Опубликовано в журнале Homo Legens, номер 4, 2015
С магией чисел ничего
не поделаешь – слово «пятилетка» так и просится в текст о
литературных итогах-2015. Испробуем словцо на прочность: что же произошло с
русской литературой за эти условные пять лет?
В это время она
обратилась в слух и стала ловить сигналы. И – оказалось, на дворе опять царит
время секонд-хэнд, вокруг всё то же ненастье, да метель, да холод, и всё та же
обитель, окруженная со всех сторон водой, сплошная зона затопления – сбежать
некуда, никакой пароход в Аргентину тебя никуда не увезёт, поскольку
возвращение в Египет неизбежно…
Внимательный
читатель, конечно, без труда опознал в этой фразе названия девяти книг
последнего времени. Картина, которая складывается из названий, символична. Вымирающий
от холода город, деревня под названием Ненастье, затопленные села…
Литература-2015 (на самом деле, конечно, и 2014, и 2013, ведь книги писались не
месяц и не год) методично конструировала миры, из которых хочется немедленно
эвакуироваться. Вот только куда? И почему это ощущение столь настойчиво?
Английский ученый
Уильям Эшби когда-то сформулировал «закон необходимого разнообразия»: сложность
системы должна напрямую зависеть от сложности среды, в которой она существует.
Литературы это тоже касается – притом, что окружающая её среда за последние
годы претерпевала самые странные метаморфозы. Прав Лев Данилкин: чтобы писать о
литературе отчетного периода, нужно было быть немного Белинским – по крайней
мере, публике требовался критик именно такого темперамента.
Картина потому
наглядна, что в 2015-м наконец оформился месседж
поколения 40-45-летних – держателей основных литературных акций, от Прилепина и
Пелевина до Быкова и Сенчина. Прилепин и Быков получили все возможные премии и
утвердились в статусе литературных звёзд. Пелевин окончательно переселился в
пустоту – Идиллиум. Сенчин отдал символический долг литературным учителям,
написав «Зону затопления». Конечно же, прежде всего они заняты выяснением
личных отношений со временем и родиной, во многом оставшейся советской. Сам
Быков и придумал для этого наилучшую метафору: «Мы все ходим в нашу советскую
зону за хабаром – за сюжетами, за старыми песнями о
главном, за патриотическими концепциями». Это поколение сталкеров. И оно –
состоялось. Даже присуждение Светлане Алексиевич Нобелевской премии можно
осмыслить как символическое завершение той постсоветской эпохи, которая всё
заканчивалась, заканчивалась и никак не могла закончиться.
Кто и что придет
этой эпохе на смену – вот что интересно. В шорт-листах уже мелькают имена «новых тридцатилетних»: Полина Жеребцова, Ксения Букша,
Александр Снегирев…
Нужно только
помнить, что у сталкеров росли очень странные дети.