Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 1, 2025
Принято считать, что сегодня книга — из-за интенсивного издательского потока и устоявшегося регламента премиального цикла — живёт год. Мы попросили наших постоянных авторов — активно читающих и пишущих литературных критиков — назвать пять прочитанных в этом году книг и журнальных публикаций (художественных и нонфикшн), которые, на их взгляд, будут жить долго, и обосновать свой выбор.
Интересен не только их выбор (заметим попутно, что среди названных текстов есть те, что «ДН» рецензировала, рекомендуя к прочтению, те, что были напечатаны на страницах журнала, и те, что редакция отклонила), но и сам подход — критики поделились на тех, кто:
- точно ответил на поставленный редакцией вопрос;
- решил покреативить и вопрос переформулировал;
- пошёл по накатанной дорожке, представив на суд читателя традиционные итоговые списки, — маленький штрих к психологическому портрету творческой личности. Самоуправство, конечно, но — безусловно на пользу любознательным читателям.
Картинка сложилась, пожалуй, еще более мозаичная, чем обычно.
Александр Чанцев, литературный критик, прозаик, переводчик (г. Москва)
Про переводные книги (мое основное чтение) говорить, видимо, сложно, потому что — считать их по году издания или перевода, признавать уже состоявшееся причисление к классике или что же? Поэтому об отечественных, тем более что и пятерка книг, и малый объем под рассказ о них — не разгуляешься. Итак:
1. «Пустые поезда 2022 года» Дмитрия Данилова. Дмитрий Данилов в этой книге демонстрирует качественно другую интонацию. Можно было бы гадать биографически, что на это повлияло — смерть матери (главный подспудный сюжет книги), багаж лет и опыта или что-то еще. Но Данилов здесь доходит до настоящей аскезы не только стиля (антиметафорическим он был всегда), но и веры в такой ее практической импликации как суждение, даже мысль. «Тут можно было бы сказать», начинает он, «но лучше не будем». Такое вот эпохе Гуссерля. Отказ от суетности слова и мысли. А еще точнее, молитва про себя, как в исихазме, внутреннее молчание, воплощенное, явленное в прозе. И это дорогого стоит.
2. «Попугайская царица» Виктора Iванiва. Вполне возможно, что Iванiв останется во времени не с этой книгой. Да и пусть не с этой, а с какой другой. Но он точно останется, собственно, уже остался. И очень хорошо, что его постепенно, поступательно и с намерением, кажется, издать все неопубликованное, издают. Это обнадеживает не только в библиографическом смысле, а и в каком-то другом — смерть не так страшна. И, кстати, если при жизни издают, переиздают все у авторов популярного, линейного письма, то после, наоборот, доходит до чтения того, что не читали раньше: авангардного, сложного, не конформного. Гамбургский счет, он действует.
3. «Догадки о Набокове: Конспект-словарь. Книга 2» Бориса Останина. Эта книга всячески долго простоит на полках времени. Во-первых, кто, как не Борис Останин, заслужил этого беззаветностью своей работы. Во-вторых, и у Набокова есть, в глазах некоторого и довольного широкого пула читателей, определенные заслуги (тут я не столько солидаризируюсь с Останиным и шучу — несколько лет назад перечитав бывшего стилистического кумира, обнаружил: всё оказалось очень жеманно по исполнению и довольно пошло и пусто по содержанию). В-третьих же, всегда нужен такой взгляд: едкий, действительно критический, с пьедестала подталкивающий и об обнаженности короля блестяще, на королевском же уровне, говорящий. Этот взгляд, кстати, и имеет больший срок годности — вспомним Шатобриана и Жозефа де Местра, какие-нибудь мемуарные колкости героев Серебряного века, кладбищенские книги Лимонова. Или шпильку того же Набокова в адрес Бунина — по цитируемости она опережает всё его мемуарное наследство.
4. «Уключина» Дениса Осокина. Существенный том. Старый, и немного нового Осокина. Который уже давно там, где книги живут долго. Его свободное письмо одновременно густо и легко. За внешней непритязательностью внутренняя тугая архитектоника. Эротичная. Такое северное — пишет-то он всё о холодных странах — этническое барокко.
5. «Сад, где живут кентавры» Андрея Гелианова. А это изысканная, тонкая до ажурности и рафинированная проза, с правильной долей интеллекта и чувства (ничего не перевешивает, а даже дополняет), возможно, и ускользнет из читательского кругозора со временем. Она туда, будем объективны, и не попала. Или останется, как зимние бабочки Саши Соколова. Но спасибо, что пролетели, дело же не в энтомологических коллекциях.
А журналы с их публикациями точно останутся надолго. Не только как архив (Интернет, как мы убедились особенно в последние годы, библиотека крайне скверная и ненадежная), но и как источник, где будущие читатели будут читать то, что к их времени станет классикой. А что станет, мы с точностью знать не можем. Мимолетное непредсказуемо и вечно.