Стихи
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 7, 2024
Романов Борис Николаевич (р. 1947) — поэт, историк литературы, эссеист, переводчик. Окончил Литературный институт им. А.М.Горького (1975). Автор 17 сборников стихов, в том числе «Пустырь соловьиного дома» (М., 2012), «Ахиллес и стрела» (М., 2021). Среди многих книг эссеистики, документальной и биографической прозы: «Даниил Андреев: Вестник другого дня» (М., 2021; ЖЗЛ), «Поэти стена» (М., 2022), «Меж камней и терний» (М., 2023), «Черный агат: Е.Ф.К., Александр Блок и другие» (СПб., 2024). Составитель и комментатор ряда антологий русской духовной поэзии, книг русской и зарубежной классики. Живёт в Москве.
Сруб
Как из облака выплыло лето, с трудом,
тем подробнее вижу во сне:
воздвигается бабушки-дедушкин дом,
и отец в синей майке на рыжем бревне.
Пахнет олифою, разомлевшей сосной,
на бревне восседает отец,
щепки, стружки летят, шелестят под стеной,
и топор засверкал, словно меч-кладенец.
Паклю дед пробивает на срубе в пазу,
я ползу по широкой доске
и, урча, до другого конца доползу
с раскудрявою стружкой-игрушкой в руке.
День янтарною смолкою, тая, потёк,
солнце в угол ушло по стене,
пол настелен белёсый, и лёг потолок,
небо сбоку осталось, бледнея в окне.
Дома нет. И давно. Ни седого венца
и ни тех, кто здесь жил, не найти.
Но я вижу тот сруб золотой и отца,
молодого и сильного, лет тридцати.
* * *
Ночь в побелку добавляла синьки —
так белила бабка нашу печь… —
замела воронки на суглинке,
чтоб драконье поле пересечь,
сделать чёрно-белой жизнь и ёлку
над кюветом, там, где развезло
путь-дорогу, сыпя снег, как хлорку —
густо, долго, не добившись толку,
выбеляя роковое зло.
Муравьиный лес
У муравейника толкнул я муравья,
и на меня он двинулся войной,
с ним сыновья его и кумовья
кусачим войском встали за спиной.
А я один, и никого за мной,
лишь хвоя чёрная топорщит острия
да волчьи ягоды искрят. И замер я
под хищною сосновою стеной.
Пустые зенки, хрумкавшие рты
и сучья, взятые наперевес.
Идёт из колющейся темноты
и настигает с четырёх сторон
тот муравьиный, тот бирнамский лес,
злодея Макбета преследующий сон.
* * *
Так тесна даже эта обитель,
что в забвенья бесстыжей траве
рядом с каждым поэтом гонитель
улеглись голова к голове.
Знаменитость, забытый писака…
Все фамилии честно хранит
обступивший приют Пастернака
серый мрамор и тусклый гранит.