Опубликовано в журнале Homo Legens, номер 1, 2015
[чем кончается]
Просите деяния
Вавилона – дано будет вам
Эта сухость всегда
возвращается
Эта влага
размывает глину
Эта воля возводит
вновь тяжёлые соты
И ты носишь на
сердце город
И ты носишь под
сердцем камень
Видишь в сердце,
как в небе, алую стрекозу
Видишь в завесе
пыли…
То пергамент
истории, обрывки чуждого бытия
Скреплённые болью,
надеждой, отчаяньем
То чаша твоя,
Рахиль
То вера твоя, Яков
То твой пулемёт,
Феликс
То роба твоя,
безымянный
Разбег и паденье в
мерцающую Тьму.
***
Вот ты бежишь, моё
Семя
Вот ты смеёшься
Вот ток Господень
в жилах твоих
Вот твоё солнце
Вот, омыт косыми
лучами
Песчинка и
Повелитель
Гнёт и Судьба…
Как бы я разделил
твоё будущее?
Как ты его
уминаешь босыми пятками в талую землю
Из Долины вещаешь
Из темноты внемлю.
Россия
Рассказать что увидел
Пространство
И дышу океаном
Косматые лбы
Открытые лица
В этой стуже
Родные
Твёрдокаменная пятерня
Упрятанная в
рукавицу
Синий венчик плиты
Попранная старость
Махорчатый дым
Сети сетей
Растекающаяся боль
Волны, сходящие на
нет
(всё протыкается
шилом, чтобы освободиться)
Письмо, затерявшееся
во времени
Толкается, нудит,
горячее, невыплеснутое
Лезут кресты из
земли
И упрямо c
безысходной лёгкостью
Рассекаются тенета
Перемещается
тело-Искра
Парусиновое
счастье, Господи…
Безоглядная дорога
Наверх.
***
Лот забот
шлепал шлепал по губам
Франсуаза ты Саган
Здравствуй,
здравствуй не пиши
Согрешил
***
Знает ли меру
Мэрилин
Примеряет чулки и
пальто
А под пальто –
ничего
Так знает ли меру
она?
Долго ж ты
собиралась, краля
Стоять на паперти,
петь в подвале
Однако ж искусна в
борьбе, — видали? –
Не сделала ничего.
И шагала
бесцветной нитью
Стежком-порошком
Затяжкой портили
ноздри
Трепещущие плащи в
ночи
Но зато – долгой
жизни едва ли
Изопьёт полной
чашей Мэрилин
Сама себя так
назвав.
Сама себе вор и
память
Сама себе страх и
гнев
Вот только знает
ли меру?
Ведь я бы спросил
– но умер
Я бы пришёл – да
умер
Там, где один из
двух
Точно должен
остаться
На дне той
консервной банки
Где пепел с дождём
пополам.
***
Сетка лёгких
Вздрогнув воздух вытолкнув
Пощупал горло
Так. Так. Разворачивается
Стены, проспекты
Кануло небо за реку
Дым. Минус пять.
Новости: Неминуемо.
Введены санкции. Поддержка.
Нация в опасности.
Так много. Неминуемо.
Наваливается который раз
Выхода нет
Когда встают, встают
Каждое утро
И там, тьма.
И солнце купается
Изморозь на листьях
Так вот, в парке, смотрю по ту сторону
Река такая холодная
Тут, рассвет уходит
Харон вместе с ним правит ладьёй
На Запад, На Запад, эгей!
Мутить воду тяжёлым веслом
«Я часто уставал тебя толкать…»
— Ловко, ловко, — шепчут посиневшие губы
Ветер обнимает флаг
Кончиками пальцев
Теребит грязную ткань
Везде как здесь
Везде как… ржавый репродуктор
Молчит уж четверть века
Смотрит за городом
Кажется, захрипит, прощаясь
Песню одиночества.
Вон, как те люди
Разладом объединённые
Жизнь-копейка
Тусклая. Бросил старику
Щёлкнула о борт, плеснула в реке
Не попал. Махнул мне Харон:
Иди, мол. Твоё время.
Прав ведь. Прав. Следы на небе
И те мои.