Опубликовано в журнале Homo Legens, номер 2, 2012
Игорь Кузнецов
г. Кемерово
Родился в 1983 г. Учился на филологическом факультете КемГУ и юридическом факультете Томского госуниверситета.
Работал веб-мастером, программистом, охранником. Публикации в журналах: «Крещатик», «Сибирские Огни», «Дети Ра», «Урал».
Лауреат премии Фонда имени В.П. Астафьева по итогам 2010 года.
***
Отсюда начнется город,
который маленький ад.
Странно, но я не вкурил, что время – херовый доктор.
Все маршруты – межгород, все
обвинения – мат.
Я потерял перчатки, и только
холодный портер
сделает так, что календарь не
напомнит дат.
С кем бы ты ни спала, ты
перешла черту,
вошла, надышала любовью, а
вышла болью,
и пока я ищу очередную, новую
и как всегда – не ту,
у тебя перемены в жизни.
Вольному – воля.
Я не могу понять эту куриную
слепоту.
Если твое уходит – то жизнь
тюрьма,
ночи – длиннее, память
заходит без стука.
Ты потом все это поймешь
сама.
Знаешь, как мне хотелось:
зайти в институт, пара
пощечин сука.
Ты потом всё это поймёшь
сама.
Жить не намного сложнее, чем
умереть,
когда
найдешь на подушке случайно, крашеный в рыжий волос.
Позвонить тебе. Заставить
тебя реветь.
А потом навсегда позабыть
твой истеричный голос.
***
Не закрывай ладонью свои
глаза,
на раз-два-три пересмотрим
четыре фильма,
Соберём твои вещи, выйдем из
дома: выглядим молодо, очень стильно,
ты переедешь ко мне,
сломаются тормоза.
Станет уютно, раньше собака
ссала
на кухне, углы обрастали
пылью,
каждое утро я принимал за ад.
Ты, наконец, сдала на права,
вечер, пара бутылок шейка.
Я целую тебя, пульсирует
жилка на шейке.
Девочка, не засыпай, эти
ночи,
всё, что у нас осталось.
Мы теперь друг без друга не
сможем,
вчера вечером показалось.
Я хочу разобраться в твоей бесхитростной лингве.
Ты меня сочиняешь, рассказ
получается длинным.
Невозможно постигнуть сложной
такой науки,
когда мы друг в друге, ноги
сплелись и руки.
А вокруг кредиторы лают/кусают суки,
Но звонит
Анатолий дает взаймы/берёт на поруки.
Мне мерещатся деньги, всякие
там
Pay’ pal’ы и драгметаллы,
в перерывах мы кутаемся в эти
влажные одеяла.
Совокупность прямых углов.
Ножки кровати костлявы.
Город в дыму, мороз, левый ли
берег, правый.
Одеяло, спятив,
сползает. Сны убоги.
Ночь, влажнея, передо мной
раздвигает ноги.
***
Потерял хоттея.
Был пьян. То ли в слот-баре, то ли на улице…
а дома все так же – Филька на
кухне наделала лужицу.
Никуда не уеду отсюда, пока
не выселят.
Отвечай хотя бы на смс,
лапонька моя кисонька.
Как же мне, долбоёбу-мячику
без хозяйки-Тани.
Скучаю
болею рассчитываюсь с долгами.
В таком вот темпе – я sempro пьющий и пьяче пьяный.
И одиночество мечется там, за
оконной рамой,
в вонючих
еловых лапах шестого года –
ты снимаешь общагу в центре,
я смотрю сквозь огонь на
воду.
***
Не умрешь, а будешь жить,
связывая время в нить,
то горя, то остывая,
влагу этой ночи пить.
Шум соседних с нами рощ
проникает в темя. Ночь
на твои легла ресницы
чтоб их тушью обволочь.
Если дать тебе совет,
ты его не примешь. Свет
замирает на обоях
цвета красок от «Поллет».
Не пиши мне SMS,
потому что в каждой есть
голос самой лучшей, самой
безнадежной
из невест.
Сердце поделить на два
получается едва
ухожу, и я спиною
понимаю – навсегда.
Не держись и не держи,
Мы – над пропастью во ржи.
Ты умеешь подниматься
на другие этажи.
По стеклу бежит слеза,
обретая голоса,
твой и мой, соединяет.
Образуется гроза.
Осень нас кладет в карман,
отдавая за обман
все свои дожди и листья,
превратив тебя в туман…