Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 11, 2022
В детстве меня сильно увлекала книжка про историю огнестрельного оружия. В ней последовательно излагалось все — от луков и пращи, через арбалеты и пищали, до трехлинейной винтовки Мосина и пулемета-автомата Дегтярёва. (К сожалению, книжка не сохранилась и автора я не помню.)
Откуда она была у меня, бог знает. Может, кто-то из взрослых подарил, а может быть, как всегда, я вытащил ее из какого-то угла необъятного по размерам книжного шкафа папиной сестры тети Сильвы, у которой мы по праздникам бывали в гостях.
Обычно я наедался салатами и селедкой, напивался лимонадом и шел исследовать этот шкаф…
В общем, да, книжка эта, увы, не сохранилась — а была она удивительным произведением полиграфического искусства: так прекрасно она была придумана, смакетирована, такие в ней аппетитные были картинки, что развороты этой книжки до сих пор стоят у меня перед глазами, как призраки прошлого.
В том же самом книжном шкафу у тети Сильвы я обнаружил потрепанную старую книженцию под названием «Капитан Сорви-голова».
Я буквально в нее вцепился и перечитывал несколько раз. Надо сказать, она мне заменила сразу все книжки, которые я тогда страстно мечтал найти и прочитать: Майна Рида, Фенимора Купера — то есть книжки про индейцев. Но этих книжек не было ни у тети Сильвы, ни в библиотеках («на руках!» — отвечала мне раз за разом библиотекарша, и в конце концов я решил прочесть «Последний из могикан», сидя в читальном зале, с огромным трудом я выпросил этот уже латаный-перелатаный экземпляр и начал читать, дрожа от нетерпения. Книжка оказалась довольно скучная, в отличие от фильма).
Так вот, Буссенар заменил мне все это, вместе взятое. Это была в какой-то момент моя детская Библия.
Трудно даже сказать, почему — то ли идея «восстания детей против взрослых» была в моем сердце до книжки, то ли сама книжка породила эту идею, но все совпало. Я мечтал о том времени, когда нам, детям, удастся доказать взрослым, что зря они к нам снисходительно относятся, доказать, разумеется, с оружием в руках.
Вот, кстати говоря, это самое оружие было в книжке чуть ли не главным героем.
Я плохо помню характеры и отношения этих маленьких головорезов, которые участвуют в англо-бурской войне (на стороне буров, конечно, воюя против мерзких жестоких англичан), плохо помню перипетии сюжета, но точно помню, что в руках у отряда детей перебывало страшное количество оружия. И напряжение в книжке росло по мере того, как эти груды захваченного ими оружия становились все больше и больше. Именно из этой книжки (а не из фильмов о Гражданской войне) я узнал о существовании пулемета «Максим», который разит врагов наповал, строй за строем.
Понятно, что потом, когда вышли на экран фильмы «Неуловимые мстители», «Новые приключения неуловимых», «Корона Российской империи», мне все эти герои показались давно знакомыми и понятными. (Был, кстати, еще один фильм на эту тему — «Армия “Трясогузки”» по повести А.Власова и Л.Млодика, а «Неуловимые» были вольным переложением повести П.Бляхина «Красные дьяволята», но все это были лишь советские вариации на тему, которую первым открыл Луи Буссенар.)
Я настолько был захвачен Буссенаром, что пытался и сам сбежать на войну во Вьетнаме, новостями о которой в то время были полны советские газеты, радио и телевидение. Эта война во Вьетнаме казалась мне абсолютно похожей на ту, англо-бурскую, и я решил принять в ней участие.
Правда, дальше подготовки дело не пошло, я сломался уже на логистике: можно было сбежать из дома, но куда идти дальше, как попасть в этот самый Вьетнам, я не понимал… (Кстати, я описал это потом в своем рассказе «Вьетнам».)
Конечно, я читал в детстве много разных книжек — по сути дела, абсолютно все, что попадалось мне на глаза. Я вытаскивал из книжного шкафа (нашего или тети-Сильвиного) том за томом и проглатывал, торопливо и жадно. Больше всего мне нравились рассказы Чехова и петербургские повести Гоголя, но я стыдился в этом признаться и даже во дворе никому не говорил. «Тайна двух океанов» Адамова, советский фантаст Беляев, конечно же, «Судьба барабанщика» Гайдара, Жюль Верн, даже «Севастопольская страда» Сергеева-Ценского (опять оружие, опять война), словом, то были книжки, в которых беспрерывно стреляли, разоблачали вредителей и шпионов, целились в сердце и в голову, брали на мушку, кричали «Руки вверх!», пожалуй, лишь в Жюле Верне иногда выплывало наружу что-то другое — загадки нашей планеты, любовь и дружба, верность и предательство.
Мой внутренний мир был похож, наверное, на комикс — положительные и отрицательные, плохие и хорошие, белые и черные, контрастные цвета, пальба и схватки, погони и приключения.
Слава богу, что были все-таки еще Гоголь и Чехов. Ну и Гайдар, конечно…
Когда родились дети, и я начал задумываться о том, какие же книжки подсунуть им, то вдруг понял, что, пожалуй, мой читательский опыт им не подойдет. Нет, конечно, я продолжал хранить верность и нежно вспоминать прочитанное мной в детстве — но так уж получилось, что, став взрослым, я абсолютно утратил интерес к военным действиям, меня совсем не интересовали сражения, я вообще не испытывал интереса к оружию.
Больше того, мне показалось, что я слишком многое пропустил из детской литературы, и пора уже это наверстывать.
…Сначала, в раннем детстве, дети читают одну и ту же книжку по тысяче раз, им важно само сочетание звуков, картинок, привычного рассказа, так же как им важны ежедневные ритуалы — еда, прогулка, одевание, купание. «Три поросёнка» и «Федорино горе» долгое время были нашими ежедневными книгами, и читались по несколько раз в день (иногда по десять).
Потом наступило время диафильмов — темная комната, экран, прекрасные яркие картинки, вечно живые технологии девятнадцатого века.
«Муфта, Полботинка и Моховая борода» эстонского писателя Эно Рауда, «Конёк-горбунок» Ершова, «Следствие ведут колобки» Успенского — диафильмы вместе с пластинками, о, какое это было наслаждение, замечательные голоса актеров, прекрасная музыка…
Но потом я понял, что хочу читать детям сам.
И я читал и перечитывал им — «Малыш и Карлсон», «Пеппи Длинныйчулок» Астрид Линдгрен, «Хоббит» в переводе Натальи Трауберг, «Алиса в стране чудес» в переводе Заходера, теперь-то в стране не было книжного дефицита, был дефицит денег, но я покупал эти книжки за любые деньги, и мы читали, читали, читали…
Ну а потом…
Потом мы стали читать «Остров сокровищ» Стивенсона и, прочитав это великое творение детям раз десять (по их просьбе, конечно), я понял, что все-таки стрельба, погони, приключения — это вечное. Милитаризм улетучится, а благородный дух борьбы хорошего с плохим — останется.
И бояться этого не нужно.
И все-таки иногда я скучаю по той своей детской литературе.
По «Капитану Сорви-голова», по Майну Риду и Куперу, даже по «Севастопольской страде» Сергеева-Ценского. По страницам этих книг бродят дети, волоча за собой тяжеленные маузеры и штуцеры, гордо шагают облаченные в железные доспехи воли и мужества мужчины, скачут на лошадях прекрасные женщины (там, впрочем, все скачут на лошадях) и вечно встает красное солнце свободы.
В сущности, я остался в ней навсегда, в этой детской литературе, что бы я ни писал, и сопротивляться этому бесполезно.