Опубликовано в журнале Homo Legens, номер 2, 2013
Об авторе: Олег Юрьев родился в 1959 г. в Ленинграде.
Закончил Ленинградский финансово-экономический институт. В советское время —
участие в ленинградской неофициальной культуре (группа «Камера хранения» и ее альманах).
Публикации оригинальных сочинений и постановки пьес в России — с конца 80-х гг.
С 1991 г. в Германии (Франкфурт-на-Майне).
Переводы пьес на немецкий, польский, чешский, французский, английский и
многочисленные постановки в России, Германии, Франции, Швейцарии, Польше,
Чехии, Белоруссии, Канаде и на Украине. Книга пьес «Две короткие пьесы» (1990);
книги стихов «Стихи о небесном наборе» (1989) (в составе конволютного издания «Камера хранения»), «Избранные стихи
и хоры» (2004), «Франкфуртский выстрел вечерний» (2007); «Стихи и другие
стихотворения» (2011), "О РОДИНЕ" (2013), книги прозы «Прогулки при
полой луне» (1993), «Франкфуртский бык» (1996), романы «Полуостров Жидятин» (2000) и «Новый Голем,
или Война стариков и детей» (2004), книга короткой прозы «Обстоятельства мест»
(2010), сборник статей о русской поэзии "Заполненные зиябия"
(2013). Семь книг прозы в переводах на немецкий, книга написанных
по-немецки текстов на грани прозы и стиха “Von Orten. Ein Poem”.
Двуязычная книга стихов (русский — немецкий) “In zwei Spiegeln”..
Гейдельбергская
литературная премия им. Хильды Домин (2010). Премия
журнала "Звезда" за лучшую прозаическую публикацию 2012 г. (за
новеллу "Неизвестное письмо писателя Л. Добычина
Корнею Ивановичу Чуковскому").
О
СНЕЖНОМ ЧЕЛОВЕКЕ
Кто-то сказал: «Снежного человека
легко узнать по походке» — да, летом. Потому что у него ноги текут.
А зимой снежного человека узнать невозможно.
Если, конечно, идет снег. Если же
снега нет, нет и снежного человека.
Он еще не выпал.
ЕСЛИ
ВООБЩЕ УМИРАТЬ
Если вообще умирать, то лучше всего
сесть в зеленый широколобый поезд на Витебском вокзале – прекраснейшем из
вокзалов мира сего! —, доехать, качаясь на рейчатой
лавке, до Павловска и, прочитав вывешенные при входе правила кормления белок
(Мучным и сладким не кормить!), войти в парк.
Как известно, в некоторых местах,
особенно в дальних углах определенных аллей и в среднем течении реки Славянки,
Павловский парк переходит непосредственно в тот свет. У одной рогатой березы,
между тех двух кленов или вот за этой беседкой туда можно войти.
Лучше это сделать до темноты, чтобы
успеть к последней электричке на Павловский вокзал — прекраснейший из вокзалов
мира иного — и вернуться в Петербург.
МОЛОДИЛЬНЫЙ
ВОКЗАЛ
На вокзале города Нейштадт-на-Винной-дороге
есть такие часы, что — отраженные в стекле выгородки для ожидающих — идут
назад.
Кто эти часы заметит — помолодеет.
Я там пересаживался с поезда на поезд
и помолодел ровно на 16 минут.
Девушки с рыжими волосами, лежащими на
плечах, как лисьи воротники, на часы совсем не смотрели, а заставляли то одну
ногу за другую, то наоборот — как будто им нестерпимо хотелось по-маленькому.
Но им было просто холодно в оборванных джинсовых штанишках до бедренной кости.
Да и молодеть им было практически некуда.
О
ФРАКТАЛЬНОСТИ. ЭДЕНКОБЕН, АВГУСТ 2012 г.
Мой дом — снег, сверкающий,
шестиугольный… — доказано еще Кеплером.
Но шестиугольного здесь ничего нет —
сплошь треугольная фрактальность: треугольный лес из треугольных елей —
треугольником на скале — и треугольная птица над ним — сарыч: быстро-быстро
помашет треугольными крыльями и расправит их. Летит, выглядывая треугольных
мышей.
Хочется нахлобучить треуголку и,
задирая треугольные полы зеленого камзола, полезть в гору, к облакам. Может, там
дом?
Облака лежат на склонах, как только
что потушенные пожары.
Еще утром были наспринцованы
по краям ослепительным воздухом, а по серединам — ослепленной водой. А сейчас —
лежат и дымятся белым дымом.
Желто-красные косточки шиповника качаются
на кусте, как множество крошечных птиц.
Рано позднеет.
ПРАКТИЧЕСКАЯ
ОРНИТОЛОГИЯ
Птицы бывают скрипучие и гадючие.
Скрипучие скрипят (это они так поют), гадючие гадят.
Что не означает, разумеется, будто скрипучие не
гадят. Гадят и еще как!
И при этом скрипят.
ЕСТЬ
ГОРОД
Есть город, маленький, как птичья
переносица — над плоским клювом реки, под выпуклым лбом моря. Короткая морщина
на неосвещенном лице; и в эту складочку светит солнце, такое высокое, что
кажется черным.
Иногда, раз в век, птица чуть-чуть
шевелит головой, будто хочет проснуться и полететь, шумно аплодируя под животом
крыльями.
Но крылья защемлены на востоке и на
закате, а город-переносица — тяжел не повернуть головы.
Да и куда ей лететь? и зачем? — отсюда
хоть двое суток лети, никуда не долетишь и до середины…