Рассказ
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 11, 2024
Прохорова Людмила Юрьевна — редактор портала ГодЛитературы.РФ. Родилась в 1990 году в Москве. По образованию искусствовед. Финалист литературной премии «Лицей» (2017). Победитель конкурса короткого рассказа международного фестиваля «Бунинские озерки» (2021). Рассказы выходили в журнале «Юность». В «Дружбе народов» публикуется впервые.
«Сегодня ты узнаешь смысл жизни».
Письмо пришло Алексею как раз в обеденный перерыв. Отправляя в рот вилку с птитимом и тыквой, он прочёл это короткое послание от хорошо знакомого ему адресанта. Алексей Реков. Он сам.
Вначале подумал, что это какой-то розыгрыш. Уже собирался брезгливо смахнуть письмо в удалённые, но остановился. Да, кажется, что-то такое было… Как из мутной мыльной воды, начали проступать очертания воспоминаний: лет десять назад ему попался сервис отправки писем в будущее. Сгорая от нетерпения, он тогда отправил себе несколько посланий на ближайшие дни и недели. Получил, прочитал и, наигравшись с незамысловатой игрушкой, выкинул из головы. И никакого томления ожидания, никакого предвкушения он все эти годы не испытывал. Возможно ли, чтобы это письмо он отправил себе сам? Возможно. А чтобы забыл начисто? Нет, с этим сложнее. Себя он знал. Любое грядущее вонзалось в его сознание занозой, которую он то и дело задевал, и её покалывания не давали ему забыть о том, что настанет тот день, когда она будет извлечена. А прежде, прежде… Нет, это определённо не мог быть он, даже подхваченный будничным водоворотом. Может, это была Карина, ещё самая первая его Карина, с большой щербинкой между передними резцами, с глазами недобрыми и разноцветными? Она отправила письмо, но именем подписалась не своим, решила сыграть не злую, нет, но малопонятную сейчас шутку. Кому же ещё это могло понадобиться? Кого ещё он обидел, кого уязвил?
Домыслы опережали внимание. Взгляд упал на мелкий полупрозрачный шрифт. Техническая информация. «Письмо написано и отправлено 13 октября 1988 года». Его день рождения. Быть такого не может! А раз не может, то это точно чья-то шутка, насмешка. И вовсе это не Карина — должно быть, кто-то из более поздних его знакомых. С чего он вообще решил, что это письмо отправлено тогда, когда он сам испытал очарование от этой возможности преодолеть время, дотронуться до себя настоящего из прошлого, а не сейчас, не сегодня, не вчера? Мало ли кто знает адрес его почты, кто знает, когда он родился? Мало ли тех, кто просто решил разыграть его: без обиды, а так — насмешки ради?
«Цыпик, купи на обратном пути печёности по скидке и сливки на завтра. Я сегодня задержусь», — выпало сверху уведомление. Следом — грустная мордочка. Адресант — Каринка. Третья его Карина и, стало быть, последняя. Познакомились в поезде в Петербург. Общее купе, но говорили мало, так — перебрасывались дежурностями. Он всегда был не из болтливых; как оказалось, и она. А вот когда легла на верхнюю полку напротив, устала читать потрёпанную книгу, на обложке которой значилось «Хирургия по Шварцу», закрыла глаза, вот тогда-то он и обомлел: во сне её резкие, угловатые черты преисполнились какой-то припухлой мягкости, словно ей снились не сны, но вся возможная нежность мира. И он решил, что девушка, которая во сне становится негой, непременно должна спать рядом с ним, на соседней подушке. Именно такое селенное, умиротворённое лицо он хочет видеть каждый раз, открывая глаза. Утром того дня он взял её номер. И вот теперь он Цыпик и у них есть сын…
«Карина, сегодня не 1 апреля», — отправил ответ решительно, даже зло. Тут же перезвонила. Её голос звучал встревоженно и уязвлённо, звенел оскорблённым непониманием. Никогда не могла скрыть обиду. Задыхалась от несправедливости. И вовсе это не она. С чего вдруг подумал на неё? Пришлось успокаивать, извиняться, объяснять. Но почему-то говорить всё так, как есть, не хотелось. Пока он сам не разобрался во всём, боялся говорить что-то Карине. Словно у него вдруг появился секрет, который никто не просил его хранить, но который, он чувствовал, хранить должен. «Да кто-то просто глупо пошутил, прислал письмо с незнакомого адреса. Да ничего особенного, Кариш, просто какой-то глупый вопрос. Да какая разница, что за вопрос… “Узнал меня?” Да, кто-то явно пересмотрел триллеров…»
Как только Алексей завершил вызов, то увидел в почтовом приложении ещё одно письмо от того же отправителя. «Лестева, 13к1». Адрес был незнакомый. Проложил маршрут. От работы на метро до «Шаболовской» и пешком было полчаса. Не так долго, но неужели он пойдёт на поводу и отправится туда — не знаю куда искать то — не знаю что? Нет, после работы он пойдёт домой, заскочит в магазин, отпустит тёщу, пособирает с Ваней лего, поставит новую пластинку… и та закрутится, и Фиолетовый Дудочник, Багровый Король, Чёрная Королева, Жёлтый Шут и Огненная Ведьма пойдут плясать свой невидимый танец, делая па с ноты на ноту, со слова на слово, и придёт Карина, и щёки её станут холодными и гладкими, когда она будет целовать его в уголок губ, и жизнь потечёт своим чередом…
В 19:35 Алексей стоял возле дома номер 13 по улице Лестева и чувствовал себя дураком. Раз за разом обновлял приложение в надежде увидеть новое сообщение, новую подсказку: почему-то казалось, что обязательно должно быть продолжение. Его альтер-эго из прошлого обязано было указать подъезд или этаж, какой-то ориентир, куда ему смотреть, где искать ответ на непоставленный вопрос… Но писем больше не проходило. Он обошёл дом. В ромбе внутреннего двора никого. Отчего так в этот час? Где же все?
И кольнуло откуда-то изнутри. Острое стёклышко вошло в старую, затянувшуюся рану. Так же стоял, ждал, не верил, что всё так закончилось, что ни продолжения, ни объяснения не будет…
Вторую свою Карину он вымарал из памяти. Да она и не Кариной была вовсе. К.Арина. Имя в соцсети. Сердцами осыпал все её записи, и всё казалось таким настоящим. Часы переписок. Фотография билета из Челябинска в Москву. «Мы едем к тебе!» Фотография чая в подстаканнике и вязаного слонёнка, которого он прислал ей на Новый год. «Уже Рязань! Встретимся на рассвете». Стоял, ждал на перроне с букетом розовых роз. Люди проходили мимо, грохотали колёсики чемоданов и тележек. Её не было. «А вы не видели вот эту девушку, она ехала в вашем вагоне, место 13?» Уставшие глаза равнодушно смотрели на фотографию. Голова очертила прямую горизонтальную линию. «Нет, такой не было, не помню». Абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети. Была в сети час назад. Была в сети три часа назад. Была в сети день назад. Была в сети месяц назад. Была в сети год назад. Была ли? Лучше не вспоминать.
Весь мир сужается до ноющей боли. Лев протягивает Святому Иерониму лапу. Вынь занозу, вынь! Осколочное ранение в висок комиссару Лестеву. Лестева — девичья фамилия Карины, как он сразу об этом не подумал! Если очень хочется, то всё можно свести до совпадений, до пересечений, до связей и связанностей… И войти в одну реку дважды можно, а можно и трижды. У него ведь получилось. Но только в чём смысл? В чём смысл? Ты обещал сказать! И палец раз за разом обновляет папку с входящими сообщениями. Ничего.
Алексей стал ходить от подъезда к подъезду. «Хорошо, давай так, ещё пять минут, я всё скажу сам, а ты просто дашь знак, когда я окажусь прав». И почему он вдруг стал мысленно обращаться к кому-то? Какое-то наваждение. Чем больше он придаёт всему значения, тем его меньше. То, что подстроено — лживо, истинна лишь случайность. Или не так? Что есть истина?
Сигнал о новом сообщении. Каринка. На предпросмотре: «Цыпик, вы как там с Ванюшей? Буду поздно. Тяжёлого везут, сбила машина».
Что он вообще здесь делает? Переиначивая расхожую фразу Толстого: если можно сказать, о чём жизнь, тогда бы не стоило её жить… Алексей сам всегда говорил, что смысл жизни в жизни. И точка. Но, значит, точка его распалась на неуверенное многоточие, раз он пошёл на поводу у какого-то письма и стал искать ответа? И разве о смысле он думал, проснувшись накануне в два ночи и слушая, как за окном надрываются птицы, утверждая своим пением на разные голоса новую весну?
Алексей разозлился на себя, ещё раз заглянул в почтовое приложение — два новых сообщения, оба — рекламные рассылки — и резко зашагал восвояси. В глаза ударил белый свет. Ослеплённый, он вскинул ладонь. Завизжали тормоза. И жизнь не пронеслась перед ним, как много раз обещали на разные лады с киноэкранов и со страниц книг. Жизнь замерла. А вместе с ней замерло в груди сердце.
«Куда прёшь, Господи?!» — крикнул через опущенное стекло прокуренный мужской голос, и мясистые пальцы, вцепившись, крутанули руль вправо.
Свет отступил. В этот миг Алексей всё понял и улыбнулся.