Опубликовано в журнале Homo Legens, номер 4, 2012
ИЛИ НЕСКОЛЬКО СЛОВ О СТИХАХ ЧЕНА КИМА
(попытка очерка)
Прежде чем начать говорить о поэте Чене Киме, я хочу сказать несколько слов о сетевой поэзии. В середине нулевых годов я оказался на одном литературном сайте. Всё было новым и необычным, в том числе и лексика, которая иногда заставляла вздрагивать ту часть внутреннего меня, которая была взращена годами учебы на филфаке и последующими аспирантскими штудиями. Разум мой противился попыткам скрестить олбанский с литературным, оставленным нам в наследство ещё Пушкиным. Но внутренняя перегородка, не позволявшая мне увязать в один ассоциативный ряд сетевой трёп и высокую лексику, постепенно истончалась, а потом и вовсе рухнула. Язык сетевых площадок победил, мои эстетические чувства капитулировали.
Кроме того, в сетевой литературе необычайно развит был воспетый ещё Бахтиным и Хёйзинга агонический момент. Игра составляла непременную часть литературного процесса. Когда же сетевые авторы обзавелись собственными книжками и журнальными публикациями, антагонизм «свободной, но несколько небрежной» сетевой и «правильной, но скучной» бумажной литературы снялся сам собой. Так, варвары, завоевавшие Рим, подпав под очарование умирающей, но всё ещё прекрасной античной культуры, переняли обычаи, нравы и даже язык побеждённой ими империи. От старых добрых времён остался лишь оранжево-серый логотип сайта да, пожалуй, поэт Чен Ким. Так получилось, что Чен вырос в поэта, сохранив при этом тот самый юношеский дух игры и дурашливости, который был присущ когда-то сетевой поэзии. Нынче, когда стихи Чена Кима публикуют большие журналы, можно смело утверждать, что Чен — последний бастион сетевой литературы.
ЧИСТА ПАРЖАТЬ
Знакомство мое со стихами Чена начиналось следующим образом: моя добрая знакомая начала подбрасывать мне ссылки на стихи поэта с корейским именем. Стихи были «чиста на поржать».
Девужка вечером шла оденоко
Думала типо до дому дойти
Но далеко веть до Владивостока
девужке бедной итти.
Ноги пачтишто уш стерлись до жопы
Медленно Галя ползет
И из одежды ийо гардеропа
Пущено фсьо в оборот<…>
Впечатление от прочитанного можно было передать словами Сергея Есенина: «письмо и письмо, беспричинно я в жисть бы таких не писал». В общем, с этим молодым (а Чен казался мне и молодым, и из ранних) мне все было ясно — ещё один представитель эрзац-литературы, не более. Однако ссылки с завидной регулярностью продолжали приходить, причем, не только от этой знакомой.
ОТ ПЕТЧКИ
Я сказал себе «всё, пора идти читать» и пошёл читать Чена всерьёз и, как потом выяснилось, надолго. И почти сразу же попалась мне на глаза «Печка».
Печка остыла к утру,
Но дом еще держит тепло.
Туман со стекла сотру –
Немножко станет светло.
На улице нашей пустой
Никто почти не живет.
И только татарин глухой
Тоскливую песню поет.
Пойду к нему покурить,
Пока закипает чай.
С ним можно не говорить,
А просто сидеть и молчать.
Как-то вдруг очень отчётливо увидел я конец октября и линию дачных домиков, протянувшуюся вдоль коричневой неровной дороги в некрупных серых лужах. Я растерялся от внезапно открывшейся мне щемящей красоты, неожиданной радости узнавания.
А как замечательно автор обошелся с темой одиночества! Глухой татарин, рядом с которым не нужно пытаться произносить чужие и совершенно напрасные в этом прозрачном осеннем воздухе слова, был очень хорош. Эге, — подумал я, — а автор не так прост, как хочет казаться.
О НОЗВАНИЯХ И ЛУБКЕ
С платформы спрыгнул на пути,
собак стащил за шкирку следом.
минут пятнадцать нам идти…
здороваемся с пьяным дедом,
который видимо давно
дал клятву станционной будке –
сидеть при ней и пить вино
всю жизнь. И только в промежутке
с полуночи до трех утра
в последний понедельник мая
ему: "Пора, мой друг, пора…" –
вдруг голос слышитца… Хромая
он медленно бежит туда
где ждет его стальная бочка,
в которой чистая вода
вином становитца. И точка.
("Я догадался. Волшебство одного старого пьяницы")
Вообще, названия являются неотъемлемой частью авторского стиха. Они никогда не случайны и всегда дополняют, а часто и расширяют смысловое поле произведения. Роль они играют примерно такую же, что и подписи на рисунках Гавриила Лубнина: и картинки Лубнина, и стихи Чена вышли из русского лубка с его нарочитой простотой и большой житейской мудростью. Чтобы в полной мере понять художественную ценность этого явления, надо просмотреть много лубочных картинок – тогда они сложатся в единое целое, и придет понимание, что перед тобой цельный и самобытный культурный пласт. Точно так же обстоит дело и со стихами Чена Кима.
ОБ ОЛБАНСКОМ ЕЗЫКЕ
Сетевой сленг имеет три основных источника: безграмотность сетевых первопроходцев — программеров; термины, заимствованные теми же программерами из зарубежных книжек и непринуждённо внедрённые в профессиональную лексику; сознательное упрощение слов: набирать фразы на клавиатуре сложнее, чем проговаривать их. Сетевое общение было, в основном, перепиской, а соблюдение всех норм и правил русского языка сильно замедляло общение и приводило, как ни парадоксально это звучит, к проблеме некоммуникабельности.
Чуть позже в сеть пришли пользователи, часть из которых умела вполне грамотно выразить свою мысль в письменном виде. То, что они увидели, сперва их ужаснуло, потом позабавило, а потом получило переосмысление в анекдотах и пародиях, то есть стало частью игры. Так варвары отомстили Риму за свою культурную ассимиляцию — отныне их язык станет частью массовой культуры.
Бротский з Брюсовым сидят
рядом на скомеечке
Ничево не гаворят –
Кушоют семечки
Я техонько так поткралсе
Штоп обоих почетать
Глять — а Бротскей оказалсе
Ноблефскей
лоуреать!
("Удивился в библиотеке")
О ДЕЦТВЕ
Одна из любимых тем в творчестве Чена Кима — тема детства.
Училка выгнала меня со своево урока
И йа к дверИ с портфельчиком обтерханным иду
Ну до свиданья, Марьиванна, как претставлю скока
Вы крови децкой выпили… Встретимся в аду!
("Школьные годы жизни")
Кто из нас не желал смерти своим учителям после жирной красной двойки в дневнике и кто сохранил память об этом через тридцать или сорок лет после этого события? Чен Ким сохранил. Чен Ким всё помнит. Его мировосприятие — это мировосприятие ребёнка. По большому счету, Чен пишет детскую литературу, только не для детей, а для взрослых. И задача такой литературы проста — на пару минут заставить взрослых почувствовать себя детьми.
Как приятно на этапе
в эстафете победить
И в отцовской летней шляпе
перед зеркалом курить
Думать в отраженье глядя
Про свою мужскую жись:
Вот таким я стану дядей –
Умным, сильным. Зашибись…
("Школьные годы жизни–2")
Чен и сам в душе своей — ребёнок. Посмотрите, какие темы он выбирает для своих стихов. Вот уже упомянутая школа, вот фантастические космические саги, словно сошедшие со страниц сборника «Фантастика-80», вот стихи про щенка, и всё это сделано с невероятной любовью и добротой.
Вот идёт смишной щеног
У нево четыре ног
два болтают уха
и пузатый брюха
("Щенок пожрал еду и пошел куда-то. Наверное спать")
И, в точности как ребенок, Чен хочет верить в чудеса и вполне по-экзюперишному убеждает другого ребенка (живущего в душе взрослого читателя), что в чудеса нужно и важно верить.
Девочка упала с крыши
А точнее — из окна.
И никто ничо не слышал —
Тихо стукнулась она
Оп сугроб огромный снега
Погрузившись вся в него
И жива! И не калека!
Ведь сегодня Рождество!
("Хроника пикирующей девочки. Рождественский стих")
Страшилка какая-то! — досадливо крякнет иной читатель. Он, разумеется, прав. Только помнится мне, что у куплетов «про маленького мальчика», которые распевали мы в детстве, финальная часть была куда мрачнее.
О ДАБРОТЕ
Доброта — фирменный стиль Чена Кима. Чен не умеет быть злым. По-хорошему (чуть не написал по-ленински) хитрым — может, но злым — никогда. Это очень редкий и очень необычный в наше время дар. И ещё хорошо заметно, что автор очень любит свои стихи. Так, как любят маленьких детей или домашних питомцев — любуется, радуется каждому их движению. И при этом поэт осознает себя частью русской поэтической традиции.
Я точно знаю, как это бывает.
Я сам в одной из солнечных систем
Себя в метро, на улице, в трамвае
Частенько ощущаю "нашим всем"
("Стишок про космос и поэтов")
Шутка, — скажете вы. В любой шутке, — отвечу я вам, — серьёзности гораздо больше, чем шутливости.
ВМЕСТО ЭПЕЛОГА
Недавно у Чена Кима вышла вторая
книга стихов — «Второй прыжок». Очень рекомендую её и тем, кто давно знает и
любит стихи Чена, и тем, кто ещё не знаком с его
творчеством. Последним я по-хорошему завидую и обещаю, что приподнятое
настроение на время чтения и отличный заряд бодрости как минимум на неделю
после оного будет им сопутствовать.