Опубликовано в журнале Homo Legens, номер 1, 2015
Саша Филипенко. Замыслы. — М.: Время, 2015
Новый
роман Саши Филипенко «Замыслы» был опубликован в декабрьском номере «Знамени» и
почти сразу же вышел отдельной книгой в издательстве «Время». Бэкграунд этого
писателя белорусского происхождения впечатляет: сценарист популярных шоу на
российском ТВ (включая «Прожекторперисхилтон»), телеведущий, обладатель
«Русской премии» за дебютный роман. Второй роман «Замыслы» во многом
автобиографичен и отражает период профессиональной карьеры автора в качестве
сценариста суперпопулярной юмористической передачи. Книга, несомненно, будет
интересна тем, кто мечтал увидеть телевизионное закулисье: Саша Филипенко
раскрывает в этом романе профессиональные секреты, но телевизионная кухня
становится чем-то вроде приманки, поводом для важного разговора.
Сюжет
«Замыслов» весьма динамичен: Филипенко сразу «берёт за горло» читателя и не
отпускает до последней строчки. В этом плане автор следует собственной формуле,
в основе которой лежат футбольные аналогии: «Уже с первых страниц читатель
должен увидеть быстрый гол (завязка) и еще хорошо бы, чтобы судья принял
какое-нибудь несправедливое решение, чтобы читатель был не согласен с ним,
читатель должен сопереживать команде, сопереживать игроку». В качестве
«несправедливого решения судьи» выступает неожиданное увольнение главного героя
с телевидения, хотя со своей работой он вполне справляется. Причина увольнения
– откровенные признания в блоге, который кто-то ведёт от его имени.
Представьте, что историю вашей жизни, в её мельчайших интимных деталях, пишет
кто-то другой, и, главу за главой, выкладывает в интернет. Представили? Теперь
вы можете понять, в какую ситуацию попал протагонист. Интригует, не правда ли?
От
этой интриги, как от печки, и пляшет повествование. Отсюда и нетрадиционная
композиция: «замыслы» — главки романа, публикующегося в блоге, чередуются с
реальной жизнью персонажа. Большинство этих «замыслов» озаглавлены
местоимениями (Я, Ты, Он, Она, Мы, Вы, Они), и имеют соответствующий нарратив.
В чем смысл этих заглавий? «Местоимение есть часть речи, лишенная собственного лексического
значения. Все так и есть. Все верно. Он никогда не принимал меня всерьез…», —
понимает Лидия, которая сначала учит в школе Сашу русскому языку и литературе,
а позже становится его любовницей и матерью его дочки. Автор интернет-романа
выдвигает Саше серьёзные обвинения в том, что люди мало что для него значат,
что он никогда не любил, и любить не научен. «Реальный» Саша с подобными
обвинениями не согласен, но то, что он «разрушает всё вокруг себя», и для него
очевидно. Для своего оправдания герой Филипенко выдумывает весьма выгодную
теорию «всепоглощающей божьей вины»: «В любой ситуации, абсолютно в любой и
всегда виноват — Бог. Только он. Всегда. У него был замысел. Он взял на себя
ответственность и сделал то, что сделал. <…> Мог бы придумать что-нибудь
получше». Бог даже является Саше во сне, чтобы встать на колени и попросить
прощения за свой неудавшийся замысел. Саша великодушно предлагает ему умереть.
«Я пробовал», — сожалеет Бог.
Именно
интернет-роман, изобилующий флэшбэками, дает нам полную информацию о герое,
открывает его истинное лицо, которое в повседневности прикрыто маской
профессионального шутника. Из блога мы узнаём о тяжелом детстве будущей
теневой звезды юмора. Алкоголизм родителей, скандалы, побои. Отношения со
зрелой женщиной, которые он вынужден прервать, чтобы вернуться к ним через
много лет. Не отсюда ли неуёмное желание шутить? Юмор вызывает смех – иллюзию
радости, проза жизни уходит на второй план. Но способность шутить даётся не
каждому, герой Филипенко наделен этим даром и превращает его в профессию.
Становится грустным клоуном, которому смех уже не помогает забыться. Приходится
использовать алкоголь и наркотики.
Пресытившиеся
жизнью юмористы – люди «лишние», рожденные новой «эпохой безвременья». И в
тексте есть этому подтверждения. Вот интересная ремарка: «Я уверен, что,
подобно тому, как автор Евгения Онегина дружил с главным героем, автор
«Замыслов» дружит со мной». Или: «Подобно тому, как Печорин впервые смотрел на
Бэлу, он (Геба) смотрел на Лидию». Эти сравнения не случайны. Сам термин
«лишний человек», конечно, затаскан до крайности, но в данном случае он вполне
уместен. В тот момент, когда многие русскоязычные авторы «уходят в историю»,
Филипенко пишет о нашем современнике, светском персонаже застойной
посттравматической эпохи. Станет ли он героем этого времени? Возможно. Только
вот время его выходит, место скучающего и пресыщенного вот-вот займёт герой
новой формации.
Белинский
когда-то писал об Онегине: «Устать, ничего не сделав, дойти до такого
отрицания, не перейдя ни через какие убеждения, — это смерть». Эта фраза вполне
применима к герою «Замыслов»: отрицания в романе достаточно (смотри хотя бы
теорию «всепоглощающей божьей вины»), говорить о каких-то убеждениях
героя не приходится. Настоящим делом те тонны шуток, которые извергают из себя
Саша сотоварищи, тоже назвать трудно: развлекая народ, сами они остаются
несчастными и чувствуют потребность в переменах. Сашин коллега Геба первым
осознает ущербность подобной жизни: «Вы же несчастные люди! Посмотри на себя! Что
у тебя в жизни есть, кроме шуток? Ничего. А доставляют они тебе удовольствие?
Нет. Ты шутишь не ради того, чтобы посмешить кого-то, но ради того, чтобы
доказать Капитану и Туловищу, что все еще находишься в сумасшедшей форме. Я
больше не хочу шутить. Я хочу уйти». Для Гебы эти перемены – шаг осмысленный.
Вместо беспутства и юмора он выбирает «замыслы» и семейную жизнь. Сашу
измениться заставляют обстоятельства.
«Замыслы»
можно назвать романом «производственным». Увидеть с изнанки мир телеиндустрии,
посмотреть на работу закрытого отдела по производству шуток, в котором
угадывается команда проекта «Прожекторперисхилтон», безусловно, очень
любопытно. Но это лишь верхний слой. Очевидно, что автора больше интересует мир
идей, замыслов. В своей способности творить человек равен Богу. Рождение идеи
для Филипенко акт сакральный, не поддающийся логическому осмыслению. Пытаясь
постичь природу идеи, замысла, писатель скорее задаёт вопросы, чем отвечает на
них: «Кто способен проследить путь идеи? Где пункт «А», из которого они
отправляются? Как и кем определяется, кто станет пунктом «Б»? Бах сочинял свои
прелюдии или эпоха барокко сочиняла за него? Кто писал за Шостаковича и Равеля?
Заводские станки? Как человек становится автором оригинальной идеи, если
известно, что порой одни и те же замыслы посещают незнакомых людей в разных
концах земного шара? Поэтическое эхо? Невидимая нить?»
Идеи
окутывают нашу жизнь паутиной, и устанавливать их авторство не имеет смысла.
Идеи переходят от человека к человеку и рождают замыслы. В романе Филипенко
этот процесс виден отчетливо: неизвестный заканчивает роман о Сашиной жизни,
жена уходит к другу, Саша берёт чистый лист и пишет: «Утром сбежал кот. Второй
за год. Пока я искал его, Москва встала в пробку, длинную, как кишка». Сюжет
закольцовывается, первая строчка романа становится последней и рождает в свою
очередь новые смыслы. А кто же всё-таки тот неизвестный, пишущий историю
Сашиной жизни? Это я вам настоятельно рекомендую узнать из книги.