Фрагменты чистого поля
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 8, 2024
Козлов Владимир Иванович — поэт, прозаик, литературовед. Родился в 1980 году в г. Дятьково Брянской области. Доктор филологических наук. Главный редактор журнала о поэзии «Prosоdia». Автор четырех книг стихов. Лауреат премии фонда А.Вознесенского «Парабола» (2017). Живёт в Ростове-на-Дону.
[надпись]
Пошли, прожорливая почва,
фрагмент письма на древней глине.
Отколотое многоточье
утеряно, однако длинно.
Пришли письмо, что есть другие,
пришли письмо, что они были,
что умирали, но любили,
что это просто мы забыли.
Пускай суха и фрагментарна,
строка вернёт под уговоры
дым упоений, дух алтарный
и веру, что спасёмся скоро.
[голос]
В букву заходит голос
и начинает петь,
нарушая молчанье поля,
заполняя бесцветную персть
крупными каплями боли,
соков весёлым ручьём,
криком, парящим над полем
расширяющимся кумачом,
а из букв вылупляются твари,
буквы оказались семена,
и заверчивается коварный
план управиться дотемна.
[вышиванье]
Тучное травою сорной,
поле ждёт заботы и труда,
чтобы стало оно плат узорный,
а на нём паслись стада.
Мелкими стежками бисер, жемчуг,
вышиванье, золотая нить,
бугорки мужчин и женщин,
трудно, трудно славить и кормить.
Презирая роскошь, паразитов,
вычистить, покрыть, освободить,
чтоб сама земля была красива,
чтобы захотела мне родить.
[пёс]
Пёс на невидимом поводке,
на благодатном луче
книгу держит в руке,
ходит на задних в плаще.
Пёс рогами по проводам
и не может свернуть в поля,
радуясь не по годам
в них поглядывать издаля.
И ночами пугает лай,
и на холке встаёт шерсть.
Только связи не отбирай,
меняющей всё, что есть.
[абстракция]
Крупные куски явлений
своё присутствие несут
столпами цвета, разделеньем
на там и тут.
Душой размеченное поле.
Но что она в нём — не понять.
Она до формы, тела, пола
и очевидно над.
Идолы следят из камня,
шеи бы не свернуть,
а цветными промеж облаками
замысловатый мерцает путь.
[ночь]
Включаешь ночник —
и он освещает камыш,
игру его мышц,
бег его мыш.
Поезд в ночи идёт,
и из его окна
безбрежности освещена
колеблющаяся тишина.
Погашенные цвета,
луч дрожащий в руке,
проявляя на миг букет,
прозревает объём вдалеке.
[зима]
Пора, пора заворачиваться назад,
в бутоны, в пастушьи сумки,
в стерню, лопухи, прикрывая глаза,
чтобы их не заметили суки.
В голосах пробивается сталь,
стервенеют от них умы,
забирая места, отверзая уста,
объявляя приход зимы.
В голубиную книгу идёт
глубинный, глубинный народ,
закрывает глаза и живёт,
и во сне его зреет плод.
[светильник]
Без иллюзий никак не выйти,
жизни пространство — нора,
и в окошке кресты перекрытий,
лишь на картинке заря.
Везде заминировано, и ошибку
не совершай, глядя на труп:
рвано и перепрошито
поле залпами поутру.
Тупо заглядываешь в холодильник,
в картинку, обратно в окно,
и зажигаешь однажды светильник
фантазии, чтоб не темно.