Опубликовано в журнале Homo Legens, номер 3, 2013
Среди малоизвестных или
хорошо забытых поэтов и писателей Серебряного века творчество Тихона Чурилина
представляется наименее ординарным и в то же время отличающимся наибольшей
степенью «невписываемости» в контекст
своего времени. Жизнь его, представляющаяся вначале
вполне типичной для талантливого провинциального юноши, наделенного пытливым
умом и необычайно развитым воображением, впоследствии выбилась из всех
привычных схем и вывела нашего героя на путь не только гибелью грозящий, но и
абсолютно непредсказуемый…
Надо сказать, первые
его стихи еще не содержали в себе почти ничего, позволяющего понять, чтó позднее так восхищало/поражало
в чурилинском творчестве Николая Гумилева, Марину
Цветаеву, Софию Парнок, Бориса Пастернака, Осипа
Мандельштама, Бориса Садовского, Владимира Маяковского, Николая Асеева,
Григория Петникова и других известных — и очень
разных — поэтов.
Тихон
Васильевич Чурилин родился 17 (29) мая 1885[1] года в городке Лебедянь
Тамбовской (ныне Липецкой) области. О своей матери Чурилин сообщает следующее:
«…
Александра Васильевна Ламакина, купеческая дочь г.
Ефремова, Тульской губ. — дала
особое чувство (чувствительность) к музыке и ритму, слову (музыкальный
абсолютный слух, любовь к чтению с 4 лет)»[2]. Далее он пишет об отце и отчиме:
«Отец — еврей, провизор, наделил большой физической сопротивляемостью и
стойкостью. Был усыновлен, как родившийся под его кровом, Лебедянским
купцом Василием Ивановичем Чурилиным, мужем матери»[3].
«Читать
с 4-х лет, писать с 7-ми лет, влюбляться с 3-х лет. Гимназия: с 9-ти лет.
Любимое в ней: книги, русский язык, потом рисование», — сообщает поэт о
себе[4]. С 9-ти лет маленький Тихон прислуживал в церкви, в 13 впервые познал
женщину, в 17 получил первую политическую ориентировку («социалисты-революционеры,
Каляев, Спиридонова, Савинков, Шлиссельбуржцы,
Народная воля»). Затем Чурилин знакомит нас со своими литературными
пристрастиями: «Дюма, Андерсен, Пушкин (проза), Лермонтов
(стихи), Золя, Достоевский, де Фог [так! — А. М.], Чехов, Гончаров, Гоголь, Лесков»[5].
В
15 лет Чурилин узнает от родной тетки: он является не сыном и единственным
наследником богатого купца, не плодом любви, а тем, «что в народе называется выб<…>дком» (так
неоднократно и с едкой горечью пишет о себе поэт). Это сообщение потрясло лебедянского подростка и оказало необычайно мощное влияние
и на его дальнейшую судьбу, и на все его творчество.
Уже
самое первое опубликованное стихотворение Тихона Васильевича окрашено в цвета
ледяной тьмы, пустоты и одиночества:
Люди уезжают. Старый
дом пустеет,
Холодом и мраком от громады веет.
Впадинами окон в темноте зияют.
И на землю стены тень свою бросают.
«Люди уезжают», — шелестят ветвями
Старые деревья, — попрощайтесь с нами».
И доносит ветер те слова приветом,
Чтоб узнали люди вовремя об этом…[6]
Учится
Тихон сначала в пансионе Довгаль, затем в местной
прогимназии. В 1904 году, поссорившись с отчимом, покидает Лебедянь. Сначала он
едет в Саратов, где занимается революционной деятельностью, вступив в
подпольную организацию РСДРП(б), затем переходит к
коммунистам-анархистам. В 1905-м Чурилин перебирается в Москву. Поступает
вольнослушателем на экономическое отделение Московского коммерческого института
и параллельно слушает лекции в Московском университете: сначала на медицинском,
а потом на историко-филологическом факультете.
В
1908 году, скрываясь от царской полиции, Чурилин уезжает в Европу. Вскоре после
возвращения он попадает в московскую Преображенскую больницу с диагнозом «мания
преследования».
В
1912–13 гг., после выхода из больницы, Чурилин отправляет свои рукописи А.
Блоку и В. Брюсову, знакомится с авангардными художниками и поэтами: М.
Ларионовым, Н. Гончаровой, А. Крученых, В. Хлебниковым. Знакомство с Велимиром
имело для него громадное значение. Впервые Чурилин встретился с Хлебниковым в 1912 году в Москве, но понять и по-настоящему
почувствовать, насколько близко ему творчество Будетлянина
он смог только несколько лет спустя, после того, как подружился с поэтом — в
дальнейшем своим верным товарищем и соратником — Григорием Петниковым.
«До этого я хоть и любил Хлебникова — но любил его полусознанием,
а не знанием. Я чувствовал его необычайность, а в чем она — не сознавал», —
напишет потом Тихон Васильевич в своих мемуарах о Велимире.[7]
В
1915 году в издательстве «Альциона» выходит его
первая поэтическая книга «Весна после смерти» (с гравюрами Н. Гончаровой; тир.
240 экземпляров). Она была отмечена еще довольно сильным «символячьим»,
по выражения самого автора, влиянием (более всего критиками отмечалось
воздействие на поэтику Чурилина текстов А. Белого и И.
Коневского), но чувствовалось в ней и ростки новой
поэзии, произрастающей на почве экспрессионизма и футуризма. Книгу заметили. Отклики на нее появились в «Русских Ведомостях», «Голосе Москвы»,
«Дне», «Аполлоне», «Летописи», «Солнце России», «Лукоморье», в парижском «Меркюр де Франс». Среди авторов рецензий — В.
Ходасевич, Б. Садовской, С. Вермель и другие
известные литераторы. Но автору показалось, что только Николай Гумилев нашел
самые нужные и точные слова. Гумилев писал, что Чурилин «связан с Андреем Белым
и — отдаленнее — с кубо-футуристами <…>. Тема
его — это человек, вплотную подошедший к сумасшествию, иногда даже сумасшедший
<…> в его стихах есть строгая логика безумия и подлинно бредовые
образы»[8].
Нельзя
не привести здесь самое известное стихотворение Чурилина из этой книги, ставшее
визитной карточкой поэта. Именно его, по воспоминаниям Лили Брик, особенно
любил скандировать Маяковский:
Побрили Кикапу — в
последний раз.
Помыли Кикапу — в последний раз.
С кровавою водою таз
И волосы, его.
Куда–с?
Ведь Вы сестра?
Побудьте с ним хоть до утра.
А где же Ра?
Побудьте с ним хоть до утра
Вы, обе,
Пока он не в гробе.
Но их уж нет и стёрли след прохожие у двери.
Да, да, да, да, — их нет, поэт, — Елены, Ра и Мери.
Скривился Кикапу:
в последний раз
Смеётся Кикапу — в последний раз.
Возьмите же
кровавый таз
— Ведь настежь
обе двери.
В
следующем году в Москве встретился Чурилин и с Мариной Цветаевой. В
Борисоглебском переулке он посетил Марину Ивановну и ее сестру Анастасию. Именно
там и тогда узнала Цветаева от Чурилина о Наталье Гончаровой. Спустя несколько
лет, после посещения Гончаровой в Париже, она еще раз подчеркнет это
обстоятельство: «В первый раз я о Наталье Гончаровой — живой — услышала от
Тихона Чурилина, поэта. Гениального поэта».[9]
Ответом
на подаренную «Весну…» — с инскриптом «Повторением
чудесным, наследием нежнейшим передается живой, живущей Матери, Любови и Другу
Марине Цветаевой невозможностью больше (дать). Аминь. Март 1916. 9 Весна. Тихон
Чурилин» — были четыре стихотворения Цветаевой, написанные с 4 по 16 марта (в
дальнейшем они войдут в сборник «Версты» 1922 г.).
Обе
сестры оставили словесные изображения Чурилина. Только Марина нарисовала его
стихотворный портрет:
А глаза, глаза на лице
твоем!
Два обугленных прошлогодних круга!
Видно отроком — в невеселый дом
Завела — подруга.
Далеко — в ночú — по асфальту — трость.
Двери — настежь — в ночь — под ударом ветра.
Заходи — гряди! — нежеланный гость
В мой покой пресветлый[10].
А
Анастасия — прозаический:
«…Черноволосый
и не смуглый, нет — сожженный. Его зеленоватые, в кольце темных воспаленных
век, глаза казались черны, как ночь (а были зелено-серые) <…> Он… брал
нас за руки, глядел в глаза близко, непередаваемым взглядом, от него веяло
смертью сумасшедшего дома, он все понимал… рассказывал
колдовскими рассказами о своем детстве, отце-трактирщике, городе Лебедяни… и я
писала в дневник: “Был Тихон Чурилин, и мы не знали, что есть Тихон Чурилин, до
марта 1916 года»[11].
Эти
весенние встречи-узнавания-прозрения двух поэтов, Цветаевой и Чурилина,
оставили глубокий след. Образ Марины Ивановны неоднократно встречается и в
стихах, и прозе Тихона Васильевича. А Цветаева даже в 1941 году, незадолго
перед смертью, сетовала, что Чурилин посвятил ей много стихов, но все они, по
ее свидетельству, пропали.
После
выхода книги материальном и бытовом отношениях в жизни
поэта мало что изменилось. Как и прежде, он продолжает нуждаться, скитается, не
имея собственного угла, ночует, где придется, часто болеет. Но это время для Чурилина
было весьма насыщенным в творческом плане. В 1916 году он публикует свои
произведения (стихи, фрагменты прозы, поэтические переводы с татарского языка)
в «Гюлистане», «Московских мастерах», «Альманахе муз»
и др. изданиях.
В
мае 1916 года (через два месяца после знакомства с Цветаевой; их роман, о
котором сейчас знают гораздо больше, чем о самом Чурилине и его творчестве, не
имел продолжения) Тихон уезжает в Крым. Здесь он встречает свою будущую жену — Брониславу Иосифовну Корвин-Каменскую[12].
По всей вероятности, в Крыму Чурилин и был мобилизован в армию, где прослужил
всего несколько месяцев.
Весну–осень
1918-го поэт проводит в Харькове, где знакомится с Григорием Петниковым. Надо полагать, именно здесь Велимир
Хлебников «назначил» Чурилина одним из «Председателей Земного Шара».
На
протяжении поздней весны и лета 1920 года «молодые окраинные мозгопашцы»[13] — Чурилин, Бронислава
и Лев Аренс, «натуралист широкого профиля» и
поэт-любитель, приехавший в Крым из Петербурга, — организовали в Симферополе и
Евпатории несколько «Вечеров поэзии будущего».
«Крымское
братство» положило начало дружбе и многолетней переписке между Чурилиным, его
женой, Григорием Петниковым и Аренсами
(Львом и его супругой караимкой Сарой Савускан, с
которой Аренса именно Чурилин в Крыму и познакомил).
«Вторая книга стихов» была выпущена Петниковым в 1918
году в организованном им, Николаем Асеевым и Божидаром
издательстве «Лирень». Петникову
же и посвящен этот небольшой поэтический сборник, состоящий из 14-ти
стихотворений, входящих в неопубликованную книгу под названием «Льву — барс».
Одноименное стихотворение, открывающее эту книгу, обращено к Л. Аренсу, посвятившему, в свою очередь, спустя 10 лет, Тихону
Чурилину статью «Слово о полку будетлянском».
В
1920 году Чурилин вдруг заявил, что «окончательно и бесповоротно решил
отказаться от писания стихов и беллетристики и перейти целиком на газетную,
журнальную и литературоведческую работу. И я не писал стихов с 1920 г. по 1931
— т. е. 12 лет»[14]. В эти годы он ведет активную общественную и агитационную
деятельность, пишет критические статьи, руководит литературными секциями и
кружками.
В
конце 1922 года Тихон возвращается в Москву, сближается с Н. Асеевым, Б.
Пастернаком и О. Бриком, знакомится с В. Маяковским. В 1927 году обострившаяся
психическая болезнь вновь приводит его на больничную койку. Около четырех лет
он проводит в московской Донской больнице.
Первая
его публикация после 12-летнего поэтического молчания — переработки фольклора
народов СССР. Песни Чурилина в 1932 году публикует «Литературная газета».
В
это время Чурилин создает книгу «Жар-Жизнь». Дело доходит до того, что ее
принимают к печати в издательстве «Советская литература», но Главлит
«Жар-Жизнь» не пропускает.
Несмотря
на помощь друзей и соратников, О. Брика, П. Новицкого и др., обращение в
различные инстанции и «обработку» властей предержащих, заканчивается эта
история с «пробиванием» книги тем, что уже готовый набор рассыпают и
«Жар-Жизнь» окончательно «замораживают».
Поэт
продолжает делать отчаянные попытки доказать свою «нужность» и «полезность»
советской литературе. Он едет в фольклорные экспедиции в Адыгею и Архангельскую
область; пишет агитационные пьесы. Тогда же он начинает работу, продолжавшуюся
до последних дней, над своей главной книгой — романом «Тяпкатань».
Вступление
в 1934 году в Союз писателей в целом не дает особых преимуществ. Правда,
временно налаживаются отношения с издательствами. И через два года «Жар-Жизнь»
вновь включают в план издательства «Советский писатель» (в результате, она так
и не увидит свет при жизни Т. Ч.). Но все это на материальном положении
Чурилина никак не сказывается. Поэт по-прежнему бедствует.
В 1940 году с большим трудом удается довести до
печати книгу избранных стихов[15], составленную, в основном, из стихов 1930-х
годов; во многом компромиссную, в которой от прежнего Чурилина почти ничего не
осталось. К тому же сборник этот до широкого
читателя не дошел. Тираж был уничтожен. Сохранилось всего лишь несколько
экземпляров.
А
10 октября 1944 года случилось несчастье: умерла Бронислава
Корвин-Каменская, самый преданный друг и соратник. Состояние Чурилина
становится все тяжелее. Он впадает в глубокую депрессию, надвигается рецидив
психической болезни. Вскоре его забирают в московскую больницу имени
Ганнушкина. Организм его истощен. Поэт замкнут, необщителен, «высказывает
бредовые идеи»[16]. 28 февраля 1946 года Тихон Васильевич умирает. 2 марта его
прах был сожжен в Донском крематории.
Вплоть
до 2010 года книги Чурилина ни разу не переиздавались[17]. И
до сих пор остается неопубликованной бóльшая
часть литературного наследия Тихона Васильевича: роман «Тяпкатань»;
книга о К. Э. Циолковском «Гражданин Вселенной»; поэма в прозе «Из детства далечайшего», повести «Последнее посещение», «Тайна»,
«Агатовый Ага»; пьесы, мемуары, статьи, письма, очерки, рецензии и многое
другое.
Творчество Чурилина
возвращается к читателю после почти ста лет полного забвения (последние
нормальные книги поэта — назвать полноценным издание 1940 года, фактически внетиражное, не представляется возможным — вышли из печати
в 1918 году). К читателю поэзии (то есть — немногочисленному, но сáмому благодарному и бескорыстному). О возросшем,
«настоявшемся» интересе к творчеству Чурилина свидетельствует хотя бы то, что
упоминавшейся уже двухтомник его стихотворений и поэм вошел в пятерку самых
интересных книг, представленных на московской ежегодной ярмарке Non/fiction в конце 1912 года.
И привлекает в
Чурилине, влечет к нему отнюдь не только то, что он «сочетал символизм с
экспрессионизмом, футуризмом и фольклорными мотивами», как теперь принято
говорить о нем. Интересен он вовсе не только тем, что 1/6 часть жизни провел в
психиатрических больницах и в одной из них завершил свой путь; что он был
ровесником и последователем Хлебникова, переняв от него «единый песенный распев»
и страсть к звуко— и словотворчеству.
Наверное, главное, и
это, на наш взгляд, является отличительным признаком поэта истинного,
природного, — собственный мир, отличный от любых иных поэтических миров; мир,
сотканный Тихоном Васильевичем Чурилиным из слов и звуков, выражающих только
ему присущие голос, интонацию, «внутритворение
реальности».
Еще в 1919 году очень
точно написал о его поэзии другой прочно забытый поэт, литературовед и
переводчик Евгений Ланн: «Стихи Чурилина — слово, настигнутое поэтом в минуту,
когда оно плавилось в глубине сознания, — нет знакомых суффиксов и флексий,
вылущено ядро слова, и вылущенным предстало оно; либо незнаемые нами суффиксы
обросли корень, оттеняя резче образ, в нем заключенный»[18].
Тихон Чурилин — поэт
весенний. Он и родился весной. И вся его жизнь прошла под знаком Весны.
Достаточно напомнить названия некоторых его произведений:
«Март-младенец»
(книга), «Предмарт» (цикл), «Весна» (цикл). Множество
отдельных стихотворений имеют «весенние» заглавия либо наполнены/насыщены
весенней атрибутикой/символикой. Весною произошла и его встреча с Мариной
Цветаевой. В одном из стихотворений, написанных в марте 1916-го и посвященных
ею Чурилину, была строчка «Не сегодня-завтра растает снег».
С того времени прошло
97 лет. Снег начал таять. Возможно, это «не сегодня-завтра» уже наступает,
наступило?..
И
в завершение — слово самому поэту. В приводимом ниже стихотворении «Во мнения» (1914) содержится любопытная, на наш взгляд,
перекличка со строками «На смерть, на смерть держи равненье // Певец и всадник
бедный» из «Элегии» (1940) Александра Введенского.
Урод, о урод!
Сказал — прошептал, прокричал мне народ.
Любила вчера.
— Краснея призналась Ра.
Ты нас убил!
— Прорыдали — кого я любил.
Идиот!
Изрёк диагноз готтентот.
Ну так я —
— Я!
Я счастье народа.
Я горе народа.
Я — гений убитого рода,
Убитый, убитый!
Всмотрись ты —
В лице Урода
Мерцает, мерцает, Тот, вечный лик.
Мой клик
— Кикапу!
На свою, на свою я повёл бы тропу.
Не бойтесь, не бойтесь — любуйтесь мной
— Моя смерть за спиной.
___________
[1] Сам поэт указывал несколько неточную дату:
17(30) мая, вероятно, прибавляя к 17-ти (дата по ст. ст.) не 12, как полагается
для XIX века, а 13 дней, как это принято для тех, кто родился в ХХ столетии. Во многих источниках и публикациях приводится и вовсе ошибочная
дата: 5(17) мая, которая впервые была введена в научный оборот Л. Чертковым,
автором заметки о Т. Чурилине в «Краткой литературной энциклопедии» (КЛЭ.
М., 1975. Т. 8. С. 563).
[2] Автобиографическая справка // РГАЛИ. Ф.
1222. Оп. 2. Ед. хр. 1. Л.. 1. Памяти А. В. Ламакиной
(1857–1894) Чурилин посвятил книгу «Весна после смерти». В неизданном романе «Тяпкатань» он вывел мать под именем Волександры
Чудилиной. См.: Чурилин Т. Тяпкатань,
российская комедия (Хроника одного города и его народа) / Вступ. ст., подгот. текста, публ. и комм. О.
К. Крамарь // Филоlogos.
Елец. 2010–2012. Вып. 7, 9–12.
[3] Там же. Александр Тицнер,
отец Чурилина, и его отчим также фигурируют в «Тяпкатани»:
первый — в качестве аптекаря Волександра Кицнера, а второй выведен в образе купца Чудилина.
[4] Биографо-Производственная Анкета Т. В.
Чурилина (Тихона Тицнера) // Ф. 1222. Оп. 1. Ед. хр.
4. Л. 2.
[5] Там же.
[6] Чурилин Т. Мотивы // Нива: Ежемесячные
литературные и популярно-научные приложения. 1908. № 6. Стлб.
283–284.
[7] Чурилин Т. Встречи на моей дороге // Ф.
1222. Оп. 3. Ед. хр. 7. Л. 1.
[8] Аполлон. 1915. № 10.
[9] Цит. по:
Цветаева М. И. Наталья Гончарова (Жизнь и творчество) // Наталья Гончарова.
Михаил Ларионов. Воспоминания современников. М., 1995. С. 14.
[10] Из стихотворения Цветаевой «Не
сегодня-завтра растает снег…» (1916). Цит по:
Цветаева М. И. Стихотворения и поэмы. Л.: Сов. писатель, 1990. С. 88.
[11] Цит. по: Саакянц А. А. Марина Цветаева. Жизнь и творчество. М.:
Эллис Лак, 1997. С. 84-85.
[12] Б. И. Корвин-Каменская (?–1944) — супруга
и соратница Тихона Чурилина; художница, ученица К. Коровина. Ей посвящены книги
Чурилина «Конец Кикапу» (1918; повесть вышла в ее
оформлении) и «Стихи Тихона Чурилина» (1940).
[13] См. манифест МОМ — воззвание «Молодых
Окраинных Мозгопашцев»: Чурилин Т. Стихотворения и
поэмы: В 2 т. Т. 2. М.: Гилея, 2012. С. 303–304.
[14] Чурилин Т. Маяковский. О встрече в
порядке сообщения // Ф. 1222. Оп. 1. Л. 1–9.
[15] Чурилин Т. Стихи Тихона Чурилина. М.:
Советский писатель, 1940. Тираж 3000 экз. (!)
[16] См.: Яковлева Н. О смерти Тихона Чурилина
// Новое литературное обозрение. 1996. № 19. С. 194–196.
[17] См. 1-ю посмертную книгу Чурилина: Чурилин Т. Стихи (сост., вступ. статья и комм. А. Мирзаева). Madrid:
Ediciones del Hebreo Errante, 2010;
подготовленные и выпущенные там же в 2011 году Д. Безносовым
издания произведений Чурилина: Последний визит; Март младенец; Весна после
смерти; а также републикацию книги 1918 года: Конец Кикапу: Полная повесть Тихона Чурилина. М.: Умляут, 2012.
Отсылаем также и к 2-томному изданию стихотворений и поэм Чурилина, выпущенному
в «Гилее» (см. выше).
[18] См.: Тименчик
Р. Д. [Примечания] // Гумилев Н. С. Соч. в 3 т. М.: Худож.
лит. 1991 Т. 3. С. 302. Отлик Е. А. Ланна опубликован в харьковских «Каменах» (1919. № 2.
С. 29). Это было время, когда Ланном увлеклась М. И.
Цветаева, посвятившая ему, как и Чурилину, не одно стихотворение.