Опубликовано в журнале Homo Legens, номер 4, 2014
свадьба риса бросайте горсти
предоплаченым голубям
а меня оцарапал гвоздик
гробовщик был немного пьян
не узнаете как люблю вас
в темноте моей тесноте
мой забитый землею голос
отразится от средостен
я шуршу словно жук в коробочке
вы повадились сниться мне
прилетайте ко мне воробушки
на ваганьково по весне
.
улыбайся дурак улыбайся
продолжай улыбаться мон шер
даже если берутся за яйца
даже если возьмутся за хер
полюби их пока они лупят
по печенкам по голеням по
почкам больно ужасно и глупо
это не предсказал эдгар по
будут лампой светить в твои глазки
будет опер твердить что ты чмо
Nevermore отвечай без опаски
Nevermore бормочи Nevermore
.
как веревочке ни виться
свой крючок найдет она
чудо-юдо-рыба-птица
по ту сторону окна
улыбнется черным клювом
подмигнет ночным глазком
будто жизнь была не клёвой
низачем и ниочём
не за тем и не за этим
и вообще нипочему
беспощадно ярко светит
то что уведёт во тьму
хватит сердцу колотиться
сердце-сволочь сердце-клоун
чудо-юдо-рыба-птица
шевелится за стеклом
.
никогда не входил к незнакомцам в лифты,
даже если сулили они ириску.
и они пожимали плечами: "ишь ты".
хорошо без компании и без риска
ожидать часами пустой кабинки,
потому что уютно когда просторно,
нажимать на кнопочки-аскорбинки
(я имею в виду не их вкус, а форму)
я не знаю на свой ли этаж приехал
и вообще опустился или поднялся.
отвечает упавшее в шахту эхо
что слегка поседел и с лица помялся.
отпустите же дверь или заходите.
нет, на кнопках не кровь: может быть, помада?
прокатиться хотите со мной на лифте?
ну и правильно, барышня, и не надо
.
в начале было слово
в моём начале мой конец
когда я слышал слово «пистолет» я хватался за свою культуру
когда я не слышал слова "пистолет" я всё равно хватался за свою
культуру
когда я слышал слово вагина я хватался за свой
нефритовый стержень
и за свою культуру
когда я слышал слово сердце я хватался за свой инфаркт
и за свою культуру
когда я слышал слова я хватался за уши
и за свою культуру
когда я читал слова я хватался за ластик
и за свою культуру
слова слова слова
они были повсюду
окружали
сжимая кольцо
эх культура моя культура
а как мило всё начиналось
.
заведу себе хомяка
назову его Никогда
будет шерстка его мягка
будет странной его еда
и я буду его любить
а не ставить его на кон
и однажды он может быть
даст понять что со мной знаком
будет он словно я нелеп
не годящийся никуда
а ещё через пару лет
Никогда умрёт навсегда
.
дорогая
я вышел сегодня из дому поздно вечером
из пяти континентов держащихся на ковбоях
как ни виться веревочке надобно быть повешенным
на миру или просто на фоне родных обоев
нет не надо из комнаты не совершай ошибку
не дыши свежим воздухом веющим с океана
это всё ненадежно всё это ого как зыбко
обезьяна конечно и африке обезьяна
обезьяна конечна а африка
безгранична
я тяну к тебе руки уродливые как ноги
безусловно в контактике это не сохранишь но
я любил тебя жестче чем ангелов очень многих
.
смотрю на небо и под юбки
не получается стихов
а там ухмыльчивые трубки
приветливых холостяков
когда я вижу эти лица
остановившихся в окне
хохочется испепелиться
в огне в огне в огне в огне
хочу но не могу про юбки
в контакте в твиттере в же же
мы пали жертвами наёбки
стихи говно конечно же
.
мы
стоявшие у турникета
и аскавшие пятачки
износили свободы кеды
откололи свои значки
быстро выросли а не умерли
наплодили систем и схем
люди прибыли люди убыли
кто никем был тот стал кто кем
из веселого наглого шкета
вырос гнусный седой нахал
я ходил вчера к турникету
мне не дали и я б не дал
.
в
квартире ночь а в комнате окно
свербит шерстинка крошка волокно
не вычесать не выморгать не сдунуть
щекочет сны и шевелится думать
что всё пройдёт как смена у станка
как ловко вьётся локон днк
бессмертие а может быть проклятье
я сплю я сплю и не желаю знать я
кто крутит эту страшную пращу
я маленький еще я спать хочу
.
фальсифицирую
поэзию
и подтасовываю строчки
я их как будто бабу юзаю
"давай-давай ведь это срочно"
пускай выходит неказисто и
звучит не очень в нашем охлосе
как новгородцев в том транзисторе
настроенном на волны голоса
но всё-таки как рвется музычка
слезинки капают как пот а
моя антенна гнется удочкой
и вот — улавливает что-то
.
потому
что внутри меня прячется человек
как мешает диастола так помогает систола
человеку который стучит из-под сводов век
то уложит меня на стол то прогонит со стола
то усадит на стул а то проведет сквозь ад
то захочет пролиться сквозь стиснутые ресницы
иногда его мысли как лыжники проскользят
по изгибу моей внутричерепной границы
понимаю тебя там не очень-то хорошо
понимаю тебе во мне словно в сыром подвале
только хуй с ней с диастолой просто хочу ещё
и совсем не хочу чтоб тебя поминай как звали
.
где твой черный чемодан
на каком вокзале
неужели в нём мадам
та что мы пронзали
там наверно волоски
прочие волокна
не шевелятся мозги
ни вздохнуть ни охнуть
там наверно днк
или отпечатки
ткань реальности тонка
и на ней заплатки
.
— а меня обзывали "мао"
говорили китаец что ли
я тогда еще весил мало
я учился в начальной школе
всё что было материально
называлось именем ленина
подрастало полуподвальное
недобитлое поколение
под общественный запах хлорки
мастурбировал ох как сильно
на стишок федерико лорки
ну который ещё гарсия
перевод неказист и труден
для учащегося дебила
но зато было слово "груди"
и ого ух как это было
и ребенку в мозги запало
отложилось в его умишко
он потом получил два балла
и притом потерялась книжка
до сих пор это всё чешу я
и надеюсь что вам не видно
как "увел я жену чужую,
полагая — она невинна"