Опубликовано в журнале Homo Legens, номер 1, 2013
Об авторе: Ирина Каренина
родилась в Нижнем Тагиле. Окончила Литературный институт им. А.М.
Горького.
Работала корректором, фотомоделью, администратором рок-группы,
танцовщицей в кабаре, переводила с английского техническую литературу, вела
драмкружок в ашраме кришнаитов, пела в ресторане, писала на заказ диссертации,
была режиссером экспериментального театра, натурщицей, театральным критиком,
пресс-атташе муниципальной администрации, шеф-редактором деловых и глянцевых
журналов.
Автор 5 книг стихов. Стипендиат Министерства культуры РФ, лауреат премии
журнала «Знамя». Член Союза журналистов России.
В настоящее время живет в Минске, работает редактором информационного
агентства.
***
Мели-мели, моя мельничка!
Горе и радость, муку и муку,
Мели-мели, моя мельничка!
Любовь и обиду, все злые сказки.
Скрипи-скрипи, моя мельничка!
Будут петь с тобой и река, и ветер.
А всего-то – в продутом насквозь сердце –
Золотой жернов да черные хлопья.
Набегут воители с длинными копьями –
Воевать мою мельничку, кричать: «Великанша!»
А всего-то что – деревянные крылья…
Деревянные крылья летать не могут.
***
С мышиным запахом цикуты
Смешался терпкий виноград.
О, выпускник Литинститута,
Твой идеал, твой друг Сократ
Себя приносит в жертву вере,
А ты, забыт и одинок,
В себе и в жизни не уверен
И слезно комкаешь платок.
Прекраснодушный теоретик,
За что Учитель шел на смерть?
В бессмертие пробить билетик –
Ведь это надо же посметь!
«Но, может, есть пути иные…» –
Ты шепчешь. Друг, иных уж нет,
И нервы наши не стальные,
И впору возвращать билет.
В дверях не создавая давку,
Сойти, уйти себе домой,
Открыть, там, овощную лавку –
И вот вам воля и покой,
Вот яблоки, а вот арбузы:
Чудесно! «Хорошо, не влип.
И что мне ваши Сиракузы,
И Фермопилы, и Олимп…».
***
…Потому что я как я
Ничего от вас не жажду,
Рот сжимая в треугольник,
Я о главном промолчу.
«Хиросима жизнь твоя», –
Гавриил трубит бумажный.
— Только дунь – и ты покойник! –
— Нет, не надо, не хочу, –
Говорит. – Хоть и беда
Ходит-бродит волком-рядом,
Белых крыльев ты моих,
Словно бабочке, не рви,
А лети со мной туда,
Где тебе уже не надо
От любимых и чужих
Ни печали, ни любви.
Романс
Поговори со мной немного,
Поговори, поговори…
На сердце – дальняя дорога,
Король бубновый, фонари,
И насмерть сбывшиеся строки,
И все, что знаю наперед.
Поговори со мной о Боге,
Творящем вечность из пустот,
О том, как сквозь беду и грохот
Растет в нас нежность изнутри…
Поговори со мной, мне плохо.
Поговори, поговори…
***
…Все это ничего не значит,
И ангел мой в окне маячит,
Горит, горит моя звезда,
Текут медлительные стансы,
Белогвардейские романсы
Отпеты раз и навсегда.
И жизнь, не глядя на погоду,
Идет в любое время года,
И горечь, как портвейн, суха,
Хотя пьянит не хуже водки…
И петербургские колодки
Конвойно-строгого стиха.
***
Переболею – и кончится, и уйдет
Вместе с простудой мутная пустота.
Лед на моих ладонях, и в горле лед,
Сердце и то – расколотый кубик льда.
Переболею – и выживу, не умру,
Заново буду учиться – любить, дышать…
Все, что забыла, вспомню и вновь сотру,
Выдам на растерзание карандашам,
Выпотрошу (пусть томит и зовет тоску),
Выпишу в столбик – и тут-то ему хана:
Все, что угодно, идет на прокорм стиху,
В топку души – на вечные времена,
Где кочегарит Бог, где немой пожар –
Только затем, чтобы в ночь выкликать слова.
Переболею – утихнут озноб и жар.
Буду жива.
***
Бессонница и невралгия.
Сплошные ливни, ветер, тьма.
Пусть любят Вас теперь другие
И счастливо идут с ума.
Мой сигаретный облак легкий
Плывет в промозглое окно.
И затемнения – не в легких,
А в бытии – оно больно.
Троллейбус первый и последний
Скользит, не вывезет на свет.
И нету в мире безбилетней
Меня, и сокрушенней нет.
***
Доверяйте любимых разлуке,
И печали, и боли любой,
Обнимайте незримые руки,
Пламя тихое рядом с собой,
Отпускайте их в вечное горе,
Не зовите из дали и тьмы:
На космическом черном просторе
Никогда не увидимся мы.
Млечной россыпью стынет дорога.
Так дано – между вспышек и льдин
Человеку со смертью и с Богом
Оставаться один на один.
Все в пространство межзвездное канет –
И любовь, и плохие стихи,
Кисть акации белой в стакане,
Драгоценный глоток чепухи.
***
Ах, фанерный чемоданчик
Бедной памяти моей!
Вот бумага снова клянчит:
О печали прежних дней,
О прекрасном-незабвенном
Почему б не рассказать
Безвозбранно, откровенно –
Узелок не завязать?
Правда, столько накопилось
Драгоценного старья! –
В две ладони уместилась
Жизнь бесценная моя,
Все сокровища былые,
Все, что жило, жгло, ушло,
Что мое в года иные
Сердце ранило светло.
Хлам особенно заманчив
В эти дни зимы, тоски.
Ах, фанерный чемоданчик,
Жестяные уголки…
***
Просто прошлое, одно из многих –
Не из чего вышибить слезу.
Ухожу по облачной дороге
На небесном голубом глазу.
Синь да синь над баней и сараем,
Сладко пахнет прелый перегной.
Не печалься, я не умираю,
Это все случилось не со мной.
Не вини ни Бога, ни кого-то,
И себя – не надо, не хочу.
Там, где чертят белым самолеты,
Там и я сегодня полечу.
Промелькну – и облаком растаю,
Пухом на крыжовник опаду.
Ягоду попробуй – золотая
В августовском утреннем саду.
***
Поймай мне сверчка, Кавабата,
Вот просто – в руках подержать!
Поймай насекомого брата,
Поэта – и лапки дрожат.
Не бойся, я мучить не стану,
Не стану тиранить его –
Хочу я понять, как предстану
Пред ликом Творца моего,
В ладонях Его осторожных
И бережных тихо замру…
Потом – затрещу бестревожно.
Потом – никогда не умру.
Привокзальные стансы
Из динамиков – хрип кабацкий,
Предотъездная суета.
Расстаемся мы по-дурацки,
Да и встретились мы не так.
Друг мой милый, мой нежный, дальний,
Как мне сладко тебя любить,
Провожать на перрон вокзальный
И коньяк по буфетам пить.
Слез не будет; а будут – сдует
Мокрый ветер, взобьет пальто…
Расскажи, как тебя целуют.
Я сама догадаюсь, кто.
***
На грани каких безумий –
Кинематограф сна?
Я умерла в июне,
Оттого что была одна.
Сосны ломились в окна,
Черника в лесу цвела,
Два спокойных морлока
Вышли из-за угла.
Сладкая кровь элоев,
Дом, углом разрывающий лес…
Улица Павших героев.
Я теперь здесь.
***
Что мы знаем? Попытку молитвы и стихотворства,
Заугольный портвейн, оттого что душа болит,
Повседневный угар – где мальчишество, где позерство:
Наигрался – умри, и другой твой путь повторит.
И как ни было б стыдно за жизнь кое-как, халтуру,
Все одно – полетишь наверх легче мыльного пузыря.
И простятся тебе твои игры в литературу,
И простится им – всем – твоя кровь, пролитая зря.