Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 2, 2023
Нет, внешне всё обстоит благополучно. Поэты не бедствуют. Одеваются прилично. Посещают разные фестивали, форумы, фесты и прочие фуршеты. Меньше, чем в тучные годы, но всё же посещают.
И книги свои издают почти так же регулярно. Готовлю сейчас в следующий номер обзор новинок года; думал, не наскребу и пяток чего-то стоящего… Нет, уже за двадцать перевалило. И продолжают дариться и присылаться.
Так что с поэтами всё более-менее в порядке. Ожидали, что будут гонения — нет пока гонений. То ли руки до поэтов еще не дошли, то ли оные руки просто на них махнули. Ну, пописывают что-то, почитывают где-то, попечатывают как-то.
Бывают времена, когда чем лучше поэтам, тем хуже поэзии. И наоборот. Хотя жесткой зависимости здесь, конечно, нет.
Поэзия превращается в какую-то необязательную забаву, место которой, в лучшем случае — на специально отведенных площадках, в худшем — нигде.
Проходит, скажем, какое-нибудь большое литературное или, шире, культурное действо. Приглашают поэтов. Что делают приглашенные поэты? Присутствуют. Выступают, если дадут слово, — с речами или докладами. А со стихами? А поэтические чтения? Почти не припомню.
Прошел в Ташкенте XV Форум творческой и научной интеллигенции государств-участников СНГ. Приехали российские поэты. Марина Кудимова, Максим Амелин, Андрей Коровин, Евгения Баранова, Анна Маркина. Может, кто-то из других стран СНГ, не в курсе. В конце первого дня — выступление Молодёжного симфонического оркестра СНГ. Сидим, слушаем. Прекрасное исполнение, разнообразный репертуар. И вот сидящий рядом Андрей вполголоса говорит: а почему никому в голову не приходит организовать аналогичное выступление для поэтов стран СНГ?
Увы. Если привозят музыкантов — музыканты должны выступить. Если привозят поэтов — поэты могут просто посидеть и помолчать.
Как это, собственно, на второй день форума и случилось. На секции по литературе СНГ выступали разнообразные управленцы; долго докладывали о своих достижениях, в конце приняли какую-то декларацию или обращение (точно сказать не могу, к этому времени уже благополучно эвакуировался из зала). Ни одному из названных поэтов не предложили даже просто выступить. Поэты задумчиво изображали публику, пока тоже не спаслись бегством.
И ташкентский форум — не исключение; аналогичное встречал на других, и в других городах. Поэтов — иногда — зовут. Но за вычетом собственно поэтических фестивалей (которых всё меньше), чтения стихов от них никто не ждет.
Это не упрек организаторам. Ни в коей мере. Это просто показатель отношения к звучащему поэтическому слову сегодня.
Спасение утопающих, конечно, может быть делом самих утопающих. Самим договориться, посидеть и почитать стихи. Так оно и происходит. Скажем, на Школе поэтической критики, проходившей в начале октября в Пушкинских Горах; прекрасно, кстати, организованной. Поэтов было достаточно и среди «мастеров» (Дмитрий Бак, Владимир Козлов, Борис Кутенков, Елена Погорелая…), и среди «подмастерьев» (Евгений Коновалов, Анна Трушкина, молодой питерец Богдан Хилько…). Собрались вечером и читали себя по кругу. Друг другу, кому ж еще?
Может, просто поэтические чтения сегодня — устаревший жанр? Хочешь почитать или послушать стихи — добро пожаловать в Сеть. Хоть «в буквах», хоть в видеозаписи.
Всё это так, но почему-то эти же сетевые возможности для музыкантов не отменяют живого исполнения: концерты, музыкальные вечера. Для актеров — театры, для художников — выставки. Хотя всё это, по идее, тоже можно просмотреть в Сети.
Что же не так с поэзией?
Нужно, впрочем, уточнить, с какой поэзией.
С массовой поэзией, интегрированной в шоу-индустрию, всё более-менее благополучно. И чтения, и промоушен, и паблисити, всё наличествует. (По крайней мере, так было до недавнего времени; сейчас здесь тоже всё в брожении…)
Но с эстрадной поэзией в плане доступа к массам всегда было неплохо. На них, массы, она и рассчитана, и так или иначе до них доходила. В виде текстов песен, в виде собственно стихов — хотя это собственно стоило бы поместить в кавычки: массовая поэзия никогда не бывает только поэзией, только стихами. Это всегда стихи плюс еще что-то: перформанс, акционизм, даже проповедь.
Как точно заметил Александр Бараш: «Выступления в 1960-е годы на стадионах были для публики в одночасье и концертом, и проповедью, по жанру ближе всего к шоу популярных проповедников в Америке»[1] .
Неудивительно, что один из лидеров «стадионной поэзии», Евтушенко, уже в 90-е искренне возмущался, почему его не зовут почитать стихи в православном храме, с амвона[2] … И прочитал бы, кабы пригласили. С той актерской «задушевной» интонацией, которая звучала, вероятно, так свежо в пятидесятые-шестидесятые (и так искусственно — в девяностые-нулевые). Главное — аудитория, а уж где читать — футбольное поле или православный храм — дело десятое.
Нет, отличие массовой поэзии от немассовой не в том, что «немассовый» поэт пишет только для «избранных» и не хотел бы расширить круг своих читателей. Хотел бы. Дело, думаю, в другом. Немассовая поэзия — поэзия самодостаточного и самодовлеющего слова. Которому не требуется в виде гарнира ни артистическая декламация, ни владение искусством зажигать аудиторию.
Само чтение «немассового» поэта построено не на стремлении воздействовать на слушателей и манипулировать ими, а на желании донести до них смысл (даже множественность смыслов) стихотворения. Это различие в чтении стало заметно уже в начале прошлого столетия, когда поэтические чтения вышли из стен салонов и дворянских собраний.
«Читал он очень просто, не прибегая к обычным тогда приемам исполнения — не нажимал, не рычал, не пел, но сдержанно выявлял содержание произведения, умело, продуманно вел ритм стиха», — вспоминал о чтении Брюсова Владимир Фефер[3].
Та же простота, контрастировавшая с эстрадным чтением поэзии, была присуща и декламации Блока. «…В своеобразной и целомудренной манере своей читал он свои стихи, не помогая им переливами голоса…» (Юлий Айхенвальд)[4].
Так читает и большинство современных не-эстрадных поэтов: не «помогая» стихам ни рычанием, ни напеванием, ни бодрой рэперской скороговоркой. И — еще одно отличие от эстрадной поэзии — не нуждаясь ни в каком музыкальном сопровождении. Повторюсь: серьезная поэзия для своего чтения нуждается только в самой себе. То, что слабым стихам помогает, сильным — не то чтобы вредит, но выглядит досадно излишним.
Приведу — раз уж разговор коснулся истории поэтического чтения — еще одно мемуарное свидетельство.
«Так вышло, — вспоминает Сергей Чупринин, — что летом 1987 года я вел подряд два вечера в честь 80-летия со дня рождения Арсения Тарковского.
И первый, в Центральном доме архитекторов, получился, на мой тогдашний вкус, весьма ладным. Арсений Александрович долго читал… <…> И шли песни — удивительно много песен, от “Вот и лето прошло…”, какое все знают, до стихотворений, в гитарных руладах буквально преображавшихся.
Готовимся ко второму — уже в Центральном доме литераторов. Арсений Александрович ко всему относится очень благодушно, любые предложения устроителей принимает. И только вот этого — он рукою изображает треньканье по струнам — лучше бы, говорит, поменьше. “Так, может, совсем не надо?” — переспрашиваю я. “Мне — не надо, — отвечает поэт. — Но выдержат ли слушатели только стихи?”
Слушатели, а зал был, конечно, полон, выдержали»[5].
Слушатели, думаю, выдержали бы и сегодня.
Время, конечно, изменилось; в конце 80-х массовым был интерес не только к эстрадной поэзии, но и к поэзии более сложно устроенной. Не только к сопровождаемой «гитарными руладами» — но и к той, которая в них не нуждается и их избегает.
Но списывать всё на «пришли иные времена» не стоит. Нынешнее малолюдье на поэтических чтениях — не только от упадка интереса к серьезной поэзии. Это и проблема литературного менеджмента.
Да, у поэта могут быть хорошие менеджерские задатки. Но каким бы он ни был толковым организатором, устраивание поэтических чтений, встреч, вечеров — дело всё же не поэтово. Сложно совмещать в одной голове два этих умения: писание стихов и организацию полноценных чтений. Где в зале были бы не только «свои»: собратья и сосестры по поэтическому цеху, плюс пара-тройка сочувствующих филологов. Но и, например, старшеклассники, студенты. Просто образованные — и не очень — люди.
Для того, чтобы (в том числе) устраивать такие вечера, и должны существовать литературные менеджеры. Распространять информацию, рекламировать — а не просто, как сейчас это обычно делается поэтами, оповещать на своей страничке в соцсетях в робкой надежде на перепост.
Есть и другие вещи, которыми поэты уже так привыкли за последние лет тридцать заниматься сами, что даже не способны представить, что это может (по идее, даже должен) делать кто-то не из поэтического цеха. Например, распространение стихотворных сборников. Издатели этим заниматься, как правило, не хотят, сами поэты — не умеют. Нужны литменеджеры.
Но как раз в наших палестинах это зверь исключительно редкий. Сравните. «Литературный менеджер», введенное в поисковик Google’а дает примерно 844 соответствия — причем значительная часть из них связана с не-российскими реалиями. Тогда как поиск на literary manager — около 94 300 результатов. Более чем в сто раз больше.
Может, конечно, разговор о литературном менеджменте сейчас не ко времени. Литература (как и общество) расколота, тут бы как-то сохранить то, что еще есть, а не мечтать о развитии института литературного менеджмента. Да и вряд ли на современной серьезной поэзии можно заработать, а без этого ни один менеджер не станет гнуть спину. Эстрадная поэзия — другое дело; или даже еще более золотоносная жила — любительская поэзия. Ее уже и так давно и успешно окучивают литературные менеджеры, вроде Дмитрия Кравчука (сайты stihi.ru и proza.ru) или недавно ушедшего Александра Гриценко, с его «Интернациональным союзом писателей».
Но если не получается пока что-то делать, надо хотя бы что-то думать. Проектировать, вычерчивать мысленные чертежи нашего литературного будущего.
Тем более что даже настоящее преподносит порой сюрпризы, не обязательно неприятные. Сколько видимых и невидимых миру слез было пролито о состоянии литературной критики. Депрофессионализируется, исчезает… Но вот последние года три стали вдруг возникать курсы литературной критики. В одной литшколе, в другой… Семь лет назад, когда только начинал преподавание в литературных школах, не мог даже этого представить: востребована везде была только проза, проза и еще раз проза. Теперь людям стала интересна и литкритика, как она вообще делается. Критиками, конечно, станут из них единицы; но и это неплохо. Так, глядишь, и курсы литературных менеджеров появятся, что-то начнет понемногу меняться.
Литературный менеджмент — это, конечно, не панацея; всего лишь один из инструментов литературного процесса, со своими плюсами и минусами. Но что-то должно меняться. Иначе — обидно за поэзию. За прозу, конечно, тоже, но за поэзию — чаще. Просто очень обидно.
[1] Бараш А. Своё время. — М.: НЛО, 2014. С. 113.
[2] Олеся Николаева: «Евтушенко напоминал евангельского Нафанаила, в котором «нет лукавства»» // Татьянин день. Молодёжный интернет-журнал МГУ. 4 апреля 2017 года. (https://taday.ru/text/2200382.html).
[3] Фефер В. Брюсов в «Школе поэтики» / Публ. А.М.Смирновой. Предисл. и прим. И.Ф.Кунина // Литературное наследство. Т. 85. Валерий Брюсов. — М.: Наука, 1976. С. 818.
[4] Айхенвальд Ю. Александр Блок // Айхенвальд Ю. Силуэты русских писателей. В 3-х выпусках. — М.: Научное слово, 1906—1910. Вып. 3. 1910. (https://ru.wikisource.org/wiki/Александр_Блок_(Айхенвальд)
[5] Чупринин С. Вот жизнь моя: Фейсбучный роман. — М.: Рипол Классик, 2015. С. 119.