Опубликовано в журнале Homo Legens, номер 4, 2012
*
писк писк белый белый
женственный
полёт
свет свет чинный чинный
бархатный
орлиный
я вас выбрал я вас выбрал
приласкать
усталый злобный
для меня
пригодный профиль
подлинное
чувство утлый член
белый белый
парень ох какой горячий
раком ножки
раскорячил
подлинное
чувство – божий пламень
ухмылялся Жуба
кованый сундук
гороховая дружба
речи встречи
поцелуи
мне это
нужно мне это нужно
соблазнительна
желанна
дерзость
прелесть хулигана
цепко ухватился
за рукав
у-це-пил-ся
мглой и пеной
урагана
бьётся в берег
океана
в парке паренёк придурковатый
господин Попино
господин Бьяншон
слишком много
пива
хватит и одной
она издевается надо мной она
издевается надо мной
он взволнован он взволнован
ты ничем мне не
обязан
твой язык убог и
грязен
сердце моё
девичье мертво
без-раз-лич-но
Рош-Югона де Серизи
Ферро Массима де Тристи
Ван де Ронкероля Монриво
вот так-то
Рош-Югона де Серизи
Ферро Массима де Тристи
Ван де Ронкероля Монриво
В.В.Розанову
*
В последний миг
последний отдал долг
Возлюбленный мздолюбец мизантроп
В последний миг
последний отдал долг
Возлюбленной
бактерии микроб
(весёлый не в
пример тебе микроб)
(один
микроскопический микроб)
(мизантропический микроб)
Чтоб долго
безутешная вдова
(та на которой негде ставить проб)
вела речитативом
монолог
он был
микроскопически убог
но сколько
страсти милостивый бог
он был из минимальных наименьш
его вместил
миниатюрный гроб
по большей части
толстозадых женщин
В последний миг
последний отдал долг
Возлюбленной
бактерии микроб
Той на которой
негде ставить проб
на лучшей части
толстозадых женщин
но в памяти его
зияет брешь
и знает только
милостивый бог
по ком тоскует
бедная вдова
по локоть засучивши рукава
нашедшая любовные слова
погублена седая
голова
тоскует
легендарная вдова
поскольку
незадачливый микроб
отдал в
последний миг последний долг
В последний миг отдав последний долг
рассказчик
неожиданно умолк
но эхо
многократно разнесло
довольно надоело хватит стоп
твоя многоглаголящая речь
такая
утомительная вещь
число весло село
и понесло
и столбиком и в
лес и по дрова
микроб
многозначительно зевал
и снова толпы
толстозадых женщин
………………………………………
поэтому так
долго он не мог
отдать в
последний миг последний долг
(возлюбленной
бактерии)
(когда микроб не
в шутку занемог)
(чей
многообещающий итог)
*
тёмная варака
из ужаса и мрака
из холода и страха
не входит вместе
с ней
это та сарага
не делая ни шага
незримо проникает
сквозь вещество
вещей
та самая масата
размаха то что надо
букета и формата
взнестая на кропот
жемаха и чилаха
рискуя познаёт
*
русникугри русы кудри
бычоёртчё пилдепорны
в чём их
сходство
в чём различие
с красотой
природной формы?
не достигли ль
совершенства
как материя наличны
в должном
качестве количеств?
ойшовойджо кесилково
безобразен иль
прекрасен
нажёстванэ кондилудэ
ни прибавить ни убавить
шовыйжовый соразмерен
кофеизредка изящен
пропорционален прочим членам
и размерами приятен
здесь же следует
отметить
что для нас
принципиально:
красоте
причастно даже
не существующее
актуально
*
я фащёлг я сжатый съёжик обедняк
кличу имя икна алфикл одну
у неё сыграла
песня в тарабан
забедняц Большая лютня
на струну
е.е.е. ю.ю.ю. ю
альце альце на рояльце
я терплю
лишь искусные сисики предложить я вам
могу
*
ванька-встанька спозаранец
на учёбу незабранец
полный занец уволок
опустился на утёк
гаражи раскрыли
двери
на прогулку
вышли звери
занец делает прыжок
на асфальтовый
каток
разожгли костры
бордели
на пластмассовой
панели
ванька-встанька заводной
вертит круглой
головой
луг бестравен, дом безбрёвен
сад из кубиков
построен
свет фальшивый
золотой
город мёртвый
как живой
Стол
Посередине
комнаты стоит стон.
Ствол покрыт
скатертью.
Ножка слона
сломана.
На листе кусок
хлеба и стакан молока.
Под ослом миска
для собаки.
Нас только двое
за стулом.
*
ей на колени / на колени / на кровати
О! – Мозельвейзер возмущался каждый раз
когда Хрисанфыч, проходя по коридору
и спотыкался и
ругался – Что такое!
Но Мозельвейзер у Хрисанфыча сейчас
Кружит зима, в
саду кругами ходит вьюга
прочла записку и
уж больше не могла
замёрзла вся,
забылась, залилась слезами
и трепетала и дрожала – няня, слышишь?
Какие ужас – в
кухне вихри, потроха
Скорей иди на
кухню, звал Андрей Васильич
стряхает снег и топчет
веник на крыльце
в обновках
фыркает, чулками щеголяет
франтиха
прячется на ножках за углами
меня тошнит от, Ванька, грубых, глупых сцен
в саду у дома
говорили, слышно было:
там парни –
стайкой с папиросами в дыму
Луна над садом
поразительно светила
Я на минутку в
сад стихи свои спешила
сказать словами недоступными уму.