Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 1, 2024
Вопросы для обсуждения:
Ваш круг чтения в 2023 году: остался прежним или изменился (расширился? сузился?),
отслеживали новинки, наверстывали упущенное или перечитывали?
Что читали больше: худлит или нонфикшн, отечественное или переводное?
Открытия года: имена и книги.
Что посоветуете не пропустить, обязательно прочесть?
Елена Сафронова, литературный критик, прозаик (г. Рязань)
О том, что творится силою воображения
Круг моего чтения остался прежним: он всё так же широк и состоит в основном из книжных новинок, следить за которыми — задача критика. Не обязательно на все откликаться, но фиксировать вновь вышедшие книги критик… сказала бы «должен», но сама же на круглом столе Русского ПЕН-центра «Литературная критика или навигация? Что важнее для читателя?» в рамках IX книжного фестиваля «Красная площадь» говорила о некорректности модальности «должен». Моя реплика называлась «Что и кому должна критика?» и гласила, что критика никому ничего не должна, как и любое другое искусство, ибо творится для истории. Критика символизирует «прочитанность» книги обществом и ее востребованность во временной момент. В идеале критический отзыв — не столько обязанность критика, сколько везение автора. Это кажущееся отступление важно для ответа на «опросник».
Я читаю столько же, сколько и в предыдущие годы, но в последнее время чаще воздерживаюсь от написания рецензий, что делаю, когда книга «не моя», чтобы это не сказалось на отзыве. Меня равно не привлекают литературная неинтересность, малохудожественность — и гиперактуальность, обостренная политизированность. К художественной литературе я всегда тяготела, и в нынешних обстоятельствах тяга усилилась. Я постоянно цитирую «Толковый словарь» Владимира Даля: «Писатель — это литератор, сочинитель»; «Сочинять — значит творить силою воображения». По мне, писательство начинается там, где заканчивается исповедальность и «сиюминутность», — или там, где они превозмогаются, и человек говорит не о том, что лично видел, а о том, что творится силою его воображения.
В числе отрецензированных мною в 2023 году книг — журнальные версии романов Игоря Шумейко «Неконтактные племена», и Руслана Козлова Stabat Mater, и «легендария» Григория Аросева — Евгения Кремчукова «Святые рыбы реки Вспять». Сборник рассказов Елены Долгопят «Хроники забытых сновидений». Романы Шамиля Идиатуллина «Возвращение “Пионера”», Максима Замшева «Вольнодумцы», Екатерины Басмановой «Миллионы не моего отца». Сборники прозы Галины Климовой «Сочинительница птиц» и Галины Калинкиной «Идти по прямой». Все эти книги несхожи по замыслу, стилистике, идейной и идеологической базе, и они произвели на меня совершенно разное впечатление, не только комплиментарное. Однако все их авторы не писали «с натуры», а продумывали и простраивали художественные миры для развития повествования — то похожие на наш, а то совершенно ирреальные. Хочется остановиться на книге еще не «маститого» автора — Татьяны Жирковой из Санкт-Петербурга. Я откликнулась на ее книгу «Светлячок»: 10 рассказов с отдельными сюжетами и цикл историй о школе «Герасимов и другие». Писательница создает реалистичную и неприкрашенную, но добрую и теплую прозу. После «Светлячка» Жиркова издала книгу «Травка полевая», куда вошли старые и новые рассказы. О мощном гуманистическом посыле автора говорят и нарочито «детские» и сентиментальные названия. Душевной прозы о детях в текущей литературе мало, и потому я надеюсь, что выход двух книг подряд будет благоприятен и для биографии писательницы, и для литпроцесса.
Я уже сказала, что сегодня меня особенно привлекает фикшн. Последний нон-фикшн прочла в 2022-м: монументальный труд Сергея Белякова «Парижские мальчики в сталинской Москве». С тех пор предпочитаю худлит, благо, много интересных книг критику сами плывут в руки. Критические статьи читаю в «толстяках», но если Бог пошлет хорошую книгу критики, отказываться не буду.
В числе книг, находящихся на стыке жанров, упомяну сборник «Немилосердные лета» поэтессы и прозаика Натальи Аришиной, изданный после смерти автора. Он произвел на меня впечатление эклектичностью в хорошем смысле слова: в нем есть пронзительные и проникновенные стихи, по большей части на публиковавшиеся ранее, содержательные мемуары и дневники (особенно любопытны страницы о литературной жизни СССР и Москвы перестроечного периода) и удивительная повесть «Восьмислойные облака». Вещь сложная, с дальневосточным колоритом, апеллирующая к владивостокской молодости писательницы, к японской культуре и мифологии и слабо поддающаяся пересказу, но раскрывающая Аришину как незаурядную «сочинительницу» в понимании В.Даля. Вообще же в последние годы я с беспокойством отмечаю засилье в современной прозе автофикшна. В глобальной дискуссии об этом явлении, которое одни называют жанром, а другие методом, я на той стороне, которая полагает: как явление ни назови, но для общего литературного фона оно, скорее, плохо. Как будто «серьезные» современные писатели утратили воображение, и оно осталось уделом только авторов, принадлежащих к стану условно «развлекательной» литературы. К ней я, к слову, отношусь с неизменным пиететом. В 2023 году написала большую статью о книгах Роберта Гэлбрейта (псевдоним Джоан Роулинг) и Елены Михалковой. Этот сравнительный анализ остросюжетных сочинений, русского и английского, о частных сыщиках, опубликован в журнале «Сибирские огни» (№ 5, 2023).
Для меня открытием ушедшего года стали исторические детективы о Золотой Орде краеведа и прозаика из Сызрани Сергея Зацаринного. Я прочитала два романа — «Венгерская вода» и «Шведское огниво» (АСТ) — и пришла к выводу, что это в гораздо меньшей степени детективы, нежели добротные исторические романы. Они лишены многих примет детективного канона. При этом ведущиеся в книгах расследования, начинающиеся с каких-то пустяков, порой якобы мистических, вписаны в контекст масштабных исторических событий и процессов, двигавших жизнь Золотой Орды в годы, которые занимают автора. О них Зацаринный знает если не все, то очень многое (в сравнении с кругом познаний о Золотой Орде рядового читателя, даже образованного). Книги Зацаринного выходят, видимо, издательской волей, в серии «Мастера исторического детектива». Но я бы назвала их удачным примером сочетания жанров. Легкий флер приключений и тайн в этих книгах вызывает в памяти романы по истории Отечества для юношества, которые в изобилии писались и издавались в годы моего детства — например, Константина Бадигина и иже с ним. Те были и научны, и идеологичны, и читались буквально взахлеб. Не стану рекомендовать «обязательно прочесть» Зацаринного всем желающим. Но тем, кто, подобно мне, ценит умение в увлекательной форме рассказать о сложном, его исторические романы с элементами детектива, думаю, понравятся.