Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 2, 2025
Движение, в которое пришел литературный (и не только) ландшафт, стало замедляться. Можно присесть на камень, отряхнуться от поднятой пыли и попытаться подвести итоги. Хотя бы предварительные.
В движении литературы бывают периоды, когда почти на глазах меняются формы литературной жизни. Возникают новые институты, исчезают или трансформируются прежние. Перетасовываются литературные иерархии. Расширяются возможности для вхождения в литературу новых авторов.
Лет сорок назад, в пору ещё не окончательно выдохшегося диамата, такой период назвали бы диалектическим скачком. Тридцать лет назад, когда в моде была синергетика, — точкой бифуркации. Сегодня, в эпоху информационных технологий, назову его перезагрузкой. Третьей по счету, которую мне довелось наблюдать.
Условным началом первой, самой очевидной, можно считать 1987-й, когда была ослаблена цензура и хлынула прежняя «запрещёнка», а её авторы стали получать известность. А концом — 1993-й. Год, когда пик общественного интереса к литературе прошел, тиражи начали стремительно падать, а цены — столь же стремительно расти.
Написано и наговорено об этой, первой, перезагрузке изрядно; перечислю лишь моменты, важные для понимания последующих двух. Итак.
Ослабление государственного патронажа, почти до полного исчезновения. Государство уходит из литературы. Коллапс прежней системы организации литературного процесса через союзы писателей и связанные с ними издательства. Уцелели лишь толстые журналы — наименее идеологически обусловленная часть прежнего литпроцесса. И наиболее ориентированная на читательский спрос.
Полная реабилитация той части русской литературы, которая прежде находилась в «серой» зоне (не попадала по цензурным соображениям на страницы советской печати), а то и в «чёрной» (была запрещена). Более того. Именно авторы этой части литературного поля начинают играть в литературе последующего десятилетия наиболее активную роль.
И не только в силу своего «либерализма», созвучного с политической повесткой 90-х. Главное, авторы прежнего самиздата и тамиздата обладали опытом самоорганизации, накопленным в предшествующий период. Опытом запуска собственных проектов — новых журналов, объединений, премий — и привлечения под них средств. Чем выгодно отличались от большинства прежних союзписовских авторов, привыкших к системе госрегулирования и господдержки. И с крушением этой системы оказавшихся вроде рыб, выброшенных на берег.
Так продолжалось вплоть до второй перезагрузки.
Происходит она с конца 1990-х до середины 2000-х. В отличие от первой, «перестроечной», внимания она привлекла меньше и пока почти не осмыслена.
Условным её началом можно считать несколько важных событий и процессов.
Стремительное распространение интернета. В результате значительно облегчился доступ к текстам современной русской литературы, затрудненный в 90-е коллапсом прежней книготорговой сети и слабостью (и жесткой коммерциализацией) новой. С новыми изданиями стало возможно знакомиться почти сразу после их появления, часто — бесплатно. С книгами — в «Библиотеке Максима Мошкова» на lib.ru (с конца 1998-го); с толстыми журналами — в «Журнальном зале» «Русского журнала» (с 2001-го). В «Русском журнале» появляется и первая литературная интернет-периодика.
Возникает интерес к современной русской литературе со стороны крупного книжного бизнеса. С конца 90-х «Вагриус» (серия «Современная русская проза»), а затем и другие крупные издательства начинают издавать серьезную (а не только развлекательную) российскую (а не только переводную) современную (а не только классическую) прозу.
Затронула вторая перезагрузка и поэзию. Проведение Первого международного поэтического биеннале в Москве (1999) положило начало активному литературно-фестивальному движению 2000-х — начала 2010-х. А благодаря возникшему в тот же год «Проекту О.Г.И.» (гибриду книжного магазина с кафе и литературно-музыкальным клубом) на глазах оживилась программа поэтических чтений в столице; аналогичные проекты стали возникать и в других городах.
Last but not least, в литературу возвращается государство. Через поддержку литературных проектов: изданий, фестивалей, совещаний и, особенно, премий. В 2005-м возникают сразу три крупные премии: «Большая Книга», «Поэт» и «Русская премия». На средства благотворителей, однако так или иначе связанные с государственными структурами. Тем самым государство обозначило своё присутствие в литературе, хотя и в режиме «мягкой силы».
После этого, вплоть до начала 20-х, серьезных изменений в литературном процессе не наблюдалось. Шли медленные, постепенные. Дефрагментизация литературного поля, распадение его на почти никак не связанные между собой группы, группки, группочки. Усиление цензуры. Развитие электронного книгоиздания. Вытеснение фикшена нон-фикшеном. Закрытие, из-за отсутствия финансирования, премий, изданий, фестивалей.
В 2022-м начинается третья перезагрузка.
Формально её можно начать отсчитывать с конца 2020-го, когда было объявлено о создании Ассоциации писателей и издателей России (АСПИР). Возникла, наконец, организация, через которую должна была осуществляться государственная поддержка литературы; аналоги давно существуют в других странах: Немецкий литературный фонд в Германии, Фламандский литературный фонд в Бельгии… Где-то год ушел на разогрев, и активно АСПИР заработала с начала 2022 года.
Это почти совпало с началом других, более масштабных событий, повлиявших и на конфигурацию литературного поля. Возникли новые демаркационные линии. Между теми литераторами, кто поддержал СВО, и теми, кто не поддержал; а внутри вторых — между теми, кто после начала СВО эмигрировал из России, и теми, кто остался… А внутри оставшихся — между теми, кто выразил свое отношение к СВО публично, и теми, кто этого не сделал. А внутри первых — на тех, для кого это не имело правовых последствий, и на тех, для кого эти последствия имели место; и опять же, различной степени жесткости…
Сложная получается картина. И сама по себе, и для своего объективного, оценочно ненагруженного понимания. А именно такое понимание является целью и этого очерка, и остальных наших «барометров». Смотреть на всё, по возможности, sine ira et studio. Громокипящих комментариев хватает и так.
При этом прежние внутрилитературные расхождения, разногласия и противоречия никуда не делись; новые, политические, лишь обострили их. Градус взаимной ненависти и подозрительности дошел до точки плавления металла. Особенно со стороны наиболее непримиримо настроенной части «уехавших» и наиболее радикальной части «поддержавших».
Впрочем, военные действия (и отношение к ним) стали индикатором и катализатором раскола, но не причиной. Раскол внутри литературы назревал все десятые. К концу десятилетия сформировалось новое ядро, активно использующее патриотическую риторику и позиционирующее себя в качестве главного проводника государственной политики в литературе. И стремящееся повлиять на её — этой политики — формирование.
Ядро это не едино, и литераторы, составляющие его, различаются. И уровнем таланта, и взглядами, и степенью вовлеченности в эту деятельность. Одни довольно активно призывают к возрождению цензуры и к репрессиям в отношении тех литераторов (и литературных институтов), которые, по их мнению, настроены (или устроены) недостаточно патриотично. Другие разделяют подобные настроения лишь отчасти; третьи присутствуют там скорее номинально, из желания примкнуть к «сильным».
О реальной силе этого ядра, говорить, впрочем, сложно. Властные структуры пока не спешат делегировать этой группе особые полномочия в области литературной политики. Ни каким-то исключительным образом их продвигать и вознаграждать.
Единственным заметным бонусом стало создание в прошлом году под эгидой Союза писателей России премии «Слово». Финансируемой уже не частными благотворителями, а государством. Сконструированной по образу и подобию «Большой книги» — во многом, чтобы «перебить» её влияние. Недовольство «либерализмом» «Большой книги» давно уже стало в этой части литературного поля общим местом[1] .
Как писал года полтора назад Павел Басинский: «Другой, в общем хороший литературный критик, но решивший, что он не только критик, но и крутой идеолог, пишет: “Считаю, что ‘Большую книгу’ надо разогнать, а после создать принципиально новые премиальные институции”. Старик (так обращались писатели к писателям в советские годы), я понимаю, что ты хочешь Большую Большую книгу. Ну такую Большую Большую, чтобы её получили ты и твои литературные друзья»[2] .
Теперь такая «Большая Большая», похоже, возникла.
При анонсировании «Слова» было, правда, сказано немало разумного и обнадеживающего. Николай Иванов, председатель жюри премии (и Союза писателей России), продекларировал и её «внепартийность».
«Здесь не должно быть только белых или только красных. Русская литература в лучшие свои времена не была плоской, и сегодня нам крайне необходимо показать весь литературный и духовный спектр нашего общества»[3].
15 декабря состоялась церемония объявления и награждения лауреатов «Слова».
Никогда не обсуждал лауреатов тех или иных премий; не буду и сейчас. Наградили, и хорошо. Но одно могу сказать точно: ничего даже отдаленно похожего на «весь литературный и духовный спектр» список призеров не отражает. Особенно за прозу. Всё более-менее одного цвета.
Красного, белого или какого другого — не знаю. Но — одного.
Это, впрочем, было уже понятно и до вручения; даже Андрей Рудалёв, непримиримый критик «Большой книги», написал о «Слове» 8 декабря в своем Телеграм-канале: «Ну, не умеют там играть красиво, и всё шито суровыми нитками и административными методами. Поэтому “Большая книга” и останется мейнстримом, а “Слово” — резервацией. Хотя в реальности должно быть наоборот».
Должно ли быть в реальности наоборот или нет — вопрос спорный.
Пишу это не для того, чтобы «попиарить» «Большую книгу» (в работе экспертного совета которой участвую); она в этом и не нуждается. У меня у самого, кроме того, к ней немало вопросов. Премия не идеальная; но идеальных премий и не бывает. И пока ей удается идти «срединным царским путем», играя интегрирующую роль на расколотом и фрагментированном литературном поле. Со всеми неизбежными издержками этой «срединности». Кроме того, нынешняя перезагрузка затронула и «Большую книгу». Обновился совет экспертов, бывший до этого с момента создания премии почти неизменным. Обновился и состав «большого жюри».
Наконец, стоит упомянуть ещё об одной премиальной метаморфозе. Закрытие в 2022-м созданного в предыдущую «перезагрузку» «Национального бестселлера» и его реинкарнация в 2023-м в виде «Главкниги». Отличий между «Нацбестом» и «Главкнигой» не так уж много. Чуть-чуть изменилась структура премии, чуть-чуть победнее стал сайт; правда, победителю теперь вручают прямо на сцене слиток золота. Это, конечно, лихо задумано, по-купечески… Главное, пожалуй, — состав жюри и совета экспертов. Он, если сравнить с аналогичными структурами в «Нацбесте», стал более стабильным и более правоконсервативным. Что, в общем, логично. Какое время, такие и премии.
Я неслучайно столько места отвел разговору о крупных премиях: на них влияние нынешней перезагрузки особенно заметно. Премии остаются и наиболее существенным источником вознаграждения литературного труда и привлечения медийного внимания. Но стоит, хотя бы тезисно, указать ещё на как минимум две приметы нынешней перезагрузки. Снова, как и во время предыдущей, крупные издатели стали охотно печатать современную серьезную прозу. Вот, для сравнения, две цитаты.
Одна из статьи Вадима Левенталя, год 2018-й.
«Несколько лет назад отказались от современной русской литературы московское издательство Ad Marginem и питерская “Амфора”. Была соответствующая серия в «Азбуке», да быстро прекратилась. Каким-то чудом жив ещё “Лимбус”, но своих средств у него катастрофически мало. Ничего не слышно про “Лениздат”, который ещё два года назад казался одним из главных продюсерских центров для начинающих писателей. Этот “список кораблей” можно было бы и продолжать»[4].
А вот недавняя реплика Ивана Родионова в «Литературных итогах 2024 года» на «Формаслове».
«…Крупные отечественные издательства снова начали ставить на серьёзную русскую прозу. <…> Ещё недавно условно премиальную прозу активно печатали, навскидку, РЕШ и “Городец”, немного — “НЛО” и Corpus. <…> Сейчас что-то сдвинулось — во многом благодаря первопроходцу, импринту “Альпина. Проза”. Вернулись к русской прозе “Азбука” и “Рипол”, больше худлита стал выпускать Individuum, в АСТ появилась редакция “КПД”»[5].
Разница ощутима. Хотя безусловным лидером остается РЕШ, остальные редакции тоже подтягиваются. Особенно в отношении дебютантов. Результат: снова, как в начале нулевых, расширяется пространство вхождения в литературу новых авторов, появления новых имен.
Современная русская проза стала, наконец, востребована и российской киноиндустрией. Ещё шесть лет назад, в том же 2018-м, я сам сетовал на то, что современные серьёзные авторы почти не экранизируются («Новая Юность», 2018, № 4). Сегодня и Водолазкин, и Яхина, и Данилов, и Сальников, и Вагнер, и многие другие прозаики вполне успешно экранизированы.
Время окончательных итогов пока не пришло. Я сознательно уклонился и от называния (за небольшим исключением) каких-либо имен и книг. От разговора о роли АСПИР. О толстых журналах. Все в один короткий очерк не вместишь. Перезагрузка продолжается, будем следить, будем пытаться понять.
[1] Любопытно, что и сама «Большая Книга» была создана в предыдущую «перезагрузку», не в последнюю очередь, с целью «перебить» влияние «Русского Букера», который несколько лет до этого спонсировал фонд Ходорковского (внесен Минюстом РФ в список иноагентов).
[2] Павел Басинский — о главной задаче культуры. «Мы должны ценить наши русские таланты, даже если мы не совпадаем с ними идеологически» // Сайт «Год литературы». 3 октября 2023 г. (URL: https://godliteratury.ru/articles/2023/10/03/glavnaia-zadacha-kultury-obedinenie-liudej-raznyh-slozhnyh)
[3] Васюнов М. «Слово»: для чего в России запускается новая литературная премия // Сайт «Год литературы». 11 июля 2024 г. (URL: https://godliteratury.ru/articles/2024/07/11/ dlia-chego-v-rossii-zapuskaetsia-novaia-nacionalnaia-literaturnaia-premiia).
[4] Поскольку ссылка (http://www.natsbest.ru/award/2016/comment/large/), видимо, из-за закрытия «Нацбеста», неактивна, цитирую по своей статье «Букеровская пауза» («Дружба народов», 2018, № 10).
[5] Литературные итоги 2024 года. Часть 1 // Сайт «Формаслов». 15 декабря 2024 г. (URL: https://formasloff.ru/2024/12/15/literaturnye-itogi-2024-goda-chast-i/).