Опубликовано в журнале Homo Legens, номер 3, 2016
Горгун Олег Викторович родился в 1989 г. в деревне Большие Чучевичи Лунинецкого района Брестской области, Республика Беларусь.
Публиковался в журнале «Неман», на литературном портале «Textura.by», автор
книги «Дома в октябре» (Изд. «Кнiгазбор», 2015 г.).
Живет и работает в Минске.
* * *
Назовём предметы-якоря,
чтоб совсем не улететь в зенит:
кружка, стол, листок календаря.
Стул и человек на нём сидит.
Пишет он поверх печатных букв
горькие неровные слова.
У него не грузится ноутбук
и болит от мыслей голова.
Говорят, что 21-й век,
что слова, по сути, не нужны.
Но сидит на кухне человек,
что-то пишет втайне от жены.
* * *
Пожелтеют дома, переломится лето.
В старомодном троллейбусе душном один
на окраине пыльного города где-то
буду грустно болтаться, себе господин
и судья, наблюдать, как спокойно и нежно
кроны старых деревьев шумят у стены,
обожжённой невидимым солнцем. Конечно,
будет скучно. Но это по части страны
и эпохи.
А я до тех пор
постараюсь
уяснить, что я сплю, что страна не важна,
что любить я могу, только вечно прощаясь,
что дороже прощенья – вина.
* * *
Хочется еще
бродить
Верить,
коченеть и петь.
В. Ходасевич
Я шагнул за холодные двери.
На дворе пустовала скамья.
И, как тени на днище пещеры,
были вечер, веранда и я
нераспознаны, неуловимы.
И, хоть ветер под вечер затих,
кроны двигались, словно шли мимо
существительных в строчках моих.
И, минуя сплетение голых
чёрных веток, пошёл я бродить
по холодному серому полю,
думать, верить, и плакать, и жить.
* * *
1.
Под горкою мягкого снега
нагнулась ветка
рябины.
А завтра, быть может,
будет
всё совсем
по-другому.
Лебяжий платок за
рамой
мелькнёт; на пороге
будешь
веником чистить
сапожки
от лёгкого липкого
снега.
А после над белой
крышей
будет легонько месяц
качаться в пустом
вагоне,
временем тут забытом.
Принесу поленьев с
берёстой,
растоплю холодную
печку…
2.
Я не разбужу тебя
поленьев
стуком возле печки,
или треском
вспыхнувшей
скрутившейся берёсты.
Кировцем расчищена дорога.
Дым струится в небо через
хату.
Кто-то спился, кто-то
просто умер.
Приезжай! Но ты ведь
не приедешь.
ПЕРЕД ПОЛЕМ
навучы мяне
полю, зiма!
Наста Кудасава
Стою перед полем,
перед собой.
Край упраздняется,
угол стёрт.
А что, если взять и
пойти домой,
обнять братьев,
обнять сестёр?
Но снежинки душу
спешат согреть
новым братством,
плотным кольцом.
Их смятенье из памяти
не стереть,
не утешить одним
лицом.
Мысли о смерти –
банальный бред,
но снова завёлся
старый мотор.
Легче замёрзнуть, чем
сгореть на костре.
Но лучше, замерзая,
увидеть костёр.
* * *
Далеко-далече
за снежной осыпью,
и другой, и
третьей – мой старый дом.
Ю. Кублановский
Между мной и бревенчатой старой стеной
осыпаются снег и листва.
Что за время я выбрал вернуться домой?
Где калитка, объятья, слова?
Разве есть в нашем доме стена без окна?
Разве листья слетают с небес?
Разве может метель заглушить тишина?
Разве я уже умер, воскрес?
Разве было когда-то за этой стеной
утро с солнцем в широком окне?
Разве это к себе я вернулся домой?
Разве я тут стою в тишине?