Опубликовано в журнале Homo Legens, номер 4, 2014
***
вчерась
глядел с любимого дивана
как
вронский погубил фру-фру и анну
и
женский мир разрушил он и конский
а
вроде ж неплохой чувак был вронский
да
што там неплохой – вполне хороший
любил
всем сердцем женщину и лошадь
не
смог пойти однако против правил
он
не хотел его толстой заставил
***
доктор
доктор што-то как-то мне хреновато
отчего
на небе такая серая вата?
отчего
страшновато и шипко хочеца рому?
доктор
это я заболел когда ходил по сырому?
доктор
мне уже не помогают ни борхес ни павич
но
я же не умру доктор если на меня правильный луч направить?
я
же согреюсь в этом луче и стану кагбэ здоровый?
доктор
молчит доктор ничего не отвечает петрову
иванову-сидорову
тоже не отвечает
это
не доктор это смерти начальник
***
думаешь
думаешь: вот идиоты
думаешь
думаешь как идиот
а
перестать – все никак отчего-то
вот
уж который сознательный год
помнить
мешает мудреное што-то
про
бесполезность баяна козе
а
осознал бы – и нет идиотов
есть
только лица веселых друзей
***
иванов
на стенке написал:
сидоров
люблю тебя навеки
как
прекрасны эти голоса
о
любви в конкретном человеке
если
крепко любит иванов
то
не станет он молчать об этом
и
на стенке как заведено
о
любви напишет под портретом
ну
а после через день-другой
если
будет зоркий и здоровый
то
прочтет ответ на зов его:
да
отвянь ты я люблю петрова
***
как
белоснежка ляжет спать
отрежем
ножки ей канешна
такая
ведь у нас тоска
средь
прочей дурости кромешной
но
наша дурость — наш багаж
она
мудра мудреным знаньем
а
белоснежко был не наш
он
весь из швеций всяких даний
всю
белоснежить не смогем
а
так — немножко — плачем плача
и
пусть последний самый гном
распервым
самым станет мачо
хоть
мачом — тоже путь не наш
нет
в нем дрожания натуры
как
будто из камней стена
нависла
б вдруг над миской с тюрей
и
тюря в горло лезет не
и
слезы щиплют переносье
и
ножки белы в тишине
грызут
каштанки зубы песьи
***
какая-то
беда живая
в
тебя вгрызаеца как вошь
но
если ты переживаешь
то
как-нибудь переживешь
переживешь
воспрянешь к свету
наметишь
снова рубежи
а
не получица…ну это…
ну
стало быть не пережил
***
наши
строчки это такие сандали
в
которых мы вышли из хлебникова ну и так далее
из
бродского вышли в сандалях на босу ногу с авоськой
спасибо
тебе велемирка спасибо йоська
по
миру пошли шаркая сандалями на босу ногу
видно
хотели куда-то дойти но заблудились немного
судьба
обошлась с нами я щетаю довольно жестко
ну
как же так велемирка? ну как же йоська?
***
не
все птицы — орлы
не
все орлы — птицы
некоторые
воспитаны
в
несколько других традициях
некоторые
не в кондиции
некоторые
на все забили
не
все птицы — птицы
есть
и других изобилие
но
я не меняя позы
огорчу
вас еще – ибо
не
все козы – козы
не
все рыбы — рыбы
***
негатив
лежал мордой вниз
позитив
вилял задом вверх
он
кричал: чувак обернись
скока
много приятных вех
но
лежал навзрыд негатив
без
надежд на итог судьбы
он
вилянья был супротив
патамушта
капризным был
***
чай
с печенькой это тебе не вобла с лещом
а
што б ты хотел? што б ты хотел еще?
да
ничего не надо если чаек и печенька есть
опускай
ее в чай а после соси куролесь
держи
ее крепче печеньку – не потеряй
не
мочи ее долго – вода в стакане сыра
смотри
за ней зорко и помни помни одно:
может
размокнуть печенька и лечь на дно
отчетливо
мутным тогда станет чай в стакане твоем
напомнив
заросший тиной маленький водоем
в
котором в децтве когда-то ты ловил карасей
много
таких водоемов по всей рассее
а
вынешь печеньку вовремя – все будет ништяк
так
што гляди за ней в оба и поступай только так
есть
много на свете всяких гадостей мерзостей лжи
но
есть чай с печенькой и ради этого стоит жить
***
про
близость с женщиной подумал
петрович
с чорною тоской
хоть
говорил што про еду мол
што
не такой он не такой
а
сам-то был такой канешна
про
женщин думать взялся — ишь
а
ведь понятно што чем меньше
об
них того-с — тем крепче спишь
а
он того-с и так и эдак
про
женщин всё не про еду
недавно
он еще в поэтах
чудной
бессонный тугодум
***
с
утра на лавке сидел узбек
его
обнимала узбечка
а
щас сидит другой человек
и
глушит пиво беспечно
потом
его сменит кто-то другой
невольник
иных запросов
уставица
в книжку качая ногой
или
дымя папиросой
тащить
на лавку заведено
што
делает нас щасливей
кто
шашки тащит кто домино
кто
бабу дитя и пиво
***
хаусхофера
маша читала
а
маккиндера — нет — не хотела
взор
маккиндера грустный усталый
шарил
вяло по машину телу
на
маккиндера взгляд эта маша
уж
получше была чем анюта
хофер
спорил: да чо ты да ну ты
нет
— анюта значительно краше
грудь
осанка и прочие ноги
ты
маккиндер совсем уже што ли?
но
маккиндер в ответ: после оли
я
— поверь мне — видал очень многих
но
ни света ни эта анюта
вот
ей богу совсем не чета ей
а
вот машу люблю почему-то
хоть
она меня и не читает