Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 2, 2025
Осенью минувшего года «Дружба народов» провела в Российском детском фонде круглый стол «Дети и мир XXI века в современной литературе». В нём приняли участие писатели, переводчики, литературные критики, школьные и вузовские педагоги, библиотекари, блогеры из Москвы и Бишкека, Иваново и Санкт-Петербурга, Омска и Ташкента: Евгений Абдуллаев (Сухбат Афлатуни), Мария Ануфриева, Эдуард Веркин, Светлана Волкова, Дмитрий Гасин, Нина Дашевская, Марина Колесникова, Ирина Краева, Юлия Кузнецова, Наталья Кутейникова, Владимир Лидский, Анна Маркина, Борис Минаев, Елена Нестерина, Саша Николаенко, Николай Пономарёв, Валерия Пустовая.
Мы предложили несколько тем для обсуждения:
— Юный герой в постсоветской литературе на русском языке: книги-события (на уровне читательского сообщества и личные впечатления). Новые писательские имена.
— Что интересно подросткам 13—15 лет в книгах современных отечественных и зарубежных писателей?
— Традиции советской литературы для детей и подростков и модификация жанров (роман взросления, школьная повесть, рассказы о животных и др. — что и почему сохранилось, что взамен?).
— Чем вызван всплеск интереса к литературе Young Adult в последнее десятилетие?
— Новые герои в новых обстоятельствах.
Опубликованные в № 11—2024 размышления участников попали в контекст острой общественной, сдобренной идеологическими оценками и призывами, дискуссии и вызвали живой отклик. Мы решили, что стоит разговор продолжить.
Елена Усачёва, детский писатель (г. Москва)
Детская литература от взрослой отличается адресностью. Детский писатель всегда знает, для кого он пишет, ориентируется на читателя. И раз уж у нас литература для детей, то читатель этот — ребёнок. А поэтому для малышей от трех лет пишутся одни тексты, со своими героями, проблемами и стилем, для началки — другие, для подростков — третьи.
Однако каждое время выдает свои неожиданные повороты. Мы пропустим тот момент, что в литературе всегда есть соцзаказ, есть госзаказ, в конце концов, общечеловеческие идеи на каждый конкретный момент времени. Посмотрим на общие тенденции. С середины десятых годов, ближе ко второй их половине, у нас заговорили о том, что все больше взрослых читают подростковую литературу. Зачем они это делают? Сами взрослые объясняли это так: чтобы вспомнить себя в этом возрасте и понять, что происходит с их ребёнком сейчас, чем помочь ему. И если поначалу так и было, то со сменой тенденций в воспитании, читать родители стали уже в другой целью: оценить, стоит ли ребёнку эту книгу давать вообще.
Дальше — больше. Родители все сильнее стали вмешиваться в зону детского чтения, требуя от детей не просто читать, но читать «правильную» литературу. К «правильным», в первую очередь, относятся книги из детства самих родителей — Том Сойер и Тимур с командой, Жюль Верн и Носов, Чуковский и Драгунский. Ведь на этих книгах родители выросли хорошими людьми. Вот и дети — прочитают их и тоже вырастут хорошими людьми. Также к «правильным», по мнению родителей, относятся те книги, что «похожи» на книги их детства — с добрыми и отзывчивыми героями, с трепетными отношениями и искренним любопытством к миру. Появилось и новое требование к книге: она не должна нести ярко выраженный конфликт, не надо драк, ссор и хлопанья дверями. Пускай все будет социально нейтрально, как в рассказах Драгунского или Носова. Ведь могли так раньше писать! Что же сейчас за повальная тяга писателей к драмам и трагедиям?
Разумеется, мнение родителей нельзя не учитывать, они, как говорится, заказывают музыку, платят за книги и за свои деньги хотят получать «качественный» товар.
Таким образом, вектор внимания детских писателей невольно переключился с самого читателя на того, кто книгу покупает, то есть — на родителей. Это для них теперь создаются аляповатые иллюстрации, для них пишутся бесконечные юмористические рассказы, для них по полянкам скачут зайчики и сияет солнышко в ладошках. Издателям просто некуда деваться в данном случае. Главное — потребитель, и вот писателей уже просят писать помягче, отказываются печатать конфликтные истории.
А что же читатели?
Родители и их желание — это хорошо до поры до времени, пока ребёнок полностью от этого желания зависит. Но наступает пора, когда ребёнок уже может и хочет выбирать сам. И тут возникает ещё один интересный парадокс.
В нулевые любили говорить, что наши дети не читают, все спорили — что же делать, чтобы переломить эту тенденцию. Потом по отчетам издательств, по прибыли, по спискам библиотек стало понятно — читают, да ещё как! Чтение из разряда обязаловки или забивания свободного времени стало осознанным выбором. Дети стали читать не потому, что им больше нечего делать, а потому, что сами хотят (этим заниматься). То есть произошел качественный переворот — да, я хочу между компьютерными играми, видосиками, уроками, кружками, тренировками выделить время на чтение.
Недавно вновь стали звучать голоса: наши дети не читают, что делать, как их заставить? Я сначала удивлялась — с чего бы это? Вроде подобные стенания давно смолкли, дети читали. Но раз за разом в интервью и на конференциях — вопросы про чтение. Без устали повторяешь — да что вы, дети читают, они выбирают свои книги, заставить никого нельзя, можно только создать обстоятельства, в которых ребёнок захочет читать. Но меня не слушали — всем нужен был рецепт, как заставить. Все чаще от родителей стало звучать настоятельное желание: чтобы дети не просто читали, а читали то, что нужно взрослым. Именно в этом и был момент «заставить». То, что читают дети, — это неправильно. Тотальный контроль, которому дети подвергаются последние лет десять-пятнадцать, и тут должен развернуться по полной программе.
И как результат такого поворота, мы начали наблюдать сознательное же сопротивление детей чтению. А все потому, что в этом моменте — в моменте отказа от книги — проявились важные для детей ценности свободы, независимости, твердой воли и возможности отстаивать свое мнение.
Взрослые заставляют, значит, последует отказ, подчеркивающий независимость. То есть дети начинают «не читать» не потому, что не хотят, а потому что это своего рода демонстрация.
Чтение влечет за собой определенные ограничения — например, ты привязан к книге, тебе нужно найти время и место для чтения. А любые ограничения подростками, как известно, отрицаются, что становится причиной отказа от книги.
Ну и не надо забывать, что сам способ, каким взрослые навязывают свои идеалы — насилие, настаивание, наказание, ограничение, — тоже не содействует формированию желания читать. Да и взрослые в этой ситуации выступают не активными читателями, с которых можно было бы брать пример, обсудить книгу или поспорить на тему «нравится — не нравится», а надзорным органом.
И здесь уже впору бить тревогу не на тему «дети не читают», а на тему «родители убивают культуру чтения». Зачем они это делают? Чего хотят добиться? Почему им надо, чтобы весь пласт современной, хорошей, интересной детской литературы, направленный именно на современного ребёнка, прошел мимо их детей? Зачем они свои фобии растворяют в своих детях, добиваясь порой чудовищных результатов?
И вот уже звучат голоса, что нам нужен надзорный орган, который будет выдавать «правильные» списки для чтения детям. Появляются некомпетентные «Советы по детской книге», которые рубят недавно вышедшие книги: что-то им там показалось неправильным, чуждым, опасным, идеологически вредным.
Понятно, что меня как автора «страшилок», мистических историй волнует такое вмешательство взрослых, ведь под раздачу попадают и мои книги. Детская литературная страшилка появилась не так давно, первую авторскую детскую страшилку создал Эдуард Николаевич Успенский в 80-е годы. Вышла она в журнале «Пионер» и называлась «Красная простыня, чёрная рука, зелёные пальцы». И хоть этот жанр сегодняшними подростками очень востребован, родители пишут гневные послания: «Зачем вы пугаете наших детей!»
Но дело тут не в «пугании». Герои страшилок, как и современные подростки, оказываются в одинаковой ситуации. При тотальном контроле ребёнок вдвойне уязвим — он хронически не может удовлетворить все запросы своих родителей, а за массой дел, навязанных ему, ещё и становится одинок. Родители считают, что они всё дали, всё купили своему чаду, и поэтому нечего ему претензии предъявлять. Сам же ребёнок не может вырваться из замкнутого круга, когда все считают одно, а он внутри себя понимает и чувствует другое. Герой страшилок оказывается в такой же ситуации: он боится того, чего другие не видят. Это только его страх, с которым он вынужденно оказывается один на один, без помощи и поддержки.
Так вот герой страшилки свои проблемы вынужден разруливать сам, показывая читателю-подростку: ты тоже справишься, начинай действовать. А родителям не надо, чтобы ребёнок действовал сам, им надо, чтобы он не мешал им лепить из него «счастливого человека». Ну и зачем, спрашивается, после этого нужны все ваши современные книги?
А они нужны. Чтобы сегодняшний ребёнок мог разобраться в сегодняшнем мире. Не копаться в проблемах родителей и их прошлого, а жить свою жизнь. Поэтому давайте просто позволим детям сделать свой выбор: читать или не читать, что читать и когда. Наблюдения — один из самых ценных методов в воспитании. Понаблюдайте за детьми, без попытки направить или исправить. Посидите полчасика, почитайте сами. Дайте современности войти и в вашу жизнь. Ее не надо бояться.