Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 1, 2024
Вопросы для обсуждения:
Ваш круг чтения в 2023 году: остался прежним или изменился (расширился? сузился?),
отслеживали новинки, наверстывали упущенное или перечитывали?
Что читали больше: худлит или нонфикшн, отечественное или переводное?
Открытия года: имена и книги.
Что посоветуете не пропустить, обязательно прочесть?
Елена Лепишева*, литературный критик, прозаик (г. Минск)
Разобщение культурного поля
Круг чтения, конечно, сузился. Более того, я могла бы озаглавить эту часть своих лититогов-2023 «Письмо в бутылке без джинна и без ответа».
А получить его хотелось бы. И ответ, и письмо, да, пожалуй, и джинна, если понимать под ним чуткого собеседника, заинтересованного в том, чтобы вспышка между вами переросла в интерес к литературе, поиск ее новых берегов, а не «алкоголя». Желчное, настоянное на нереализованных амбициях, или слащавое, угодливое конъюнктуре — вовсе не то, что хотелось бы видеть в качестве флагманов литературного процесса. К сожалению, видеть приходится. Как и разобщение культурного поля на фрагменты, страты, мотивированные ментально и идеологически.
Для меня уходящий год выявил сложность в отслеживании книжных новинок. Связано это прежде всего с сосуществованием литературы в метрополии и эмиграции, что заставляет вспомнить опыт советских лет. Очевидное отличие в использовании IT-технологий, благодаря которым новые произведения, изданные за рубежом, становятся доступны читателю, но вот политика книжного рынка, где над эстетикой доминирует прагматическая установка, налицо.
Остановлюсь на опыте белорусских издательств в условиях релокации. Независимые проекты направлены на поддержание национального вектора литературы, создающейся на аутентичном (белорусском) языке. В результате среди десятков книг, вышедших в издательствах «Вясна» (Чехия), hochroth Мinsk (Германия), Skaryna Press (Великобритания), «Янушкевіч» (Польша), практически все написаны по-белорусски. Такой приоритет, безусловно, понятен, однако думается, русскоязычные авторы не менее нуждаются в поддержке и выходе к широкой аудитории. Остается надеяться, что акторы литературного процесса придут к необходимости консолидации общих усилий для поддержания национальной культуры (для которой языковой фактор не является доминирующим в силу исконной гетерогенности), что крайне важно в условиях бифуркации мирового сообщества.
Если же говорить о круге чтения, то признаюсь, что он включил неожиданные вещи. Год прошел с обостренным ощущением ценности культуры, гуманитарного знания о мире — стремления охватить его разные полюса, хотя бы пунктирно наметить ответы на вызовы современности. Мир — разноцветный флаг с множеством полутонов — мир прочитывался мной в научно-популярных координатах. Открыла для себя Асю Казанцеву* («Кто бы мог подумать! Как мозг заставляет нас делать глупости» (Москва: АСТ, 2023)), научную журналистку, окончательно убедившую меня бросить курить, доступно раскрывшую проблемы социального гендера, женской биометрии, причины осеннего сплина etc.
А вот чтение книг, выстроенных на стыке научного исследования, журналистики и документальной прозы, обращенных к болевым социально-политическим точкам ХХ века, оставило впечатление если не тревожности, то драматичности исторического момента. Интеллектуальную летопись 2023 года мне сложно представить без работы журналиста-международника Александра Баунова «Конец режима: как закончились три европейские диктатуры» (М.: Альпина Паблишер, 2023), посвященной тоталитарным режимам в Испании, Португалии и Греции.
Что касается художественной литературы, то здесь мое внимание было сосредоточено на ее заведомо непримиальной ипостаси. Создается она отнюдь не «топовыми» авторами, привлекательными, однако, тем, что в их эстетических стратегиях напряженный поиск доминирует над стремлением вписаться в одну из существующих жанрово-стилевых ниш. Интересно живое, трепетное, возможно, мимолетное — то, что правильнее было бы назвать интенцией развития литературы. История учит, что именно на этой основе рождается новое, примером чему служат эксперименты Серебряного века, отголоски которых ощутимы в направлении, обозначенном как «метамодернизм».
Так, обращает на себя внимание «гротескный» стиль с элементами фантастического реализма, реализованный в произведениях Филиппа Хорвата, писателя, критика, книжного блогера. Запомнились рассказы «Моя борьба» (на платформе «Прочтения»), «Числа Чибоначчи» (на «Дискурсе»), повесть «Красные оттенки серого», пока не опубликованная. Так вышло, что ко мне попала не только ее рукопись, но и повесть Михаэля Кондратовца «Архивариус» (вышедшая на «Дискурсе»), объединенные подступами к травме современного молодого героя с его небезосновательным социальным скептицизмом, тотальной (само)иронией, погруженностью в виртуальный мир, поданными с помощью гротеска.
Могу ошибаться, но по написанию лититогов складывается вектор моей читательской рефлексии (неотделимой от научно-критической). Новейшие тексты ищут ответ на вопросы: что происходит с человеком в атомизированном обществе и действительно ли обстоятельства препятствуют его выходу из модуса Homo Confusus (согласно определению известного биолога и психолингвиста Татьяны Черниговской, данному еще до пандемии)?
В силу своей профессиональной деятельности критику я чаще писала, чем читала. Но по той же причине познакомилась с новейшими драматургическими текстами, созданными авторами из Беларуси. Конец предыдущего года ознаменован для беларусского культурного пространства утратой одного из его виднейших представителей —Їтеатроведа, критика, педагога Алексея Стрельникова, которого я считаю неформальным лидером культурного андеграунда нашей страны. В память об Алексее был создан сборник пьес «Внутри слов», открывший серию «Стрелы тишины» в издательстве Романа Цимберова. Помимо текстов русскоязычных драматургов, принадлежащих к разным поколениям, Константина Стешика, Алёны Иванюшенко, Влады Хмель, Марии Белькович, Коли Музыченко, книга снабжена двумя предисловиями: «Непрерванные шаги» о личности Стрельникова и его роли в развитии независимого искусства в Беларуси и театроведческим — о новых интонациях белорусской драматургии.
В 2023 году обратилась и к «женской» литературе. Не скажу, что выбор был обусловлен читательскими симпатиями, скорее профессиональным интересом: проблемой «женской» стратегии письма, взаимодействием разных уровней эстетической иерархии литературного процесса, корректностью их разделения, исходя из новейших писательских практик. В белорусском (русскоязычном) контексте меня привлекли книги Аллы Златковской «Страшно жить, мама» (Мінск: Янушкевіч, 2018) и подготовленная к изданию «Девочки-стекло» (изд. Р.Цимберова), раскрывающие жизненные перипетии матери и дочери, тесная связь которых делает их версиями одной судьбы. В этих текстах мне не хватило масштаба авторского мышления: бытовые подробности, узнаваемые детали Минска с его заснеженными микрорайонами, пустынной набережной в парке, привычкой жить тихо, не привлекая к себе излишнего внимания, выписаны точно, но могли бы сложиться в срез социальный, который углубил бы проблематику повести.
Не хочется проводить некорректные параллели, но вот в зарубежной версии «женская» тема выстраивается с проекцией на общечеловеческое. Так, Виктория Ллойд-Барлоу вошла в лонг-лист Букеровской премии 2023 года с романом «Маленькие птичьи сердца», в котором сугубо личная проблема героини — расстройство аутического спектра — подается как ментальный эскапизм, невозможность нащупать ниточки диалога с дочерью, а «зеркальность» ситуации в случае с «нормальным» подростком делает проблему эмоциональной глухоты универсальной.
Пожалуй, в некотором смысле стратегии писательниц уравновешивает Екатерина Манойло, которая уже обращалась к проблеме взаимоотношения родителей и детей в дебютном романе «Отец смотрит на запад», отмеченном престижными российскими премиями, а в новой книге «Ветер уносит мёртвые листья» (М.: «Альпина. Проза») продолжает поиск художественного решения проблемы самоидентичности юных женщин, преодоления «зоны комфорта», которой парадоксально становятся насилие, инертность восприятия потери.
А вот на нонфикшн / автофикшн в 2023-м по странности не тянуло. Слышала о новинках в этой области — книгах Михаила Шемякина «Моя жизнь» и Дениса Драгунского «Подлинная история Дениса Кораблёва», но пока желание ознакомиться с ними уступило интриге в связи с выходом «Киноспекуляции» (Cinema Speculation) Квентина Тарантино (М.: «Индивидуум», 2023). Здесь меня привлекло смешение жанров: ненавязчивая, предельно субъективная версия теории кино, поданная в форме заметок на полях, сочетается с размышлениями о режиссерской практике Бергмана, которая становится триггером для самого Тарантино, что, по-моему, носит характер не уязвленных амбиций, а лукавой улыбки Джокера.
На другом полюсе моего читательского интереса оказались книги, предлагающие альтернативные модели реальности, перемежеванные с повседневностью. Среди них произведения как русских (сборники рассказов Евгении Некрасовой «Золотинка» и Анны Старобинец «Серебряный Ашолотль»), так и зарубежных («До самого рая» Ханьи Янагихары, «Книги Якоба» Ольги Токарчук) писателей. Объединяет их совмещение модусов до и после катастрофы, которую можно понимать многопланово (от исторического слома до апокалипсиса), созидающее художественный универсум, выстроенный на взаимопроникновении знакомых маркеров реальности и ее изнаночной, «иной» версии. При этом экзотика мира, смоделированного авторами (будь то сочные описания быта Подолья ХVIII века у Токарчук или три параллельных исторических среза у Янагихары), не препятствует восприятию его эмоциональных контраверз и недотыкомок, оставляющих послевкусие грядущей беды. Насколько «экзотичен» тотальный контроль и пандемия Янагихары, есть ли «фантастика» у Старобинец или откровенно хоррорская вуаль — ширма реальности, смывшей глянец телеэкрана? Для меня вопросы открыты.
В мире по-прежнему множество разных людей, разнообразных интересов, взглядов, прочтений. Ощущение от первой страницы зависит от скорости восприятия, опыта, дня недели. Поэтому не могу не посоветовать пропускать все, что вашей душе угодно пропустить, а читать то, что необходимо вам прямо здесь и сейчас. Если это кофе с молоком, то пускай будет кофе с молоком. Пока чай с жареным рисом стоит на полке и ждет своего времени.
* Внесена в специальный реестр иностранных агентов Минюста РФ.