Опубликовано в журнале Homo Legens, номер 2, 2014
15 марта 2014 года ушёл из жизни талантливый поэт, редактор,
культуртрегер и меценат, щедрый, бесшабашный и романтичный Андрей Новиков.
С нами его связывала старая дружба, и не только: ещё он был нашим
единомышленником, соратником и вдохновителем. Сегодня мы хотим помянуть Андрея
словами тех, кто знал его давно и близко.
Вячеслав Харченко:
15 марта 2014 года в возрасте
сорока лет ушел из жизни талантливый поэт и культуртрегер Андрей Новиков. Наш
старинный приятель и товарищ, прекрасный и душевный человек. Один из
основателей литературного общества «Рука Москвы», бессменный администратор
сайта «ТЕРМИтник поэзии», создатель и главный редактор
журнала «Сетевая (Современная) поэзия» и его поэтической книжной серии,
организатор международного поэтического фестиваля «Порядок слов» в Минске,
создатель сайта «Литафиша», издатель альманахов и
книг.
Нас связывала с ним настоящая
дружба с литературными спорами, совместными поездками, затеями, посиделками и
собраниями. Мы были близки настолько, что казалось, что жить будем вечно, что
этому счастью не будет конца. Но судьба распорядилась по-другому.
Мы познакомились с Андреем в
начале нулевых. Это был энергичный и жизнерадостный человек, полный ярких
и смелых идей. Казалось, он кипит новыми поэтическими проектами и готов
жертвовать свободным временем, деньгами, собственной работой и жилплощадью ради
поэтов. Совместно с Юрием Ракитой и группой поэтов почти в два десятка человек
им было основано общество новой буржуазной поэзии «Рука Москвы» («Рукомос»), наделавшее много шуму. Сайт и манифест общества
и сейчас можно обнаружить в сети.
Многочисленные поэтические
чтения, совместные поездки на фестивали и слёты, поэтические турниры, форумы и
даже аудиокаталоги сопровождали это весёлое и
разгульное молодое общество, полное задора и огня, любви, временных ссор и
радостных примирений.
Андрей был настоящим любимцем
сообщества поэтов. В 2003 году он совместно с Юрием Ракитой, Олегом Шатыбелко, Андреем Коровиным, Натальей Демичевой,
Константином Прохоровым и мной основал журнал «Сетевая поэзия» (с 2006 года
«Современная поэзия»), в котором были впервые напечатаны такие авторы, как
Геннадий Каневский, Сергей Шестаков, Михаил
Квадратов, Александр Переверзин, Герман Власов,
Андрей Коровин, Марианна Гейде, Алексей Рафиев, Ася Анистратенко,
Александр Анашкин, Юлия Идлис, Екатерина Боярских и др., с легкостью потом
перекочевавшие на страницы толстых журналов.
В рамках журнала
Андреем была основана поэтическая серия книг современных авторов, в
которой были изданы стихи Ильи Леленкова, Анны Логвиновой, Дмитрия Тонконогова,
Натальи Поляковой, Валерия Прокошина и др.
В это же время Андрей Новиков
стал организатором Минского поэтического фестиваля «Порядок слов». Было
проведено четыре фестиваля, и благодаря Андрею мы познакомились с белорусскими
поэтами, а поэты Белоруссии узнали стихотворцев из России и других стран.
Немало хорошего Андрей делал и
для Волошинского поэтического фестиваля,
организованного Андреем Коровиным. Эта была как финансовая помощь, так и
организационное участие.
В 2007 году Андреем был основан
сайт «Литературная афиша» (Литафиша), который
содержит информацию обо всех значимых современных поэтах России, литературных
событиях, а также литературные критические статьи и информацию о вышедших
поэтических и прозаических книгах.
На протяжении пятнадцати лет
Андрей Новиков был бессменным администратором литературного сайта «ТЕРМИтник поэзии» и участвовал во всех его событиях: в
работе редколлегии, издательстве альманахов, реальных встречах авторов, в
литературных спорах и основных решениях редколлегии.
У Андрея осталось много
нереализованных проектов. Так, он хотел начать выпускать в рамках новой книжной
серии журнала «Современная поэзия» сборники статей современных литературных
критиков, создать в рамках Литафиши большой раздел
литературной периодики… Но хрупкий и предательский мартовский лёд так рано,
неожиданно и некстати оборвал все его замыслы.
Андрей был всегда вдохновенным
и влюбчивым, окрылённым кучей новых идей, юным, нежным, лёгким, поцелованным
Музой, невероятно тонкокожим, чувствительным человеком. В этой смерти есть
какая-то поэтическая закономерность, какая-то метафора — цветущая сорванная
ветка, первая весенняя оттепель — он ушёл так рано, не с больничной койки, а
погрузился в холодные воды. Андрей сам был, как мартовский лёд, звенящим,
весенним, хрупким, цветущим, юным, навсегда молодым.
Елена Гончарова:
Однажды я рванула в Москву на
концерт Manu Chao и
попросилась «вписаться» к нему на выходные. Впоследствии, когда мы были семьёй,
теперь уже к нам «вписывались» из Петербурга, Минска, Баку, Самары, Киева,
Днепропетровска, Иркутска и многих других городов. Мы принимали всех. Гости не
переводились. Мои, его, общие друзья и хорошие знакомые. Шумные и тихие,
скромные и людные, со смыслом и без особого смысла посиделки были семейной
привычкой.
Он любил общение. Любил поэтов.
Искренне восхищался чужими литературными талантами. Ходячая энциклопедия стихов,
яркий декламант. Как-то, гуляя со мной по центру
Москвы, он, вызывая удивление прохожих, от начала и до конца прочёл мне свои
любимые «Кобыльи корабли» Есенина:
<Если волк на звезду
завыл,
Значит,
небо тучами изглодано.
Рваные
животы кобыл,
Черные
паруса воронов.>
…
<Плывите, плывите в
высь!
Лейте
с радуги крик вороний!
Скоро
белое дерево сронит
Головы
моей желтый лист.>
Перебирая тонны публикаций на
сайтах со свободным размещением, он вытаскивал на свет самобытных авторов.
Возможно, ему не все свои проекты удавалось доводить до конца, но лишь оттого,
что многое хотелось реализовать: журнал, книжные серии, сборники, вечера,
фестивали, юбилейные встречи. Самым дорогим детищем, конечно, был
литературно-информационный портал Литафиша – колоссальная
работа, которую он проделал практически в одиночку.
Заводила и рядовой гость на
празднике, лёгкий на подъём и любитель, как он говорил, «полениться», упрямый и
отходчивый, безбашенный и рациональный, каменная стена и зыбучие пески,
прозрачный и непредсказуемый, хваткий и наивный. Он был разный и в то же время
до предела верен себе. Громко и заразительно смеялся. Пробуя хорошее вино,
жмурился и произносил «М-м! Мёд!»… Он умел сопереживать, но почти никогда не
жаловался сам. Он отчаянно хотел жить, при этом постоянно балансируя на грани.
В ту самую поездку, когда я
просто приехала на концерт, когда мы оба уже предчувствовали, когда всё только
зарождалось, мы поднялись на крышу девятиэтажки, где он снимал жильё. Пошёл
снег. Майский снег. Он заправски приобнял меня, осматривая окрестности. Так и
начались восемь лет сплошного головокружения, восемь насыщенных лет, со
снегопада в месяце мае… Он и сам был, как отклонение от климатической нормы –
незаурядный, западающий в душу и память.
Моя мама часто говорила: «В
Новикове нет того самого безобразного, что я не терплю в людях – жадности».
Щедрый Андрей. На хлеб-соль, на эмоции, на жесты, на смех, на любовь и дружбу,
на события… Щедрый Андрей.
Анна Асеева:
Все мы знаем, каким светлой и
широкой души человеком был Андрей: многим из нас он давал кров, подставлял
плечо, помогал деньгами и советом. Сколько людей сейчас искренне оплакивают
его. Тем более странным кажется то, что за всё время нашей дружбы я ощущала его
одиноким. Трагически одиноким. Я знаю поэтов более сильных в своем творческом
выражении, более успешных, чем Андрей, ранимых и тонко чувствующих, но у них
есть кожа. У Андрея её не было — всё воспринималось сразу и напрямую.
Как «дети-бабочки».
Я не верю, что его нет. Думаю,
что он наконец-то обрел кожу, вырастил панцирь и сидит там себе тихонько. Так
же одинок, как и всегда, но зато теперь ему не больно.
Дмитрий Макаров:
Андрея Новикова больше нет. Это
уже не новость. Два месяца поисков, страшная находка…
Мы с Андреем познакомились примерно
пятнадцать лет назад. В Питере. Даже помню, где именно – в кафе Rico на Пушкинской улице. Не знаю, существует ли оно ещё… В
тот день я там собирался встретиться с подругой Женей, а она неожиданно пришла
не одна – с московским знакомым. Вот это и был Андрей. Совсем ещё тогда не
полный, кудрявый, весёлый, очень лёгкий в общении. Ребята были знакомы по
бизнесу, кроме того, по-моему, Андрей был Женей сильно увлечён, но в разговоре
неожиданно всплыла поэзия и весь оставшийся вечер мы говорили стихами и о
стихах. И все пять лет, что мы дружили (а особенно в ту московскую зиму,
которую я провел с ним в его съёмной квартире в Новых Черемушках), стихи были
лейтмотивом нашего общения. Весь круг его общения уже тогда состоял из поэтов.
Андрей был по сути своей
поэт-романтик. Жил и действовал быстро, страстно, порой совершал безумные
поступки, я даже иногда боялся его и за него. Видимо, какой-то разлад с собой у
него начался уже тогда. Много лет мы общались лишь изредка, отдалились друг от
друга. И я не знаю, что именно произошло, какая череда событий привела Андрея в
то раннее утро на Чистые пруды, где так до обидного нелепо оборвалась его
жизнь.
Но я всегда буду помнить одну
ночь весной 2002 года, когда мы вдвоём сидели у этого самого пруда и выпивали
жуткое какое-то «Арбатское» вино, говорили обо всём на свете, прежде всего, о
стихах – Гомер и Пастернак, Ахматова и Бродский как будто сидели с нами на
одной скамейке. Кажется, на следующий день я должен был возвращаться в Питер. Я
ведь не знал ещё, что через год перееду в Москву. И тогда Андрей посвятил мне
стихи. Я помню несколько строчек:
С тобой – наоборот…и ты
никак
В Москве пробыть не можешь
долго слишком…
Давай попьём… к пруду не
приникай!
Пойдём-ка и возьмём еще
винишка!
Прощай, старый друг. И спасибо
за всё.
Илья Леленков:
Так получилось, что я,
наверное, последним разговаривал с Андреем. Так получилось, что я первым узнал
о том, что его больше нет.
Между этим и тем прошло больше
полутора месяцев. А на самом деле – всего один день. Странно, да? Не
укладывается в голове?
Вот и у меня – не укладывается.
Что его больше нет. Странно. И страшно.
Открываю сайт «Термитник
поэзии». Ввожу пароль – и надо же – меня впускают. В прошлое. Захожу в
редакторский форум сайта. Откручиваю назад страницы-года: 2003, 2002, 2001…
посты Андрея, мои… такие все серьёзные… молодые… наивные…
Для начала мы крепко поцапались
– там, в интернете. Не помню из-за чего. Но помню, ехал на первую свою
редакторскую летучку и думал – что же это за звери такие, поэты? Наверное, все
дегенераты. Не будет ли мордобоя?
С летучки я улетал на
автопилоте и глубоко за полночь. И без забытого у Андрея дома портфеля.
Очаровательная фирменная новиковская улыбка решила всё с первых минут
знакомства. С тех пор мы и дружим.
Правильнее сказать – дружили?
Нет, не угадали, не правильнее.
Продолжаю просматривать
странички редакторского форума на сайте «Термитника». Первые выступления на
публике в «Театральном особняке»… издание печатного альманаха…
С 2003-го Андрей стал выпускать
свой знаменитый журнал «Сетевая поэзия». Нет, конечно, там много хорошего
народа поучаствовало, в журнале. Но все знали – это его журнал, Андрея.
Примерно в эти же майские дни в
прошлом году мы отмечали 10-летие журнала. Было весело и душевно. Висит в сети
и мой репортаж о том вечере:
«…журнал
«Сетевая поэзия» наделал в своё время немало шума. Его ругали: мол, сетевые
графоманы печатают свою с… графоманию на бумаге. А редакторы классических
«толстых» литературных журналов расхватывали свежие номера СП как горячие
пирожки, используя журнал в том числе в качестве шпаргалки.
И вскоре
многие доселе неизвестные авторы опубликовали свои стихи в «Знамени», «Арионе», «Октябре» и т.д.
Многие
«сетевые» закончили вполне себе реальный Литинститут, издали по нескольку
поэтических книг, критические статьи о которых впоследствии написали те, кто
поначалу ругался. «Сетевые» поэты стали «официальными», «официальные» же
освоили сеть и с упоением ведут по два, а то и по три блога в час. Круг
замкнулся…».
Ни один хоть что-то из себя
представляющий автор не прошел мимо редактора Андрея Новикова. Скольких он
впервые опубликовал в своем журнале – двадцать, тридцать, пятьдесят, сотню? Не
удивлюсь, что и больше. Но удивляюсь – тому как он любил их всех… этих
капризных, вечно ноющих, странных и даже страшных, нередко нетрезвых… и, надо
же какая неприятность – талантливых. Любил их стихи. Знал наизусть.
Я не хотел ехать на вечер его
памяти, устроенный буквально на следующий день после того как… казалось, что
слишком рано. В голове – жуть, хаос… С сомнением отнесся и к предложению
написать здесь. Ничего с тех пор в голове не прояснилось.
Но теперь я меряю всё, что
происходит после ухода Андрея одной простой меркой – «Андрею бы понравилось».
Вечер его памяти – да, понравился бы. Запестревшие и разлетевшиеся по фейсбуку фотографии Андрея – понравились бы.
Стихи-посвящения, появившиеся на удивление быстро, будто бы заранее написанные,
читая некоторые из них, по меткому выражению нашей общей знакомой, Новиков бы,
сняв очки, ржал в голос – и те бы понравились.
Потому что хуже всего –
молчание. Страшнее всего – тишина.
И вот пишу, точнее пытаюсь:
Андрею бы понравилось.
Две мои поэтические книжки
издал Андрей. Последнюю – совсем незадолго до смерти. Он успел её увидеть – мы
договорились о встрече, и я попросил типографию до выхода тиража слепить мне на
коленке один экземпляр специально для него. Через пару дней Андрей
позвонил, нахваливал книгу, мол, проглотил её целиком за один присест и…
уже успел передарить критику Д.
Вот в этом весь Новиков.
А свою книгу Андрей так и не
издал. Некогда было. Для себя. Но я знаю, что такая книга готовится. И в том
самом издательстве, в котором хотел Андрей.
Андрею бы понравилось.