии, —
уверяют
местные, —
мы даже не
знаем,
что это
такое.
***
И сколько б я ни говорила,
тебя не переспорить.
Осенний ветер.
***
…Тут уже
думаешь о том,
как
переплетаются судьбы
ветками и
воздухами,
дыханием и
снами.
Глупости
наши —
беспомощности
беспощадные,
совсем
взрослая, совсем.
Принц
Арджуна плачет,
подснежники
растут.
Существующее,
движущее и неподвижное:
сияют
цветы и небеса,
кора и
вода —
столько
свидетелей! —
каждый миг
происходит
мир.
***
Столько лет прошло – по земному времени!
По небесному исчислению
столько
было дней и ночей,
блиска й темряви,
сколько дел и тел,
аллей тенистых,
перьев пеночек,
вечеров,
утр –
о, немного вовсе.
(Аллюзии
хлопают пальцами
по затылку,
по тихим и тайным
укрытьям:
тыл оборачивается трепетом
и тонет в тепле
и теле
статикой.)
Я знаю, он превратился в другого,
у нас с ним были не годы – минуты…
У меня революции, дом, город,
але я не можу його забути.
Я говорю на нескольких вперемешку —
думаю по-русски, чувствую по-украински,
у меня на уровне горла нежное место,
где бьется и щелкает что-то в ключицах.
Я выламываюсь из астропрогнозов,
составленных для себя самой – так детально,
что становится страшно, —
из военной прозы
выламываюсь –
и живу дальше.
У меня война половина жизни –
не тут, так там, — закрыть бы ладонью –
но когда гроза, и лето залито
солнцем –
я говорю по-польски
почему-то:
— Нех жие сто лят
страна и страны –
без горя и смуты…
Але я не можу його забути.
Не можу забути.
Сланцы окна.
Покуда сканер
снимает
глянцы,
анимешный Наруто
вкручивает сальто
в новый багрянец —
октябрь как покута —
листом отлетает —
звон и простуда.
одежда, посуда,
очередь к судьям,
письма и музыка,
чаты и сутки.
четки и чутки.
Новое начало
нового перехода —
пара ли,
чуда ли…
Але я не можу його забути.
Не можу забути.