Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 11, 2024
Наталья Кутейникова, преподаватель, методист, к.п.н., член-корр. МАНПО (г. Москва, Россия)
1. Лучшие образцы отечественной детско-подростковой и юношеской литературы конца XX — XXI века затрагивают, а иногда и значительно углубляются в комплекс проблем не только «детского мира», но и мира взрослых, расширяют пространственные горизонты за счёт изображения иных стран, территорий и миров (литература реалистическая, научно-художественная, научно-фантастическая и фэнтэзи, а также смешанных жанров и/или функциональных стилей), изображения психологического состояния персонажей, детей и взрослых. Этим современная литература для юных во многом отличается от детской времен СССР, где намечался узкий спектр проблем, которые, как правило, решали взрослые — идеальные взрослые, служащие образцом для подражания, в редких случаях — «чистым» образцом отрицательного героя, социального и книжного. Чёткая антитеза «положительный персонаж — отрицательный персонаж» присутствовала практически во всех произведениях прозы для детей и подростков, часто на этом противостоянии и строился сюжет.
Уже на рубеже XX — XXI веков родители, учителя и библиотекари столкнулись с тем, что дети школьного возраста перестали читать советскую детскую литературу, ощущая её неправдоподобие, нежизненность персонажей и жесткое противопоставление «протагонист — антагонист», которое редко бывает в реальной действительности. Социологические исследования РГДБ последних лет показали резкую смену круга чтения детей и подростков в России и за рубежом.
Большинству юных читателей важно прочувствовать героев произведения, прожить их внутреннюю жизнь, испытать сходные или противоположные эмоции — эмоциональной составляющей книги школьники уделяют повышенное внимание. Как сказала одна моя ученица, с трудом одолевшая повести Василя Быкова и Бориса Васильева, но с удовольствием перечитывавшая «Облачный полк» Эдуарда Веркина: «Вы были другими — вам было достаточно действия в повествовании, эмоции вы домысливали. Мы не воспринимаем действие, сюжет, если не понимаем эмоции персонажей, движение их внутреннего мира» (Елена М., 11 класс, 2014 г.). Новым поколениям, видимо, необходим подробный, пошаговый «алгоритм действия» внутреннего мира персонажей. Именно поэтому повесть Э.Веркина «Облачный полк» стала событием и в мире детей, и в мире взрослых. Я сама при первом прочтении не осознавала почти до конца, что второй герой — Лёня Голиков, и это открытие было потрясением. Слишком уж канонически-шаблонно мы представляем себе пионеров-героев…
Расширение пространственно-временных границ сразу же даёт многопластовость повествования, увлекает читателей подготовленных и неподготовленных, взрослых и той возрастной группы, которой это произведение адресовано, и читателей значительно моложе, но интересующихся затронутыми проблемами. Это та детско-подростковая беллетристика, которая готовит читателей не только ко взрослой жизни, её реалиям, но и к восприятию самой сложной художественной литературы, к восприятию классики.
Главной, конечно, как и в советской детской литературе, сегодня остается тема взросления ребенка. Это вполне объяснимо — тема вечная, а вот на её фоне более углубленно дается «мысль семейная» (Л.Н.Толстой) — как тема и как проблема. Сложности современной семейной жизни стали главным отличием литературы для детей и подростков в XXI столетии. Кризис семьи, неявно обозначившийся в нашей стране в конце 1980-х годов, к началу нового тысячелетия стал виден практически каждому, кто задумывался о проблемах социальных и педагогических. В нулевые годы в детско-подростковой и юношеской литературе как-то немодно было об этом заявлять, чаще всего проблемы персонажей списывались либо на влияние социума, либо на личные особенности героев, либо на какие-то трагические обстоятельства, определившие их жизнь. К началу 2010-х умалчивать о проблемах семьи стало уже невозможно.
Реалистическая проза для детей, подростков и юношества по определению не может состояться, если в сюжете не появляются взрослые, в том числе родители, во многом обусловившие поведение своих детей, их взгляды на жизнь или социальный протест. Одного лишь занимательного сюжета оказывается недостаточно для того, чтобы увлечь современного школьника: помимо удовольствия от процесса чтения, ему хочется что-то понять для себя в окружающем мире. Чтение книги, где всё «как в жизни», дает возможность переосмыслить поведение ровесников и взрослых, помогает понять взаимосвязь поколений, поступков, мыслей и чувств героев, иначе посмотреть на «чудиков» в книге и реальной жизни, принять инаковость другого человека и в то же время научиться быть самим собой, не подстраиваясь под других и обстоятельства. Разнообразная картина мира — главное достижение современной реалистической прозы для школьников, дающее каждому конкретному произведению шанс на долгожительство.
Среди писателей, глубоко и правдоподобно отразивших современный мир, его реалии и поведение героя-ребенка в этом мире, его мысли, чувства и переживания, пишущих на русском языке, хочется выделить следующие имена: Наринэ Абгарян (Армения, Россия, Германия), Аделия Амраева (Казахстан), Евгения Басова (Россия), Ксения Беленкова (Россия), Елена Борода (Россия), Мария Ботева (Россия), Анна Вербовская (Россия), Эдуард Веркин (Россия), Лилия Волкова (Россия), Наталия Волкова (Россия), Светлана Волкова (Россия), Елена Габова (Россия), Нина Дашевская (Россия), Валентина Дёгтева (Россия), Дарья Доцук (Россия), Анна Зенькова (Беларусь), Ольга Колпакова (Россия), Ирина Краева (Россия), Юлия Кузнецова (Россия), Юлия Лавряшина (Россия), Майя Лазаренская (Россия), Юлия Мазурова (Россия), Мария Мартиросова (Армения, Россия), Тамара Михеева (Россия), Екатерина Мурашова (Россия), Ева Немеш (Россия), Светлана и Николай Пономарёвы (Россия), Лариса Романовская (Россия), Евгений Рудашевский (Россия), Дина Сабитова (Россия), Дмитрий Сиротин (Россия), Елена Трофимчук (Беларусь), Юлия Яковлева (Россия).
Все перечисленные авторы и их произведения однозначно стали литературным событием в России последних лет, радует, что все эти прозаики и поэты активно продолжают писать и издаваться.
Безусловным событием стали книги Наринэ Абгарян «Манюня» и Мариам Петросян «Дом, в котором…» Книга М.Петросян адресована взрослой аудитории, но читается с огромным интересом и школьниками 13—18 лет в силу своей постмодернистской эклектики и психологически верного изображения внутреннего мира детей-инвалидов в детском доме, их взросления в реальном и потустороннем мире. Пожалуй, в отечественной литературе так правдиво о детях-инвалидах и детском доме в XXI столетии впервые и написала Мариам Петросян. Без идеализации детского дома и happy end’а, что по советскому канону обязательно должно быть в детско-подростковой литературе. Потому и «Манюня» читается до сих пор и младшими школьниками, и подростками, и взрослыми: показан реальный мир, реальный позднесоветский быт и реальные чувства взрослеющих маленьких девочек. Юные читатели понимают и принимают открытый финал этой книги, пронизанной искрометным юмором, позитивным восприятием жизни, чего часто не хватает в современной литературе юному читателю.
Бестселлером стал и «Зверский детектив» Анны Старобинец — так любимая современными детьми серия, впоследствии изданная под одной обложкой. «Взрослые» детективные сюжеты обёрнуты здесь в «детскую» упаковку, сюжеты лихо закручены, поэтому детектив А.Старобинец легко читается, он интересен и детям, и взрослым. Дети от 8 до 14 лет перечитывают его по нескольку раз, кому-то удалось попасть на спектакль в РАМТе, есть и аудио-версия книги. Серия «Зверский детектив» помогла многим детям полюбить чтение, открыть для себя нескучный мир литературы, а также мир вокруг себя.
В любом возрасте книги исторической тематики, художественные и научно-художественные, помогают лучше понять и осмыслить факты, окунуться в события истории, многие из которых затем становятся частью внутренней истории человека, как бы частью его биографии. И если говорить о формировании свода национальной памяти, то в первую очередь стоит обратить внимание на книги для детей и подростков. Недаром во времена СССР такие книги всегда включались в списки для уроков внеклассного чтения и в начальной, и в средней школе.
Здесь надо отметить повышенный интерес школьников от 10 до 18 лет к произведениям, часто адресованным не их возрастной группе и благодаря этому интересу выдержавшим несколько переизданий: Ольга Громова «Сахарный ребёнок» и «Вальхен»; Ольга Колпакова «Полынная ёлка»; Наталия Волкова «Разноцветный снег»; Эдуард Веркин «Облачный полк»; Евгений Ельчин «Сталинский нос». Дети 10—12 лет читают то, что адресовано старшим подросткам и юношеству, а повесть Н.Волковой для младших и старших подростков читают школьники 16—18 лет. В последние годы появились произведения на историческую тему в нетрадиционных для прежних поколений писателей жанрах. Современные подростки оценили жанровую эклектику «Ленинградских сказок» Юлии Яковлевой, объединивших художественные особенности сказки, реализма и мистического реализма, и «Сибирские хайку» Виле Юрги — которые называют графическим романом, но по сути это графическая повесть. Рассказ (одна сюжетная линия, один день в жизни главного героя), а не повесть Е.Ельчина «Сталинский нос» — это сплав двух функциональных направлений: художественной прозы и графического романа, т.к. иллюстрации самого автора часто расширяют, дополняют текст, выводят читателя-школьника за рамки произведения — в исторические реалии Москвы 1930-х годов.
Другой интересный опыт передачи темы памяти — научно-художественное произведение Ольги Колпаковой «Суперсилы по наследству: мои советские дедушки». Основной сюжет повести — художественный текст, адресованный и мальчикам, и девочкам, имеющий в своей основе как лейтмотив семьи («мысль семейная»), так и мотив дружбы, персонажи-дети раскрывают в ней пусть и небольшие, но интересные тайны, попадая в чисто подростковые приключения. При этом «Суперсилы по наследству…» — интересная и очень красивая книжка, она прекрасно иллюстрирована Светланой Кучер в духе примитивизма, что легко считывается и воспринимается современными подростками, любящими комиксы, манги и графические романы. Во внутреннем сюжете, историческом, иллюстрации и цветные, и черно-белые — контрастные, в то же время легко сочетающиеся с фотографиями и плакатами разных лет Советской власти. Подростки 10—15 лет любят книги с иллюстрациями. Многие, в основном мальчики, любят научно-популярные программы и книги. Эту потребность школьников в научной популяризации, в иллюстрировании текста и восполняет внутренний сюжет — рассказ о развитии России с конца XIX века до рубежа XX — XXI веков, представленный историческими комментариями Ивана Привалова. История России в комментариях, плакатах и открытках, инфографике дана во внутренних вкладках — их можно читать и рассматривать отдельно, по ним можно делать доклады. Перед нами своеобразный симбиоз художественного текста и научного, постоянно дополняющих друг друга.
2. Реалистическая проза XIX — XX веков блестяще справлялась с задачами времени, помогая читателям испытывать удовольствие от процесса чтения, сопереживания персонажам, вовлечения в сюжет и познавать реальный окружающий мир — мир настоящего и мир прошлого, учиться разбираться в людях и их поступках. Оказалось, в начале XXI века читатели разного возраста так же точно ищут в реалистической прозе познавательную составляющую.
Персонаж, существующий лишь в мире себе подобных, отвергается читателем-подростком как нежизнеподобный, вымышленный, по определению многих школьников — «сказочный» (опросы 2018—2019 и 2022—2024 учебных годов). Срабатывает установка на жанровые ожидания юного читателя: если это не фэнтези, не сказка, а «как бы правда», то и сюжет произведения должен быть максимально приближен к реальной действительности: со взрослыми и детьми, со всеми проблемами, существующими в семьях и между этими взрослыми и детьми.
Кстати, именно по этой причине многие современные школьники, активные читатели, не воспринимают советскую детско-подростковую литературу: как правило, взрослые персонажи представлены в ней чуть ли не идеальными, как образец для подражания, без недостатков и реальных проблем — юные читатели XXI века очень хорошо чувствуют недостоверность такого «художественного идеализма», называя подобные персонажи лакированными, фальшивыми и сказочными (ученики ГБОУ СОШ № 1595 и 1366 г. Москвы, 2018—2019 учебный год, Школа им. В.В.Маяковского, 2022—2023 учебный год).
Кризис семьи коснулся практически всех. Юному читателю, с одной стороны, хочется увидеть, что не только в его семье существуют проблемы, не только он страдает от непонимания взрослых или в созданных взрослыми обстоятельствах. С другой стороны, даже нечитающему ребенку интересно узнать, что и как происходит в других семьях. Определенная тяга к идеальной семье, как показывает практика, есть у всех детей 10—15 лет, даже тех, кого принято считать асоциальными. При чтении и обсуждении «мысли семейной» в современной детско-подростковой и юношеской литературе школьники выходят на обсуждение вариантов разрешения той или иной ситуации не только для персонажей произведения, но и для самих себя, ищут образ семьи, которую хочется создать в будущем. По большому счету это и есть социализирующая функция искусства.
Безусловно, всех современных школьников волнует тема взросления, персонажи, не похожие ни на самого читателя, ни на его окружение, герои-чудики. Отсюда повышенный интерес к произведениям Нины Дашевской — написанные однозначно талантливо и в высокой степени художественно, они всегда становятся событием.
Нина Дашевская пишет об особенных детях. Нет, это не дети с особенностями физического и психического развития, не инвалиды детства (хотя у некоторых персонажей есть признаки аутизма, как у Лёвы Иноземцева в повести «День числа Пи»). Эти особенные дети отличаются от большинства интеллектуальным развитием и врожденными способностями — к музыке, или математике, или ещё к чему-то, что резко выделяет их на фоне ровесников. Повесть «День числа Пи» была восторженно встречена взрослыми читателями — это действительно сильное произведение, показывающее нам внутренний мир одарённого мальчика, демонстрирующее сложное мировосприятие ребёнка не от мира сего. Дети к таким относятся настороженно, им приходится многие эпизоды объяснять. Подросткам, стремящимся быть как все, социализироваться в мире ровесников, такой персонаж изначально чужд — вызывает отторжение, иногда — насмешку. Вот об этом мы и говорим вслед за автором с учениками. В то же время ребенку хочется, чтобы в нём видели личность, ценили его неповторимость, хочется понять, как оставаться индивидуальностью в тусовке ровесников. Именно поэтому повесть Нины Дашевской остается в круге чтения подростков.
Наряду с большой популярностью зарубежных фэнтези, мистики и детектива наблюдается такой же интерес к реалистическим произведениям, расширяющим круг представлений юного читателя о жизни в других странах, о взрослении ребёнка в иных реалиях. Бестселлером стала книга Марии Парр «Тоня Глиммердал» о маленькой девочке из норвежской деревни, ее трогательной дружбе со стариком-соседом, о драматических отношениях между родителями. Как и у Наринэ Абгарян, описание жизни в норвежской глуши дано с юмором, с позитивом, которого часто не хватает современным детям.
Старшие подростки (16—18 лет) читают книги Стефана Каста «Зелёный круг», «Лето Мари-Лу», «Притворяясь мёртвым», Бел Кауфман «Вверх по лестнице, ведущей вниз», Катарины Киери «Никто не спит», «Совсем не Аполлон», Сьюзен Коллинз «Голодные игры», «И вспыхнет пламя», «Сойка-пересмешница», Харпер Ли «Убить пересмешника», Гэри Шмидта «Беда» и его трилогию: «Битвы по средам», «Пока нормально», «Вот так запросто». При этом «Над пропастью во ржи» Дж.Д.Сэлинджера теперь читают реже, пришёл интерес к другим книгам, например, к фантастической повести Дэниела Киза «Цветы для Элджернона» и повести Маркуса Зусака «Книжный вор». Часто такой интерес поддерживается экранизацией и театральными постановками (тот же РАМТ пошел по этому пути популяризации чтения — созданию спектаклей по знаковым для сегодняшних поколений школьников произведениям или по важным для всех поколений книгам, например, по повести Тода Штрассера «Волна»).
Многие подростки 12—15 лет читают повести Корнелии Функе «Чернильное сердце», «Чернильная кровь», «Чернильная смерть», но при этом любят книги Ульфа Старка «Чудаки и зануды», «Пусть танцуют белые медведи», адресованные старшим подросткам, а также его «Умеешь ли ты свистеть, Йоханна?», «Маленькую повесть о любви». Они помнят книги писателя по своему дошкольному и младшему школьному детству, поэтому выбирают и в более старшем возрасте. Однако интерес к тому или иному автору, книге или серии чаще всего зависит от моды на чтение в среде тинейджеров: если есть такая мода, то читают, если нет, однозначно не читают. И читают то, что читает «тусовка», иногда взрослые книги, иногда — для младшего школьного возраста. Здесь, скорее, вопрос во вбросе интереса, то есть мотивации к чтению, заданной родителями, учителями, библиотекарями и просто значимыми для конкретной «тусовки» взрослыми.
Боясь вступления в мир взрослых, отгораживаясь от своих проблем, подростки уходят в мир фэнтези, реже — научной фантастики, при этом практически все любят детективы. Что объяснимо: эти жанры и функционально-жанровые направления будоражат фантазию, уводят в другие миры, пробуждают творческое и познавательное начало личности. В то же время лучшие образцы такой литературы учат понимать и принимать реальный окружающий мир, самостоятельно решать проблемы, ставить перед собой реальные задачи и намечать пути их реализации. По большому счету, так всегда и было в возрастном периоде от 10 до 17 лет.
3.Как уже говорилось, многие современные авторы наследуют традиции советской детско-подростковой литературы, но активно при этом ищут новые темы и пути их художественного воплощения. Поднимаются проблемы сегодняшнего дня — социальные, внутрисемейные, детско-подростковые, волнующие читателей разного возраста. На наш взгляд, не во всём можно согласиться с выводами литературоведов М.Литовской и И.Савкиной, считающих всю детско-подростковую и юношескую литературу формульными жанрами массовой литературы (Литовская М., Савкина И. Читать нельзя изучать: Книга о массовой литературе для учителей и учеников. — М.; Екатеринбург: Кабинетный учёный, 2017. — 150 с.), так как налицо размывание жанровых границ этой литературы в ХХI веке, иногда — смешение признаков родовых, а также функционально-жанровая эклектика. Сложно определить, что перед нами — школьная повесть или повесть о взрослении, балансирующая на грани художественной и научно-художественной литературы. Ещё сложнее с жизнеподобными произведениями, являющимися по сути реалистическими, в которые встроены элементы фэнтэзи, мистики, научной фантастики. Однако многие черты массовой литературы свойственны произведениям для юных из-за специфики восприятия мира и искусства неподготовленными в силу возраста читателями. Как постепенно в XIX веке некоторые художественные особенности сентиментализма перешли из высокой литературы в массовую, так и приёмы массовой литературы «работают» в детско-подростковой, реже — юношеской. Самый яркий пример — happy end, хотя в реалистической подростковой прозе он может быть просто жизнеутверждающим, показывающим возможные выходы из сложной ситуации, расставляющим акценты «что такое хорошо и что такое плохо». Это сближает два потока современной литературы, поэтому многие взрослые любят читать произведения для юных: взрослый читатель ищет в массовой и детско-подростковой литературе, в первую очередь, развлечение и успокоение, затем — ответы на свои вопросы или подтверждение собственной точки зрения. Простота, прозрачность повествования литературы для школьников полностью удовлетворяет эти потребности взрослых, но с детьми не всё так однозначно. Школьники хотят получать удовольствие от чтения, как от компьютерных игр или просмотра фильмов, сериалов, даже соцсетей, им нужен определенный драйв, но в то же время, часто себе в этом не признаваясь, они тоже ищут ответы на свои потаенные вопросы. У них еще нет готовых ответов, они только вступают в жизнь и хотят ее понять, как понять и взрослых, читающих эти же произведения. Вектор жанровых интересов подрастающих читателей меняется, порой кардинально. Авторы это чувствуют и пытаются уловить его колебания, хотя, безусловно, пишут о том, что их самих волнует.
В среднем и старшем подростковом возрасте на первое место выходят традиционные темы: взросления, любви и дружбы, школьного коллектива, нравственного выбора и выбора жизненного пути. Даже нечитающие подростки интересуются повестями о взрослении, детстве в прошлом — в XIX — XX веках (часто в чтении взрослыми вслух или аудио-книгах), чтобы сравнить путь взросления ровесника, понять ход истории на конкретных примерах. Отсюда такой интерес к роману взросления Ольги Громовой «Сахарный ребёнок», ее повести «Вальхен». Особый интерес у современных школьников к повестям и рассказам Тамары Михеевой, произведениям Евгении Басовой, Лилии Волковой и Светланы Волковой, Юлии Кузнецовой, Юлии Лавряшиной, Ирины Краевой и Ксении Беленковой, повествующим о детстве в XXI веке, но предлагающим «современный» угол зрения и на традиционные темы, и на проблемы взросления, и на самого взрослеющего ребенка.
Часто мотивом или лейтмотивом в произведении о взрослении становится тема памяти. Назовем хотя бы повести Наталии Волковой «Разноцветный снег» и Юлии Лавряшиной «Призрак с горки», «Я не чёртик!». Это пробуждает интерес школьников к истории, к прошлому своей семьи, действеннее формирует нравственные установки, чем выверенный вариант «правильного поведения» в «традиционных» произведениях. В отличие от советской детской литературы мораль здесь воспринимается читателем на уровне эмоционального сопереживания персонажам, поэтому эти книги закрепляются в круге чтения новых подросших поколений.
4. На наш взгляд, такой «переходной», чисто юношеской литературы, как раз и не хватало с середины ХХ века до начала 2010-х годов. На Западе это почувствовали раньше, во-первых, потому что они чутко следят за читательскими предпочтениями, следовательно, продажами книг, во-вторых, там давно ведутся психологические исследования, которые показывают определенный сдвиг возрастных рамок: подросшие поколения оказались более инфантильными, «застрявшими в детстве», в 20—27 лет сохраняющими психологию подростка, но ведущими уже взрослую жизнь. Они не готовы воспринимать взрослую литературу, часто ее просто не понимают, тем более классику. Это общемировая тенденция, и рынок художественной литературы на нее чутко отреагировал.
Например, книги Джона Грина сложно назвать подростковыми — они адресованы юношеству, хотя школьники 14—18 лет их читают, правда, меньше, чем до пандемии 2020—2021 годов, но это литература Young Adult. Однако его романы и сюжетно, и стилистически подпадают под определение «подростковая проза»: основной сюжет доминирует (сюжет = фабуле), как правило, один-два параллельных сюжета даны ясно, но кратко, изложены предельно чётко, подробно, как для людей, плохо разбирающихся в жизни; слог простой, доступный неподготовленному читателю; много бытовых и психологических подробностей, объясняющих ситуацию, в которую попали герои. Делать выводы читателю не требуется — за него это сделали персонажи, чаще всего главный герой. Написано талантливо, читать интересно, тематика разнообразная, дающая картины жизни «молодых взрослых» в разных регионах США, в больших и малых городах, в колледжах и на работе. Такая «художественная инструкция по применению» различных ситуаций к собственно жизни. Упор на чувства героев, динамику их переживаний, взросление чувств, на то, как это отражается на поступках персонажей.
Недавно появился перевод книги Дельфины Пессан «Фиалки цветут зимой», и мы наблюдаем, что его читают «загруженные ЕГЭ» старшеклассники и их старшие братья и сестры, — тоже интересная «художественная инструкция по применению», только французская: главная героиня, выбирающая профессию для поступления в колледж, переживающая психологическую травму после смерти матери и не умеющая налаживать отношения как с родным отцом, так и окружающим миром, прячется от этого мира за разноцветными париками, и помощь пожилой учительницы, за которой ухаживает в пансионе для престарелых. И тоже написано так, что оторваться невозможно. Наверное, эту аудиторию «потерявшихся» во времени и пространстве «молодых взрослых» только и можно привлечь талантливыми произведениями, глубоко, чётко и подробно передающими чувства персонажей.
При этом Д.Пессан, в отличие от Дж.Грина, глубоко и тонко описывает переживания не только юного персонажа, но и пожилого, пытается достучаться до молодого читателя, вызвать у него симпатию и сострадание к старому человеку.
Многие отечественные авторы чувствуют такое своеобразное «расширение» аудитории, поэтому их произведения, часто адресованные подросткам, попадают в категорию Young Adult. Так, обе повести Елены Бороды «ZOOM. Карантинная история» и «Инктобер. Месяц перемен» читаются студентами, а вторая четко сопоставляет переживания девятиклассницы, которая учится в математическом классе и мечтает стать художником, и бывшего студента, запутавшегося в своей жизни и отношениях с близкими. Оба участвуют в инктобере — челленджере для художников, когда каждый день октября месяца надо рисовать ассоциации по списку слов, данных организаторами. Для героев инктобер — вызов самим себе, во многом помогающий в себе же и разобраться, дисциплинировать и решить какие-то, в том числе житейские, проблемы.
Взрослеть тяжело, как правило, не хочется, но раньше такой жизненный этап приходился на 15—18 лет, а сейчас на возраст после 20. Рынок литературы просто отреагировал на запрос времени.
5. Не претендуя на истину в последней инстанции, скажу, что из нашей подростковой литературы постепенно уходит тема суицида, но остается запутавшийся в своей жизни рефлектирующий герой-подросток, которому не помогли разобраться в окружающем взрослые, тоже чаще всего наделавшие множество ошибок (Аделия Амраева «Я хочу жить!», Ирина Краева «Дети неба, или Во всём виноваты бизоны», Инна Манахова «Двенадцать зрителей» или зарубежная литература: Джей Эшер «13 причин почему»). В книгах современных писателей довольно жестко показана нынешняя жизнь, жизнь ребёнка или подростка, предоставленного самому себе, не услышанного, не понятого, а от этого страдающего. Такого героя точно не было в советской детской литературе, потому что тогда был востребован герой-деятель, преодолевающий внешние препятствия, часто иллюзорные или выдуманные автором. Совершив небольшие проступки, герой становился честным пионером или героем-комсомольцем, не сомневающимся ни в линии партии, ни в правоте наставляющих его взрослых. (Своеобразная трансформация жития святых, которые в начале своего пути часто были великими грешниками, но под влиянием идеи преобразились и встали на путь праведничества.)Сегодняшний герой показан таким, какими являются его сверстники: разные, не похожие на других, но часто сливающиеся с толпой подростков. Это не заданный типаж — писатели пытаются реалистично и психологически точно передать внутренний мир подростка, его сложную жизнь внутри школьного коллектива или среди ровесников в иных реалиях, в ситуации развода родителей или переезда в другой город, страну, его переживания, его борьбу или нежелание борьбы за выживание. Это то, во что не хотят верить многие взрослые, особенно «трепетные родители».
Всплывают темы инаковости и инклюзии, потому что они так или иначе являются темами сегодняшнего дня. И здесь хорошо прозвучала книга Елены Мамонтовой «Белая сова», в которой главная героиня-мама узнает, что ее сын — инициатор школьной травли. Боясь потерять доверие сына, их замечательные взаимоотношения, героиня вспоминает, как ее травили в детстве, и пытается объяснить своему ребенку, почему буллинг — это бесчеловечно. Школьная травля была всегда, но в наше время приняла катастрофические масштабы из-за повышенной агрессии в обществе, и отечественные писатели пытаются донести до читателя прописную истину, что миром движет добро.
Наиболее жесткое, честно и неприкрыто тема буллинга поднимается в повести Юлии Мазуровой «Особый случай». Безусловно, это явление в нашей литературе. Верить в страшную правду не хочется. Вот поэтому и молчат многие прочитавшие, а учителя не торопятся рекомендовать книгу ученикам. Как и Нина Дашевская, автор пытается показать наш мир через призму восприятия особенным ребенком — аутистом, попавшим в класс «нормотипичных детей» (это термин у нас теперь такой!!!) по программе инклюзии. Родители очень много сделали, чтобы подросший ребёнок мог адаптироваться в мире и жить самостоятельно, но класс его сломал — одноклассники и их родители оказались жестокими, равнодушными и агрессивными. Мальчику помогает единственная одноклассница, сначала тоже с трудом воспринимающая новенького, но пытающаяся его понять, понять себя и своих родителей. Взросление девочки происходит на фоне отделения себя от толпы, борьбы за Игоря, противостояния в классе и своей семье, а затем с потерей Игоря: нет, он не умер — просто вернулся в собственный внутренний мир, и родители забрали его из «нормотипичной» школы. А подросшая девочка делает один простой вывод: не страшно, если кто-то не такой, как все.
Главная идея современных произведений для детей, подростков и юношества: мы все разные, и это хорошо, потому что надо принимать мир в его многообразии, стараться понять другого человека, помочь ему, но не стремиться переделать. У каждого в этом мире свой Путь.