Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 5, 2023
Помню, приехал в Арзамас, там оказались милые люди, друзья наших друзей, встретились, и вдруг они говорят: «Ох, как жаль, что вы только сегодня приехали, а не раньше! У нас накануне была премьера в театре, очень хорошая! Вообще у нас театр прекрасный, билеты раскупают заранее на некоторые спектакли — на месяц вперед, на три месяца!»
Я тогда пожалел, что не попаду в Арзамасский театр (может быть, уже никогда). Ну, если уж такая народная любовь…
Вообще театр в небольшом городе — особь статья. Интеллигенции не так уж много, все наперечет, и любая «точка сборки» важна. Но не только в этом дело: живой, настоящий, по крайней мере, искренний театр в своем городе любят еще и потому, что он добавляет капельку, так сказать, социального оптимизма. Капельку надежды на лучшее (цивилизованное) будущее. Капельку добра.
И где бы я ни увидел афишу городского театра, всегда подхожу и смотрю — что дают. Ногинск (бывший Богородицк) и Вышний Волочок, Арзамас и Кузнецк. Всматриваюсь в лица актеров. Представляю, как мечтают они долгими зимними вечерами о большой сцене, о всероссийской славе.
А потом вздыхают и идут работать дальше — для своего, избранного, давно и хорошо знакомого зрителя.
Театр здесь может быть и «народным», то есть играют в нем, по старой дореволюционной традиции, местные жители, он может быть полупрофессиональным, но в любом случае без поддержки города не может быть ничего: ни помещения, ни статуса, ни афиши. Театр — неотъемлемая часть города. Во всех смыслах, в административном тоже. Всегда хотелось узнать подробности (по старой журналистской привычке): а кем работает актер народного театра «во внерабочее время», а откуда присылают выпускников региональных театральных училищ, а как уговаривают режиссера, а какая ставка, а дают ли общежитие или что-то в этом роде?
С некоторых пор существует театральный фестиваль малых городов — и за годы его существования выяснилось, что театр, причем очень хороший театр, есть в городах, куда вы вряд ли сами доедете: Лысьва, Минусинск, Прокопьевск, Балаково, Нягань, Губаха, Кудымкар…
И жюри строгое, сейчас, например, в него входят театральный режиссер Николай Коляда, актриса Ольга Остроумова, кинорежиссер Алексей Федорченко, драматург Ярослава Пулинович. Раз в год финалисты собираются в каком-то симпатичном городе, например, в Тобольске (честно говоря, я бы как-нибудь тоже съездил). Но вот случилось чудо — и два театра-победителя, из Альметьевска и Мирного, дают гастроли в Москве, на сцене Театра Наций, который поддерживает фестиваль. Раньше такая прерогатива была только у «Золотой маски»: «показать глубинку», — теперь у нас есть и Фестиваль театров малых городов.
Перевод с афганского
«Бегущий за ветром» — дебютный роман американского писателя афганского происхождения Халеда Хоссейни был издан в 2003 году и за эти годы успел стать мировым бестселлером. Действие разворачивается и в Кабуле, и в Сан-Франциско, начинается роман в 1970-е годы. Советская интервенция в Афганистан через 14 лет сменяется американской, одна гражданская война переходит в другую, цветущий мирный город постепенно становится средоточием смерти, боли, потерь и разрухи.
Роман, как я уже сказал, вполне знаменит, по нему снят голливудский фильм, Хоссейни получил награды и мощную критику, сценическая версия романа также разошлась по театрам всего мира. И дело тут не только в качестве прозы, оно несомненно, — роман совпал с интересом к так называемой постколониальной травме, концепту, который теперь изучают во всех университетах, на всех гуманитарных кафедрах мира. Особенно обострился интерес к нему после движения протеста черного меньшинства против обесценивания жизни людей небелого цвета кожи, захлестнувшего не так давно Штаты.
Роман про Афганистан — это, конечно, не только «роман про Афганистан», Халед Хоссейни написал про другое: как традиционные отношения в традиционном обществе (отец-сын, хозяин-слуга, насилие-покорность) трансформируются, разламываются движением большой истории. Как меняется сам человек в этих неизбежных, страшных и кровавых поворотах цивилизационного пути. Как чувство вины коверкает жизнь и как врожденная агрессия и адское насилие залегают в глубоких пластах человеческой души. Как важен для человека его детский опыт, в том числе и травматический.
И вот горячий афганский ветер долетел и до Альметьевска. Именно по этой вещи режиссер Камиль Тукаев поставил в Альметьевском государственном татарском драматическом театре спектакль «Жил Артыннан / Бегущий за ветром», ставший победителем Фестиваля театров малых городов в номинации «Спектакль большой формы».
Честно говоря, я не припомню за последнее время московский театр, который вытащил бы на сцену такой огромный, сложный и такой современный литературный материал. Московского театра, который поставил бы перед собой такие неподъемные задачи — по содержанию, по мысли. И решил их при этом прозрачно, трогательно и органично. Уже само это вызывает огромное уважение.
Герой спектакля и романа, мальчик Амир, живет как бы в патриархальном раю — в большом богатом доме, среди цветущего сада, в мирном и спокойном городе Кабуле, где главным развлечением являются гонки воздушных змеев, в которых он принимает участие. Амир читает современные романы и народный эпос, он пишет рассказы и мечтает о том, чтобы стать писателем. Но ощущение внутреннего разлада рождается у зрителя как-то сразу — потому что нет покоя этой душе. Из-за сиротства: матери нет, она умерла при родах, а отец с ним суров и требователен. Из-за странных противоречивых отношений с мальчиком Асефом, который живет в доме на положении сына слуги — то есть он и сам, по сути, слуга, да еще и презираемой в обществе национальности, «плосконосый хазареец». Мальчики дружат, но один слишком покорен и зависим, другой — слишком ревнив и замкнут на себе.
Амир, мечтательный и слабый, не может «дать отпор» обидчикам в рамках патриархальной мужской этики, чем страшно раздражает отца.
Весь этот разлом «старого» мира — глубоко религиозного, феодального и классового, маскулинного и тяжелого, с одной стороны, и абсолютно семейного, почти растительного в своем спокойствии, «слишком простого» в противовес тому сложному, что исподволь растет в душе современного человека, — показан прекрасно. Разлом неизбежный, но при этом ведущий к исторической катастрофе — и он не имеет сугубо национальной афганской окраски.
Он всеобщий.
Вот так же разломался и «слишком простой» советский мир, он тоже оказался «старым», что тоже в итоге привело к катастрофе.
Однако философская подоплека спектакля — тот пласт, который прекрасно считывается внимательным зрителем, но не кричит, не превращается в плакат, проповедь или лекцию. Трогательная, острая, мелодраматическая история нежного мальчика, история дружбы и предательства, любви и ненависти — рассказана очень спокойно, в естественном ритме.
Я бы обязательно отметил здесь сценографию Камиля Тукаева, да и всей его команды (например, работу художника по костюмам Фагили Сельской). Отметил бы и то, что в афише названо «пластическим оформлением» и «цветной графикой» (соответственно, Виктория Арчая и Ольга Кулагина). Потускневшие цветные фотографии на белой материи, как проступающие из памяти героя смутные картинки, предметы, каждый из которых многозначен и символичен, от воздушного змея до футбольного мяча, — всё это создает ощущение подлинного пространства, подлинной истории. И главное — я бы отметил звуковой ряд.
Татарский язык на сцене, в песнях, афганская музыка, афганские танцы и костюмы — все переплетено здесь причудливо, и кажется, что ничего аутентичнее для постановки этого романа на российской сцене придумать просто нельзя.
Мы как будто погружаемся в иную культуру, легко проникаем в нее благодаря именно звуку, хореографии и пластике и смотрим на то, как из этого иного, незнакомого, вроде бы чужого — рождается что-то очень близкое и глубоко созвучное нам.
Мы видим, как современный человек, выходя из прежнего патриархального и маскулинного мира, — ломается и страдает, но все же идет вперед, поскольку другого выхода просто не видит. И в то же время мы видим, как этот «новый мир», мир постмодерна, с бессознательной жестокостью крушит старый, не видя и не понимая последствий.
Прекрасная игра актеров, исполнителей главных ролей — Динара Хуснутдинова, Раушана Мухаметзянова, Эдуарда Латыпова — абсолютно соответствует ритму прозы, ритму рассказа — неторопливому и внимательному.
Да, можно во второй части спектакля упрекнуть авторов в том, что они «пересказывают роман», слишком настойчиво «тянут сюжет», но скучно не было — «большая проза» на сцене не бывает легкой.
Да и не должна.
Озорник из Якутии
Театр из якутского города Мирный привез на гастроли в Театр наций спектакль «Озор» (также победитель фестиваля — в номинации «Спектакль малой формы») по рассказу Мамина-Сибиряка «Озорник».
Рассказ сам по себе удивительный: о судьбе сибирских переселенцев, то есть о драме тех, кто идет вглубь Сибири, на Восток, за землей, за волей, за новой лучшей жизнью. О них и написано-то в русской литературе до обидного мало, и уж тем более обидно, что мы, современные люди, почти ничего не знаем об их судьбе.
Спектакль разделен на две части. В первой половине рассказа переселенцы показаны как бы глазами современного человека (тут надо обязательно назвать режиссера спектакля Елизавету Бондарь и драматурга Александру Августеняк). А во второй показаны уже сами эти современные люди. Дело в том, что спектакль, как гласит пресс-релиз, «родился в результате работы лаборатории с жителями города Мирный, которые вместе с режиссёром и актёрами обсуждали рассказ Д.Н.Мамина-Сибиряка «Озорник». Частью спектакля стал телеграм-чат, в котором каждый может оставить свои замечания и отзывы. Таким образом, зрители становятся непосредственной частью постановки, а их комментарии или вопросы могут войти в текстовую конструкцию спектакля».
Композитор Николай Попов написал к «Озору» очень яркую музыку — в ней звуки балалайки переплетены с якутским народным инструментом хомус (та самая губная мембрана), вскрики и птичьи голоса — с электроникой; и отсылает нас эта музыка, я бы сказал, к таким глубинам психики, в которые заглядывать страшно. Особая музыкальная ткань переплетается с речевой — актеры говорят, а порой и поют, в разных тональностях, модуляциях, да и сами двигаются «не совсем как люди», и тут вспоминаешь уже не о русском реалистическом театре, а о японском — «Но» или «Кабуки», где актеры и говорят, и движутся особенным образом, как марионетки или куклы. Спектакль имеет подзаголовок «социальная мистерия», и впрямь здесь много от шаманского камлания, от речевой медитации, от тайнописи народных обрядов.
Довольно точный, хотя и парадоксальный замысел — ведь современный человек видит в этих темных, патриархальных людях не самого себя, а, скорее, условных персонажей народного сказа.
Физиологически спектакль тяжелый, хотя идет всего час десять, и несмотря на выдающиеся эстетические качества, душевного восторга от него нет, несмотря на то, что искусность режиссерского замысла порой вызывает восхищение. Но есть в итоге, скорее, подавленность, тяжесть, грусть. Казалось бы — фоном и рассказа, и спектакля является огромный сибирский простор, дикая природа, человеческие страсти, даже «героизм первопроходцев», как написали бы в советское время, но, в первую очередь, «Озор» о том, как молодая женщина становится жертвой своей семьи, жертвой темных, средневековых традиций, застывшей, свинцовой морали подчинения и рабства по «половому признаку».
В этих людях нет свободы, вот что ужасно, и они ее не ищут. Конечно, и американский Запад когда-то завоевывали люди с очень патриархальной, традиционной, невыносимо жесткой моралью — но в произведениях «литературы и искусства» они остались все же искателями и поборниками свободы. Свободы от угнетения и нищеты.
Как это получилось — я не знаю, и ответа на этот вопрос у меня нет. Чем наши староверы отличались в этом смысле (тяги к свободе) от американских квакеров или баптистов, я не могу ответить. Возможно, европейская культура была важным добавлением в этом густом человеческом растворе, замешанном на предрассудках и религиозных догматах, и это ключевая разница. А возможно, «поборниками свободы» этих людей сделали позднейшие образы, воплощенные Гэри Купером, Джоном Уэйном, Грегори Пеком и всеми остальными.
Ну и главный момент — американские переселенцы шли на Запад исключительно добровольно, беря все риски на себя. У нас, начиная уже с ХХ века, а то и раньше, этими человеческими потоками управляло государство, используя при том довольно жесткие, а то и бесчеловечные методы.
…Но то книжная история, а когда видишь на сцене живых страдающих людей (прекрасные актерские работы Михаила Гончарова, Сергея Сидорова, Владимира Заманкова, Марии Заманковой, Ольги Федосеевой и других), то сами собой связываются все узелки. И куда бы русский человек ни шел, как бы далеко ни лежал его путь, «внутренняя тюрьма» всегда и всюду с ним.
Грустный вывод, и все же «Озор» оставляет мощное впечатление — любовь, ревность, сила женщины, деспотизм матери и слабость мужчины показаны в нем с необыкновенной яркостью, может быть, как раз потому, что театральные краски выбраны именно так — по контрасту с «большим стилем».
Ну и неожиданная концовка спектакля — речевые, психологические реакции современных людей, которых заставили прочесть рассказ. Актеры встают в ряд и тихо качаются, выкрикивая реплики живых людей, сегодняшних, — и оказывается, что «спутанная», темная мораль переселенцев прошлого века — представления о роли женщины, о роли мужчины, — поддерживаемая сегодняшними масс-медиа, она, хоть и обветшала, но никуда не делась. И это тоже важное открытие.
Жду следующего фестиваля.