Стихи
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 10, 2024
Калмыкова Вера Владимировна — поэт, филолог, искусствовед, редактор. Родилась в Москве в 1967 году. Окончила филологический факультет Тверского университета; кандидат филологических наук. Автор многих статей и книг по искусству и литературоведению. Живёт в Москве.
* * *
Во времена всегда последние,
и вдох, и выдох — Божья милость.
Пейзажи озирать соседние,
запоминая, что случилось.
Довольны зеброй полосатою
скрипим, болтаем, тянем лямку,
искусствоведами завзятыми
за мигом миг вставляем в рамку.
Подтверждена пора бездумная
уведомлением в конверте,
а жизнь дана зеленошумная
для примирения со смертью.
Но память делится видением
заклеенных крест-накрест окон,
и звуком взрыва, и падением
на солнце блещущих волокон.
Ох, нам бы в лес, на мох, на верески,
но всё страшней и безобразней —
и никогда косым Андреевским,
скорей Петра святого казнью.
Жилое становилось полостью,
безлюдьем, тишиной, печалью.
…О только б жизненные полосы
не пролегли диагональю.
* * *
Всё, что делаю я, —
стягиваю разошедшиеся края мира.
Высаживаю на них деревья
в надежде, что корни переплетутся,
а листва со временем образует почву.
Время, время, лишь бы оно осталось!
Взрывы, половины домов,
мёртвые и калеки —
это очень близко,
если считать в рукопожатиях, а не километрах.
Так мало расстоянье в один или два человека.
У тебя автомат, и ты вернёшься с войны.
Я не умею стрелять, меня на войне не было,
я навсегда там останусь,
потому что её не могло быть,
но она — была.
* * *
Не видно зги, не слышно вздоха
и кровь во облацех темна.
Не отвергай:
твоя эпоха,
твоя страна,
твоя война.
Не отвечай на зов убожеств,
прими судьбу: такие дни.
Гляди в себя, и сколько сможешь —
хоть столько мира сохрани.
* * *
Нестерпимое стерпится — время лечит,
нелюбимые слюбятся, как ни жаль их.
Позабудутся тёмного лихоречья
поистёртые ненавистью скрижали.
И когда повстречаются в небе тени,
с удивленьем разглядывая могилы,
вознесётся дивнословес плетенье:
«Я любил тебя». — «Как я тебя любила…»
* * *
Сокровища разбросаны по миру.
Где сердце? В мире.
Что же сердце? Мир.
И, в пыль дробясь, оно, как прежде, цело,
ведёт своё несбыточное соло —
живою кровью песня солона.
Как умница и логик Навсикая
с любимым расстаётся не вздыхая,
так я приму свой жребий без обид.
«Не спи, художник»? Пусть художник спит,
но пусть ему в рассветный час приснится
заполненная смыслами страница,
когда кругом кромешный вздор — ни зги,
проснись и закляни: «Реальность, сгинь,
ты зарвалась, и я тебя меняю».
Но этот разговор ведётся с Богом,
его нельзя ни перейти, ни вычесть,
Господь лучом и облаком ответит.
И речь Его
ясна как свет.
Нет, всё-таки ясней.