Опубликовано в журнале Homo Legens, номер 4, 2014
Страшные истории
можно
не делать уроки, в раковину вылить суп
все расскажут тебе у ночного костра в лесу
если
проснулся в холодном поту и не можешь вдохнуть
значит мертвец приходит ночью и руку кладет на грудь
там
за оврагом — Сенька сказал, они с братом видели сами
в норе живут люди, которые воют тонкими голосами
у
них одежда из шкур, а головы как у птиц
Сенька с братом сбежали тогда и не разглядели их лиц
в
лесу непременно помни, где север, смотри, не заблудись
ночью по лесу разъезжает черный велосипедист
он
догонит, воткнет отвертку с зеркальною ручкой в бок
утащит
в чащу, выбраться еще ни один не смог
говорят,
там его гнездо — но наверное, все-таки врут
а
Наташка предупреждала, что за деревней — русалочий пруд
ты
туда не ходи за водой — особенно по ночам,
у
чужих не бери угощенье и сама не угощай
в самую лунную ночь у топкой чернильной воды
чтобы
пройти в мир мертвых нужно попробовать их еды
это такой позывной, такой колдовской обряд
в мертвые не приглашают кого ни попадя, всех подряд
к черному лесу не становись никогда спиной
в зеркало не глади, если вокруг темно
не надейся на компас и не верь в гороскоп
правду
знает только ученый по фамилии Пропп
книги
его всегда носи в школьном своем рюкзаке
выучи отче наш, щепотку соли зажми в кулаке
если
сделаешь правильно — всё на свете скроет густой туман
и
игрушечный зайчик будет вечно в черный бить барабан
Сон и предсонье
ночью
вышел из комнаты в кухню — попить воды
из темноты во все стороны тянутся туго закрученные ходы
тайные тропы мышиные, куда чужой не проникнет взгляд
они уводят все дальше в сны и не выпускают назад
воздух липкий, тягучий, как сгущенное молоко,
тащит в водоворот, глотает, урчит, утягивает глубоко.
в омут сладкий, страшный, не бойся, шагай, шагай
прямо за ним открывается новый небесный край
в этих молочных реках, на этих клюквенных берегах
вечно живут те и эти, которым неведом страх,
вечную службу несут здесь эти и те,
чьи глаза фосфоресцируют в темноте
рыбой холодной и склизкими листьями льнут к твоему теплу
и просыпаешься скорчившись в темном своем углу
в висках пульсирует кровь с сердцебиением в унисон
закрываешь глаза и проваливаешься в следующий сон
сон начинает петлять, уводит в звенящую тьму
словно в калейдоскоп глядишь на себя саму
сны перемешались, реальность — заново проросла
из додуманных витражей, из осколков цветного стекла
дом, в котором ты жил — огромный часовой механизм
ты летаешь над крышами и резко пикируешь вниз
так, что сосет под ложечкой, и только ветер свистит в ушах
и разноцветные точки беззвучно над головой кружат
делаешь мертвую петлю, падаешь прямо в расправленную кровать —
в гости пришли мертвые и живые, выпить чаю и помолчать.
запыхавшись, просыпаешься посреди ночи, в серебряной полутьме
в комнате пахнет снегом, дело идет к зиме
сотни твоих тропинок закоченели во льду
в этом больном, холодном, бесконечном году
мы затаимся, сядем неслышно как корабли на мель
главное это дождаться, чтобы утихла метель
тропки из снов засыпал липкий, пушистый снег
между сном и предсоньем прячется человек
Письма
Ариадны
Душа-ворон
живет с предками. Душа-филин с духами. Душа-сокол с богами. Душа-лебедь — там,
выше богов, где движутся судьбы. А последняя душа, живущая с людьми, у всех
разная.
1.
и
снова пишет письма Ариадна
плетет
свою отчаянную нить
в
холодных детских лагерях
в
больницах,
в
промозглых комнатах
у
стылых батарей
она
меня во сне зовет: “Марина!”
и
эхо отвечает ей “Марина”
а
я не сплю, я ей не отвечаю
все
эти письма — сказки обо мне
во
сне она стоит среди поляны
и
в небе снежном — ледяные звезды
она
не плачет только шепчет нежно
приди
и забери меня с собой
2.
вокруг
хвоя, стекло и мишура
в
руках ее — шуршащая бумага
примерзшие
с трудом сдвигая створки
она
распахивает стылое окно
за
ним метель и ветер и зима
и
ночь — она бросает в ночь конверты
бросает
их в метель с остервененьем
и
ветер кружит их как листья-корабли
она
кричит сквозь холод и пургу
высоким
голосом — ее почти неслышно
она
кричит в оскаленный декабрь
приди
и забери меня с собой
3.
и
филин прилетает к Ариадне
садится
на запястье осторожно
он
говорит — я услыхал твой голос
я
знаю кто ты, знаю взгляд и знаю имя
я
не могу забрать тебя с собой
моя
земля — пылает и кипит
она
— огонь и топкая смола
вокруг
горячие обугленные камни
и
запах пепла в воздухе сухом
на
мертвых берегах пустых морей
повсюду
соляные сталактиты
песок
расплавленный становится стеклом
и
трескается от прикосновенья
я
слышу запах твой — так пахнет дичь
последним
выдохом, холодным липким страхом
твой
взгляд звериный пуст
земля
пуста
и
на одной невыносимо тонкой ноте
рыдают
демоны над черною водой
4.
и
ворон прилетает к Ариадне
садится
бережно на детское запястье
он
говорит — я услыхал твой голос
я
знаю запах твой, я знаю имя
я
не могу тебя забрать с собой
ты
— сирота среди людей и рода
нет
у тебя: ни матери, ни брата
отец
твой — снег, ты вся — хрустальный иней
ты
— лед и камень, снег и молоко
твой
снежный дом в далеком снежном поле
там
нет дорог и нет ориентиров
тебя
одну из этих снов февральских
по
имени никто не позовет
5.
и
сокол прилетает к Ариадне
садится
на холодное запястье
я
не могу забрать тебя с собою
в
мой светлый дом над темною горой
там
в воздухе пыльца растворена
земля
сияет и вода прозрачна
и
боги тихими ночными голосами
щебечут,
принимая подношенья
ты
— нищая и все твои дары
отчаянье
и мерзлое большое
как
небо одиночество, тебе
совсем
не нужно благодати или счастья
в
земле моей никто тебя не ждет
6.
и
к Ариадне прилетает лебедь
прозрачный
дымчатый сияющий последний
он
как зима, его глаза как звезды
и
крылья белые его как облака
он
говорит: тебя забрать с собою,
я
мог, но не успел — я помню выстрел
протяжный,
медленный, тягучий. и внутри
меня
— свинец, латунь, и порох, и цветы
и
прорастает дробь как семена
и
гибкие струящиеся стебли
и
ягоды — последние мои
и
кровь на белом, красный — на снегу
на
лебедином ледяном февральском
и
ягоды рассыпанные — капли
раздавленная
спелая брусника
большое
слабое неостывающее тело
и
перья — в ледяных ее руках
***
я
не смогу
забрать
тебя с собою
ты
снова остаешься здесь одна
7.
вот
снег и слякоть, свет и серебро
и
в кулаке зажатое перо
в
снегу вся эта страшная страна
когда
ты остаешься в ней одна
идти
на север, запах, звук и цвет
к
тому, кого на свете больше нет
к
тому, кто никогда не будет здесь
вокруг
туман и ледяная взвесь
ложись
на воду, чтобы тихо плыть
держа
в руках оборванную нить