Стихи
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 2, 2025
Кузнецова Инга Анатольевна — поэт, прозаик, переводчик. Окончила факультет журналистики МГУ. Автор шести поэтических книг и трёх романов. Лауреат молодёжной премии «Триумф», премии поэтов «Московский счёт» и др. Стихи переведены на английский, французский, немецкий, польский, китайский, сербский, грузинский, киргизский, украинский и белорусский языки; проза — на английский. Постоянный автор «Дружбы народов». Живёт в Москве.
* * *
теперь я иволга а ты должно быть мох
но так ведь не было в начале
и в чём же заключается подвох
какие нас ветра недокачали
не пели вместе мы из хрупких гнёзд
не разрастались из упрямой споры
но всё же встретились и понеслись всерьёз
пух нежности и разговоры
как люди разных эр и внеземных
цивилизаций мы несхожи в разном
но кто-то же нас оставлял одних
на облаке над бездной безобразной
и кто-то нас столкнул и как же быть
зима отложена но первая снежинка
прекрасной и безжалостной судьбы
любовного не помнит поединка
* * *
эффект присутствия нестоек
круговращение земли
приводит к тошноте и стоик
опять валяется в пыли
ему хотелось быть атлантом
держащим небо средь руин
но оказалось что талантом
иным ранимый одержим
но оказалось он не мрамор
а только толика тепла
что не трагедия не драма
а жизнь как трещина прошла
* * *
Я так много пережила, что уже не успею слов
единственных подобрать, забиваясь в один из углов
теоремы ли, комнаты,
как провалившая пробы актриса.
Рассекает меня биссектриса,
и абрис мой двухголов.
Я давно догадалась, что изучение мглы
не имеет смысла, когда на конце иглы
не смерть, а скопление ангелов,
говорящих с невнятным акцентом.
Это время не стоит ни цента,
ни свечки и ни игры.
Даже вечность — пиратская копия. И нелегал
тот, кто «жить» и «любить» однажды всерьёз проспрягал.
Стань отвагой древесных почек,
сбивчивый почерк.
Ломким хворостом строчек
не засыпать прогал.
* * *
Классический сюжет
из медленной руки
рассыпался уже,
а мы, черновики,
сходящие на нет,
засасываем свет,
как зябкие пески,
зыбучие пески.
Теряя краски дней
и штукатурку лет,
стоим, особняки,
и падают в кювет
последние куски
надежды и тоски,
и каждый дом раним
среди других руин.
* * *
Земля исчезла. Из кромешной тьмы
всплывает неизвестная планета.
Похожие на нас, но всё ж не мы,
поэты ожидают интернета.
Они в мерцаньи странных языков
от музыки стихов не отделяли.
Они молчат, настроив телескоп,
чтоб разглядеть мельчайшие детали.
А может, микроскоп. Пока ползём
в открытом космосе, как тихоходки Бога,
межгалактический взрыхляя чернозём,
они сгущаются, чтоб нас потрогать.
* * *
фонари стоят как привиденья
затаясь настороже
вывески читаю что ни день я
стёртые уже
школьников простецкие футболки
прыгают вдали
тянутся дворы как кривотолки
пьяниц на мели
ахроматы утреннего света
галок толкотня
вдруг и вправду пропадает это
без меня
чтобы ничего не исчезало
пробую смотреть
сквозь ресницы зрительного зала
полного на треть
* * *
запятые сосновых иголок
шишки точек и хворост тире
этот день удивительно долог
я читаю его во дворе
я опять удержалась на ветке
не готова в иные края
я подслушиваю над беседкой
как беседуют мошки роясь
а когда мошкара растворится
как лекарственный свет и тепло
я узнаю любимые лица
наблюдающие сквозь стекло
* * *
Честнее всех садовые молчат
о том, что всё прекрасное уходит,
и тихо лепестки роняют в чат.
А полевые тянутся к руке,
и это я их жертва на охоте.
Я возвращусь без тела, налегке.
Я думаю о куполе любви.
О клейком слове, что скрывает бездну.
Проваливайся, падай и живи.
Я думаю: как одиноки те,
кто близок так, что ближе бесполезно
и невозможно в общей пустоте.
* * *
птицы кричат так пронзительно будто
пробуют что-то сказать
каждый ребёнок как маленький будда
прячет тоску под кровать
спящий родитель идёт на работу
видимость денег берёт
и обещает моту и боту
что-то на годы вперёд
осы спешат превратиться в варенье
грустно бледнеет луна
бог огорчённый внутренним зреньем
считывается как волна
здания стёклами плоскими дышат
нежные как миражи
мир говорит подходи подходи же
что-то ещё расскажи