Стихи
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 6, 2022
Кацов Геннадий — поэт, прозаик, журналист. Родился в 1956 году в Евпатории. Окончил кораблестроительный институт в г. Николаеве. В 1980-е — участник московской литературной группы «Эпсилон-салон», один из основателей клуба «Поэзия». В 1989 г. эмигрировал в США. Автор нескольких книг стихов и прозы, среди них — «Словосфера» (Н.-Й., 2013), «365 дней вокруг солнца» (Н.-Й., 2014) и др. Составитель поэтической антологии «НАШКРЫМ» (Н.-Й., 2014). Живёт в Нью-Йорке.
* * *
неумолчное в паре с молчанием
долго прячется с воем в груди —
бытие управляет сознанием,
но об этом не предупредив,
тайна мира хранится в скворечнике,
там же ключ, в нём простой желобок:
сотни лет не хватает у вечности,
чтоб к нему подобрали замок
птица годы скользит по касательной
к переносице, крылья раскрыв:
где отыщешь такого писателя,
кто бы суть сей забавы раскрыл
берег каждой навеян песчинкою,
и, присев у него на краю,
чайка клювом в волне что-то чиркает —
что-то пишет тебе гамаюн
* * *
мир, данный в ощущеньях, плоский,
на ощупь, как звериный лаз:
моим гуру был заболоцкий,
ведь за болотом — глаз да глаз
меня учили понемногу
гомер, флобер и карамзин:
по жизни шёл, сводило ногу,
едва хватало на бензин
«срок жизненный — ничуть не малый,
хоть не скурить всех папирос!» —
своим делился вуди аллен,
в общении за ланчем прост
бывал я в молодости умным,
но позже ум порастерял —
как говорила турман ума:
«в ногах нет правды для стремян!»
нередко интеллектуально
иных я не превосходил:
«путь к людям нас уводит в спальню», —
билл гейтс, и тот с ума сходил
и, существуя в мире истин,
я выносил соседям мозг —
так подсказал мне охлобыстин,
когда я пёр, как паровоз
я был красив, по мненью многих,
играл в нью-йоркское лото:
«ты, как твой дядя, правил строгих», —
припоминал сам жан кокто
«скажи-ка, дядя, ведь не “даром”
набоковским одним ты жил?» —
и честный дядя, взяв гитару,
её о стену размозжил
* * *
есть жизнь и за пределами фейсбука,
а значит, смерть за лайком не видна —
кто скорость тьмы менял на скорость звука,
по месту подогнав костюм из бука,
тот знает, в чём успех сего кина
из греции мигранты прут в колхиду,
в ливане ливни, в грузии грызня…
я здесь живу, не подавая виду,
но, если откровенно, не в обиду:
будь моя воля — не прожил бы дня
и лошадь мчит, и сигарета длится,
и дело, судя по всему, табак,
да, и куда верёвочке не виться?!
нью-йорк разрушен, всюду заграница:
тьма тринидадов и полно тобаг
к лицу — прохожим в масках на котурнах,
коль в третьем акте выстрелит в висках!
от жертвы мировой литературы
читательский привет: все анны дуры,
все львы, свалив, скрываются в песках
пора открытие мне сделать, то есть
открыть в ближайший космос чудо-дверь,
войти, неся свою земную повесть,
и вслух, пока подсказывает совесть,
сказать там станиславскому: «не верь!»
* * *
там ангел за спиной, здесь хиппи в толстом теле
и мёртвая вода, в которой дальше плыть:
прошедшее не зря сегодня мягко стелет —
в нём всё видавший свет, он полон, как полынь
там у амура лук слезоточив и репчат,
и от москвы стрела летит на ленинград,
а фото чем старей, тем закрепитель крепче,
как надпись на стене подъезда «сам дурак»
там столько лет прошло, что время — постоянно,
да чёрно-белых дней, что клавиш череда,
где инь бемоль с утра звучит в диезе яном
и пианист за фугу родину продаст
там к центру долгий путь в неведомых дорожках,
у всех ларьков полно невиданных зверей:
любой из них нагим рождён был и хорошим,
и добрым и нагим рождён был умереть
там то, что не сбылось, то и не жаль оставить,
и прожито всё так, как предсказал сурок,
а если в трёх словах, то — рикки-тикки-тави,
а если в нотах двух — то в духе симфо-рок
* * *
всё приходит… пять-шесть тысяч лет погодя
океанской волной мир накроет —
и наступят столетия мегадождя,
что, бесспорно, тоскливо для хроник
и земля (где-то так же писалось?!) пуста
будет внешнему взгляду, безвидна,
хоть, с другой стороны, никого не оста-
лось из тех, победивших ковиды
вновь какой-то ной-штрих рассекает простор
на простом безразмерном ковчеге:
глаз, как птичью ловушку, растянет свой взор,
ухо ловит в глуши птичий щебет
и вернётся запущенный в небо щегол
(в прошлой версии — голубь) с вербеной —
значит, ныне потоп сократился на пол,
даже если на треть — офигенно!
значит, где-то есть суша, а там — интернет,
что возможно; и связь без сюрпризов!
всё проходит… и ветхий листаешь завет,
словно будет ещё он написан