Опубликовано в журнале Homo Legens, номер 3, 2014
«Думаю и верю, что “весь я не умру”, –
писал Николай Семёнович Лесков за год до смерти. – Но какая-то духовная постать
уйдёт из тела и будет продолжать вечную жизнь».
В
самом деле, Лесков живёт с нами. Интерес к творчеству и личности писателя во
всём мире не угасает.
Память
о писателе бережно сохраняется в уютных залах Дома-музея Н.С.Лескова
на его родине в городе Орле. Усилиями работников музея создана уникальная
экспозиция и своеобразная «лесковская» творческая
атмосфера, благодаря которой мы никогда не почувствуем себя запертыми в душном хранилище старинных раритетов, покрытых пылью
времён.
Музейные
работники рассказывают, что за всю историю существования лесковского
Дома-музея его порог ни разу не переступил ни один из череды руководителей
Орловской области. Как бы они ни именовались: секретари Орловского обкома КПСС,
главы администрации Орловской области, губернаторы – отношение
к музею Лескова неизменно безучастно-равнодушное. О классиках –
уроженцах орловской земли – власть предержащие припоминают, когда требуется
отрекомендовать регион за его пределами. Так, например, на прошедшей Олимпиаде
в Сочи Орловская область была представлена прежде всего
как литературная столица России.
Лесков
– одна из наиболее ярких звёзд в созвездии выдающихся классиков русской
литературы – в своё время с законной гордостью говорил о своём родном городе:
«в Орле увидел свет Тургенев, пробуждавший в своих соотечественниках чувства
человеколюбия и прославивший свою родину доброю славою во всём образованном
мире».
Действительно,
провинциальный Орёл широко известен во всём цивилизованном мире исключительно
благодаря творческому наследию наших прославленных писателей-земляков:
Тургенева, Лескова, Бунина – первого русского лауреата Нобелевской премии. Это
едва ли не единственное и, бесспорно, самое главное достоинство, чем может
гордиться область, хотя с деятельностью местных чиновников факт Божьего
благословения орловской земли рождением великих литературных талантов никак не
соотносится.
В
свой юбилейный год уникальный Дом-музей Н.С. Лескова внешне представляет собой
плачевное зрелище: полиняла и облупилась краска на деревянной обшивке окон и
стен, растрескался фундамент, протекает крыша, подвергая опасности бесценные
экспонаты; территория вокруг не благоустроена. Лишь только своими скромными
силами разбили музейщицы цветочную клумбочку за Домом
Лескова, чтобы хоть как-то задекорировать окружающую Дом-музей мерзость
запустения.
В
то же время стоило бы поучиться зарубежному опыту бережного отношения к
национальным дарованиям. Например, в столице Ирландии, где в начале прошлого
века создал свой роман «Улисс» Джеймс Джойс, ежегодно собираются его поклонники
из всех уголков страны и из-за рубежа, чтобы
пройти по следам героя, которого Джойс поселил в Дублине. Специальными
указателями, знаками, памятниками в ирландской столице отмечен каждый шаг
городского странствия Леопольда Блума. Благодарные
читатели «Улисса» задерживаются в каждой точке маршрута, цитируют отрывки из
романа, сидя в тех кафе, где проводили время Джойс и его персонаж.
Подобное
в России вообще и в провинциальном Орле в частности даже трудно вообразить.
Хотя тот же Лесков – классик мирового масштаба – расселил многочисленных
персонажей своих творений на орловской земле, так что при желании и мы могли бы
попутешествовать по улицам города, как по страницам лесковских
книг. Лесков переведён на все языки мира, его читают и прилежно изучают даже
японцы. А вот студенты, чей университетский корпус расположен в историческом
месте Орла рядом с лесковским памятником-ансамблем,
не могут назвать литературных героев этой композиции. Лишь у немногих на
поверхность сознания «выпрыгивает» стальная блоха с подковавшим её безымянным
тульским мастером-левшой.
Музей
Николая Семёновича Лескова был открыт в
Орле 40 лет назад – 2 июля 1974 года – на улице Октябрьской (бывшей – Третьей
Дворянской) в доме номер 9. Это до сих пор единственный в стране, да и во
всем мире, литературно-мемориальный музей писателя.
Установить
местонахождение дома своих деда и отца помог в 1945 году сын и биограф писателя
Андрей Николаевич Лесков. В годы Великой Отечественной войны Орёл был
основательно разрушен, однако «третий дом от берегового обрыва» на бывшей
Третьей Дворянской улице по счастью уцелел. 5 марта 1945 года – в 50-ю
годовщину со дня смерти писателя – на лесковском
доме была открыта первая мемориальная доска с надписью: «В этом доме провёл
свои детские годы, 1831 – 1839, знаменитый русский писатель Николай Семёнович
Лесков». И почти тридцать лет спустя именно этот дом стал Домом-музеем Н.С.
Лескова.
Монографическая
литературно-мемориальная экспозиция, которая носит название «В мире Лескова»,
размещена в шести залах. Она раскрывает основные вехи жизненного и творческого
пути писателя, представляет уникальное собрание:
подлинные документы, портреты, картины, книги, прижизненные издания лесковских произведений, записные книжки, сохранившуюся
часть библиотеки, личные вещи, мебель Николая Семёновича Лескова и его
сына Андрея Николаевича, родных и близких Лесковым людей. Кроме того, Андрей
Лесков оставил в дар музею собственный богатейший архив, мемуары.
В
первом зале экспозиции представлена акварель работы К.
Шульца (XIX век), на которой изображён роскошный барский дом в селе Горохове
Орловской губернии, где родился писатель: «Я родился 4 февраля 1831 года в селе
Горохове Орловского уезда, где жила моя бабушка, у которой на ту пору гостила
моя мать».
В
музее хранятся настоящие реликвии – книги из круга детского чтения Лескова. Это
«Новая российская азбука» (1819), с помощью которой будущий писатель самостоятельно
выучился читать и писать, и одна из первых прочитанных Лесковым книг – «Сто
двадцать четыре священные истории из Ветхого и Нового Завета, собранные А. Н. с
присовокуплением к каждой истории кратких нравоучений и размышлений, в двух
частях» (М., 1832).
На
музейном стенде экспонируется первое отдельное издание романа «Соборяне» с
посвящением А.К. Толстому, а также первые варианты романа – «Чающие движения
воды», «Божедомы».
В
орловском Доме-музее широко представлены прижизненные издания произведений Лескова,
многие – с автографами писателя. Так, мы можем увидеть книгу Лескова «Смех и
горе» (1871) с автографом: «Достолюбезному старшему
брату моему, другу и благодетелю Алексею Семёновичу Лескову, врачу, воителю, домовладыке, младопитателю от его
младшего брата, бесплодного фантазёра, пролетария бездомного и сия книги
автора. 7 мая. 71 г.». Здесь Николай Лесков, который был шестью годами старше
Алексея, смиренно называет себя «младшим братом», поскольку Алексей Семёнович,
преуспев в карьере доктора и собрав немалое состояние, имел особый дар
«пригрева близких» – все родные ехали к нему за заботой и теплотой.
В
музее экспонируется запрещённый и приговоренный цензурой к сожжению VI том
Собрания сочинений Лескова 1889 – 1896 гг. – один из немногих сохранившихся
экземпляров сожжённого тиража. Запрещенный цензурой 6-й том Собрания сочинений
Лескова составили “Захудалый род”, “Мелочи архиерейской жизни”, “Архиерейские
объезды”, “Епархиальный суд”, “Русское тайнобрачие”, “Борьба за преобладание”,
“Райский змей”, “Синодальные философы”, “Бродяги духовного чина”, “Сеничкин яд”, “Приключение у Спаса в Наливках”. На книге из
личной библиотеки писателя имеется особенный лесковский
шпемпель: “редкий экземпляр”.
В
пятом зале воссоздан интерьер рабочего кабинета Лескова. Здесь собраны личные
вещи писателя из его петербургской квартиры, где на улице Фурштадской
в доме номер 50 он прожил свои последние восемь лет. В основу создания
экспозиции зала была положена фотография центральной стены кабинета, сделанная
в день смерти писателя 5 марта 1895 года.
Вот
первые впечатления молодой в те годы писательницы Л.И. Веселитской:
«Я вошла в комнату, которая сразу показалась мне похожей на Лескова – пёстрая,
яркая, своеобразная… И казалось мне, что стены её говорят: “Пожито,
попито, поработано, почитано, пописано. Пора и отдохнуть”. И часы всякого вида
и размера мирно поддакивали: “Да, пора, пора, пора…”. А птица в клетке задорно
и резко кричала: “Повоюем ещё, чёрт возьми…”».
Издательница
журнала «Северный вестник» Л. Гуревич вспоминала: «Многочисленные старинные
часы, которыми была установлена и увешана его комната, перекликались каждые
четверть часа… Бесчисленные портреты, картины в снимках и оригиналах, огромный,
длинный и узкий образ Божьей Матери, висящий посреди стены, с качающейся перед
ним на цепях цветною лампадою – всё это пестрело перед глазами со всех сторон,
раздражая и настраивая фантазию. Красивые женские лица, нежные и томные, а
рядом с ними – старинного письма образ или картина на дереве – голова Христа на
кресте, в несколько сухой манере ранних немецких мастеров. Гравюры с картин
французских романтиков и между ними фотография с суровой резкой картины Ге “Что есть истина?”. На столах множество разноцветных
ламп, масса безделушек, оригинальные или старинные резаки, вложенные в наиболее
читаемые книги: последние сочинения гр. Л. Толстого, “Жизнь Христа” Ренана.
Отдельно в маленьком футляре простое, всё испещрённое пометками и заметками
Евангелие…».
Как
известно, интересы и пристрастия Лескова были чрезвычайно многообразны. В их
числе – увлечение иконописью. В пестроте «экспонатов» кабинета глаз посетителя
всегда выделял иконы. В.В. Протопопов вспоминал огромный образ Мадонны кисти Боровиковского – «русский лик и отчасти как бы украинский».
У Лескова были редкие поморские складни, старинные иконы строгановского и заонежского письма. С годами писатель приобрёл репутацию
одного из лучших знатоков русской иконы.
Судьба
лесковского иконописного собрания
неизвестна. Сохранился рисунок с иконостасной коллекции Лескова, и мы
знаем, как выглядела божничка писателя, все иконы на
рисунке различимы, узнаваемы. В орловском музее хранятся три иконы: икона
Спасителя, переданная К.И. Дюниной; «Богоматерь с
Младенцем» и «Спас во звездах» с дарственной надписью Лескова. Писатель подарил
«Спаса во звездах» своему сыну на Рождество, на святках 1891 года. На оборотной
стороне иконы – автограф: «9 янв. 91 г. от отца
Андрею Никол. Лескову. Николай Лесков».
Редчайшие
экспонаты из фондов музея выставляются обычно к юбилейным и памятным датам
жизни писателя. Так, например, к 180-летию со дня рождения
Н.С.Лескова была организована выставка
«Семейные записи и памяти». Среди раритетов – прижизненное собрание сочинений
Лескова (1889 год); портфель, в который писатель складывал рукописи,
запрещённые цензурой к публикации: «У меня целый портфель запрещённых вещей», –
замечал он; трость с набалдашником в виде черепа («memento
mori»); зонтик (на многих фотографиях Лесков
запечатлен с этим зонтиком в руках); чайная чашка (Лесков любил крепкий чай –
приходилось работать по ночам), другие редкостные вещи, принадлежавшие семье
Лесковых.
Многие
вещи семейства Лесковых были подарены орловскому музею правнучкой писателя
Татьяной Юрьевной Лесковой, которая вот уже долгие годы живет в Бразилии, в
Рио-де-Жанейро. В прошлом – известная балерина (её имя есть во всех
латиноамериканских справочниках по балетному искусству), а ныне – владелица
частной балетной школы в Рио – Т.Ю. Лескова несколько раз посещала Дом-музей
своего великого прадеда.
Посетители
музея могут увидеть портрет Лескова работы В.А. Серова (холст, масло. 1894 год.
Подлинник картины находится в Третьяковской галерее). Андрей Лесков отмечал в
этом портрете «безупречное, до жути острое сходство»: «Всегда жалеешь, что
портретов Лескова, написанных равной по мастерству кистью, но лучших лет
писателя, не существует».
С
каждым годом растёт число читателей и почитателей удивительного таланта
Лескова, посетителей его Дома-музея, оставляющих в «Книге впечатлений» слова
благодарности и признательности. Так, например, в своё время Константин Симонов
оставил в музейной книге следующую запись: «С большой радостью и глубоким
удовлетворением ходил по этим комнатам, воскрешающим удивительный облик
Лескова. Испытываю чувства большой благодарности к людям, которые вложили
столько любви и труда в создание этого прекрасного литературного музея.
Благодарность эта тем сильнее, что сейчас, уже в немолодые годы, заново читая
Лескова, поражаюсь силе его таланта и мощи обуревавших его страстей».
«Место
каждому будет указано post mortem[1]», – писал Лесков. Память о нём не
умирает.