Стихи
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 9, 2024
Макаров Иван Алексеевич — поэт, прозаик. Родился в 1957 году в Москве. Окончил Химико-технологический институт. Работал инженером, слесарем, сторожем, дворником и т.д. Стихи и проза публиковались в журналах «Арион», «Знамя», «Волга», «Плавучий мост» и др. Живёт в Калужской области. В журнале «Дружба народов» печатается впервые.
Цветы к памятнику Циолковского
Родная природа…
Но даже на лоне природы
Поём как попало, природу свою поломав.
Мы все из народа, приёмные дети свободы,
Живём среди клумб и внимательно сходим с ума.
Калужские сосны о чём-то утраченном плачут.
А, может быть, стонут от страха грядущих метелей.
Анютины глазки похожи на мелких собачек.
Большие тюльпаны устали.
Увяли. Осыпались и облетели.
* * *
Крадётся и в полдень, и в полночь,
Совсем никуда не спеша,
Нескорая скорая помощь,
Почти неживая душа.
Ни моря вокруг и ни суши,
В народе не видно людей…
Весёлые мёртвые души
Идут вдоль трамвайных путей.
Шопены и Шуберты, тише!
Карета пока не для вас.
Качаются стены и крыши.
Смеркается. Ночь через час.
И скорая помощь визжит
И делает вид, что спешит.
Москва. Сентябрь
Всех по паре в зоосаде, и в ковчеге,
В зоосаде даже больше, чем по паре.
Во дворе играют на гитаре
И поют про умопомраченье.
День за днём надводное кочевье.
Поневоле каждый зверь — кочевник.
Ходит нежный кот по дну ковчега,
Чтобы мыши не прогрызли дно ковчега.
Зоосад. Животные глаголы.
Будь как Ной, не бойся, не смущайся.
Улетай скорее, белый голубь,
И назад уже не возвращайся.
Больше нет ни знанья, ни незнанья.
Год пути до площади Арбатской.
Зоосад перед высоткой на Восстанья,
Как ковчег перед вершиной Араратской.
* * *
Начало вечера. В глазах
Попутчика печаль степная.
Мы курим у окна. Казах
Молчит, о чём-то вспоминая.
В несвоевременной тоске
Непостижимой жизни знаки.
Татуировка на руке:
Рука, сжимающая факел.
Не озарит и не спасёт,
И не укажет путь, и всё же
Кому он этот свой несёт
Неяркий свет на смуглой коже?..
Мы смотрим в пыльное окно,
Там, как живая, перед нами
Степь проплывает, как кино
И как поверженное знамя.
Вблизи — заснежены кусты.
Вдали… Чего мы ждём оттуда?
Что там? Плывущие флоты
Или бредущие верблюды?
Что было? Будет? Неба синь?
Как жизнь одна вмещает странно:
Безводну даль полупустынь,
Безбрежны воды океана.
* * *
Слова летят, как клочья плоти,
В полёте изменяя облик,
Чтоб в каждом встречном идиоте
Найти созвучие и отклик.
Им нелегко остановиться,
Они захвачены движеньем …
Слова летят, как чьи-то лица
С меняющимся выраженьем.
Освобождённые в полёте,
Слова по-своему живут.
Мы их бросаем, не заботясь,
Что нас неправильно поймут.
Со всех сторон ветра бушуют,
Дожди, и кругом голова:
Как будто правда торжествует,
Изменчивая, как слова.
Иаков. Остановка каравана
Звёзды, солнце… То ночь, то свет.
Скорый счёт и годам, и дням.
Ох и труден Ветхий Завет,
Ничего не понятно нам.
Снова бег от родных врагов.
Разбежались — и во врагах.
По кочевью ищут богов,
А Рахиль сидит на бобах.
Не кончаются чудеса,
Жар пустынь, караван забот.
А ещё впереди Исав,
А ещё семнадцатый год…
Горизонты пустынь, дымы,
Войско, овцы, верблюды, мы.