Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 7, 2022
1.Кому вы наследуете? (В широком смысле слова и в литературе «всех времен и народов»)
Разумеется, у меня, как у каждого человека, не обязательно пишущего, есть свои предпочтения, любимые и близкие по духу авторы, но говорить об этом в контексте «наследования» кажется как минимум не совсем скромным. Например, Достоевского открыла для себя в юные школьные годы, прочитав роман «Подросток». Захотелось мне писать прямо как Фёдор Михайлович. Смешно же, правда? Достоевский с тех пор стал одним из моих любимых авторов, но вряд ли я «право имею» говорить о том, что наследую. Или вот нравится мне фраза Флобера: «Мадам Бовари — это я». Попробовала взять ее на вооружение, когда писала свой текст. Так, в каждом герое романа «Доктор Х и его дети» есть присущие мне черты характера или привычки, вредные либо безобидные. Даже отрицательные персонажи стали мне ближе, потому что и они — это я. Очевидно, этот подход сработал, недавно по книге сняли художественный фильм с известным актером Сергеем Пускепалисом в главной роли, его оппонента, плохого человека сыграл еще один прекрасный актер Игорь Черневич. Я присутствовала на съемках, видела отснятый материал, который сейчас в производстве. Герой, которого играет Черневич, очень убедителен в кадре. Хочется верить, что, помимо безусловного актерского таланта, свою лепту в этот образ внесла и «метода Флобера». Но, повторюсь, мне не близки рассуждения в духе: «Я и мировая литература».
2.Узнаёте ли вы в ком-то из молодых писателей — своих и своего поколения читателей, будь то «наследники» или оппоненты?
До недавнего времени я не оценивала людей по идеологическому принципу, не ограничивала общения, если взгляды были мне не близки. Старалась не замечать, искала что-то хорошее. Сейчас, когда ситуация изменилась и не замечать значит — потакать, я волевым решением убрала из поля видимости тех, кто мне неприятен по разным причинам, далеко не всегда идеологическим, поэтому что именно «оппоненты» читают и читают ли что-то вообще, кроме газетных передовиц, мне не интересно. Собственно, даже оппонентов у меня нет, ведь их наличие предполагает спор или дискуссию, а я их ни с кем не веду.
3.Литература ваших сверстников: что вас объединяет и отличает от других и для вас важно, чтобы сохранилось в будущем?
Хотелось бы порассуждать о некоем особом «копирайте» авторов моего поколения 40+ или более молодых ребят, тем более в последнее время я читаю действительно много прозаических текстов и для семинаров Ассоциации союзов писателей и издателей, и для региональных школ, и форума «Липки». Увы, вряд ли могу сообщить что-то новое. Боюсь, что нет его, этого «копирайта», если вы имеете в виду некую характерную именно для нынешнего поколения молодых авторов систему символов, художественные находки и так далее. Конечно, встречаются в этой разноголосице интересные, сильные тексты, когда авторская зрелость не вызывает сомнений, и участник того или иного семинара сам может сесть на место ведущего. Каждый раз я радуюсь, когда открываю для себя новые имена. Например, сейчас это проза Георгия Панкратова и Егора Куликова, с которой я познакомилась как раз при отборе текстов на одном из конкурсов. Георгий Панкратов уже состоявшийся автор, публиковался и в «Дружбе народов». Один из его новых рассказов выбил меня из колеи на целый рабочий день, даже отправила его сыну-подростку с просьбой прочитать. Может быть, «ДН» его и напечатает первой. Егор Куликов написал простой, но очень трогательный рассказ «Трудяга» про любовь… кого бы вы думали? Человека к трактору, а трактора к человеку. Звучит наивно, в духе соцреализма. Но нет, написано так классно, и трактор этот одушевлен с таким мастерством и любовью, что стоит поучиться тому, как автор вкладывает в текст душу.
Мы не можем знать, что сохранится в будущем, но, на мой взгляд, работают на него — и особенно сейчас — истории, написанные с любовью к людям, состраданием к тому самому «маленькому человеку», которым славится русская классика, болью за униженных и оскорбленных несправедливостью, пониманием ценности жизни. Так было, есть, и хочется верить, что будет.