Заметки о студенческой жизни в Китае
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 1, 2022
Воропаева Анна Владимировна — китаистка. Родилась во Владивостоке в 1983 году, окончила факультет востоковедения ДВГТУ по специальности переводчик китайского языка и магистратуру Университета иностранных языков в китайском городе Далянь. Более 10 лет прожила в Китае. В настоящее время живет во Владивостоке, работает переводчиком и преподавателем китайского языка, занимается научной работой.
Предыдущая публикация в «ДН» — 2021, № 9.
«Наконец-то я это сделала!» — пронеслось у меня в голове, когда, получив свой багаж, я вышла в заполненный шумной толпой зал аэропорта города Далянь. Я столько к этому шла, и вот, получив грант на четыре года обучения, стою на китайской земле в предвкушении неизведанного, немного пугающего, но вызывающего в душе восторг будущего.
— Excuse me, are you from Dalian University of Foreign Languages? — услышала я вполне сносную английскую речь рядом с собой и, повернув голову, увидела высокого, недурной наружности китайца, одетого по последней европейской моде и благоухающего парфюмом, что в Китае большая редкость. Китайцы предпочитают не пользоваться духами. Считается, что запах чистого тела куда приятней, чем искусственный запах парфюмерии, созданной европейцами в давние века для маскировки недельной давности амбре немытого тела.
Парень представился студентом-волонтером, ответственным за встречу иностранцев.
Узнав, что я «шпрехаю по-ихнему», он обрадовался и, конечно же, вежливо похвалил меня за хорошее произношение, после чего сразу же выпустил в мою сторону пулеметную очередь неразборчивых звуков, среди которых я улавливала лишь отдельные знакомые слова. Надо признать, что китайскую речь неопытному студенту понимать довольно сложно, не в последнюю очередь из-за обилия местных диалектов, которые влияют на общепринятое произношение путунхуа, а также огромного количества слов-омонимов, которые звучат одинаково, но в разных ситуациях обладают совсем неодинаковым смыслом. Один из наглядных примеров, которые китайцы очень любят приводить, это фразы: “Xiǎojiě, shuǐjiǎo duōshǎo qián yī wǎn” и “Xiǎojiě, shuìjiào duōshǎo qián yī wǎn”. Обе будут звучать как «Сяоцзе, шуйцзяо дошао цянь и вань?», и только в зависимости от того, какими тонами1 ты их произнесешь, смысл изменится от «девушка, сколько стоит тарелка пельменей с бульоном?» до «девушка, сколько стоит ночь?». Да еще и слово «сяоцзе» (девушка) имеет двоякий смысл. Либо просто девушка, либо девушка непристойного поведения. Вот и улавливай, бедный иностранный студент, смысл тонов, омонимов и что конкретно имел в виду говорящий.
Но одно остается неизменным: китаец не будет китайцем, если не похвалит лаовая1 за его прекрасные навыки владения китайским языком буквально после первой же фразы «ни хао», то бишь «привет». Как выяснилось позже, китайцы таким образом изначально демонстрируют свое дружелюбие и расположенность к собеседнику.
Оказалось, что я не одна, кого встречает студент-волонтер. В компанию мне подсадили совсем молоденького парня, армянина, который был несказанно рад, что хоть кто-то здесь, на чужбине, говорит знакомыми словами, то есть по-русски. Выяснилось, что зовут парня Ашот и он первый раз в Китае. В Армении Ашот учил китайский всего один месяц и успел освоить только пиньинь2, но родители решили, что этого достаточно и что набираться китайской грамоты лучше непосредственно у носителей этой самой грамоты. Наблюдая за потерянным взглядом парня, я про себя гадала: сколько продержится Ашот в заморских землях…
Все мы когда-то через это проходили, студенты-китаисты, решившие грызть гранит китайской науки в Поднебесной. И тут два варианта: ты либо уезжаешь через пару месяцев на родину и вспоминаешь о пережитом культурном шоке, как о страшном сне, либо влюбляешься в эту страну всем сердцем, до мурашек, до слез при разлуке и ощущения, что дышать полной грудью ты теперь можешь, только почувствовав этот экологически нечистый воздух, перемешанный с яркими ароматами китайской кухни. Безусловно, я давно относилась ко второму варианту, хотя культурный шок в свое время тоже пережила.
Пребывая в воспоминаниях о былом, я вдруг услышала непривычный моему уху гвалт. На китайский жэнао у меня давно выработался иммунитет. Вы спросите, что такое «жэнао»? На русском языке сложно подобрать правильное слово для перевода. Можно сказать «шум», но при упоминании этого слова у русского человека возникают скорее отрицательные эмоции, у китайцев — наоборот. Представьте себе этакий китайский базар с утра пораньше: продавцы громко расхваливают свой товар, покупатели эмоционально торгуются, шум, лязг, звяк, — и все это сопровождается детским плачем, игрой какого-нибудь дедушки на традиционном эрху3, и при этом все бодры, веселы и счастливы. Вот это и есть китайское «жэнао». В Китае всегда очень шумно и оживленно. Китайцы любят, когда громко. Громко — значит, жизнь бурлит, а люди полны сил и энергии.
Но этот гвалт отличался от уже привычного мне. Тут речь звучала еще более эмоционально, чем у китайцев. Подняв взгляд, я обнаружила, что студент-волонтер только что встретил группу девушек-итальянок. С огромными чемоданами, некоторые с двумя, они все как одна улыбались, оглядывались по сторонам и радовались как дети. «Это вам не богатая опытом русская с выражением “знаем, плавали” на лице», — подумала я, мне стало смешно, и я невольно улыбнулась новым знакомым. Позже я узнала, что девчонки приехали всего на один семестр, а в чемоданах они везли с собой кусочек Италии, то бишь спагетти, пасту, ну и еще кое-что из утвари — на всякий случай, если вдруг Китай окажется не от мира сего.
Университет любезно предоставил нам большой новенький автобус, куда мы всей многонациональной компанией и загрузились.
Усевшись на переднее сиденье, я в предвкушении уставилась в окно. Как оказалось через несколько минут — опрометчиво. Водитель сунул в зубы сигарету, закурил и завел мотор. По салону распространился «аромат» китайского табака, заиграла мелодичная традиционная композиция, и мы покатили.
За окном замелькали стеклянные небоскребы, жилые комплексы, похожие на замки, огромные торговые центры с рекламными плакатами, на которых красовались азиатские знаменитости, яркие вывески кафешек, парикмахерских, фруктовых и овощных лавок.
Выехав на скоростную трассу, автобус прибавил скорости. Причем хорошо так прибавил. Китайские водители славятся своей манерой вождения «разгонись, обгони по встречной прям в лобовуху и не забудь посигналить погромче: чем оглушительней у тебя фа-фа, тем ты главнее», и все эти маневры обязательно выполняются с прижатым к уху телефоном.
По обеим сторонам мелькали аккуратно стриженные деревья и косогоры, пестревшие пышно цветущими кустами. По дороге встретилось несколько колоритных стареньких китайских деревень с домами под покатыми крышами. В поле моего зрения попал дедушка, ведущий под уздцы измотанного работой ослика. Ослик послушно тащил телегу, полную каких-то коробок.
Как и было обещано на сайте университета, всего через полчаса езды мы оказались у ворот моего дома на следующие четыре года.
Приятно познакомиться, давай дружить!
В офисе, отвечающем за оформление проживания студентов, было очень «жэнао». Протолкнувшись к стойке, я протянула свои документы миловидной китаянке. Увидев мою национальность, она радостно обратилась ко мне по-русски с легким китайским акцентом: меня зовут Лиля, давай дружить, если тебе что-то нужно — только скажи!
Дружелюбие Лили меня не удивило. Дело в том, что девочки, помогающие оформлять новобранцев, — это китайские студентки-волонтеры, изучающие иностранные языки в местном университете. А волонтерство — не что иное, как шанс познакомиться с носителем языка и по схеме «давай друг другу поможем: я буду учить тебя китайскому, а ты меня своему языку» заключить так называемую «китайскую дружбу». Нам, русским, которые ценят дружбу, потому что это взаимное расположение, потому что «друг — это от души», может быть поначалу не совсем понятно, как это дружить «для достижения своей цели». И многие русские студенты расценивают такого сорта дружбу как «использование». Такой уж у нас менталитет. Поэтому с русскими студентами китайцам довольно сложно «подружиться». Мы обычно держимся особняком, общаясь между собой, а не с носителями китайской культуры, что, по мне, довольно печально. Мол, только дай свой телефон, как эта «подружка» сразу же задолбает тебя своей настырностью.
Почему китайские студенты, да и не только студенты, кажутся нам порой навязчивыми? Все очень просто — их много. Чтобы выжить в жестком мире конкуренции, им приходится стучаться в закрытые двери множество раз, и их совершенно не волнует, что о них подумает или не подумает друг-лаовай. Хорошо это или плохо? Каждый, наверное, рассудит по-своему, о себе же скажу: иногда я завидую целеустремленности китайцев.
Увидев, что я успешно завершила регистрацию и получила ключи от комнаты, студент-волонтер, тот самый, от которого исходил тонкий аромат европейского парфюма, любезно взял мой чемодан и помог дотащить его до двери. По дороге выяснилось, что он учился по обмену в Великобритании. Теперь стало понятно, откуда у него заморские замашки и внешний вид, не совсем вписывающийся в образ китайца. Оставив меня возле дверей с запиской, где он на скорую руку накарябал свой вичат1, парень попрощался, строго наказав, чтобы обращалась, если вдруг возникнут какие-либо проблемы. Записку я, конечно же, благополучно потеряла, чем была расстроена некоторое время.
Читателям может показаться, что студент-волонтер оставил свой вичат из романтических побуждений. Спешу вас разочаровать. Китайцы очень ценят так называемые «связи». Вся их жизнь основана на знакомствах. Для них нет совершенно ничего постыдного в том, чтобы не вспоминать о тебе полгода и вдруг нарисоваться в мессенджере, написав что-то типа «Ты на связи?», и сразу перейти к делу. И собеседник на экране твоего смартфона с полным пониманием отнесется к озвученной проблеме «друга по связям», постаравшись выудить из потока информации и свою выгоду. Взаимопомощь в Китае очень распространена. Сегодня ты мне, а завтра я тебе. Поэтому, если они предвидят в вас какой-либо интерес, хоть малейший, не сомневайтесь, они обязательно постараются помочь, иногда даже навязать свою помощь, чтобы, когда придет время, вы отплатили им той же монетой. Когда я спросила у преподавательницы: почему китайцы хотя бы ради приличия никогда не поинтересуются просто так, как у меня дела, она как само собой разумеющееся ответила: «А зачем тратить на это время? Все люди занятые, ведь и так всем все понятно».
Если задуматься, то у китайцев и при личной встрече нет привычки интересоваться: как поживаешь? Это мы, русские, горазды, встретив соседку, выложить ей все, что накипело на душе. Китаец же скорее спросит: «Ты ел?» или «Куда направляешься?» И это вовсе не значит, что его действительно интересует твой ответ. Это просто формула китайской вежливости, от вас лишь требуется просто ответить: «да, я ела» или «по делам».
Честно скажу, поначалу меня такая философия жизни очень удивляла, даже раздражала. Но, прожив в Китае энное количество лет, я поняла, что в этом есть свои плюсы и что «друзья по связям» иногда очень даже удобная и разумная вещь.
Кстати, о благодарности. Не всегда китайцы обмениваются помощью баш на баш. Все зависит от вида и размера помощи. С моей русской подругой Ланой как-то приключился занятный казус. В нашем университете учились студенты из Синьцзян-Уйгурского автономного района. Территориально они считаются китайцами, но по национальности — уйгуры; менталитетом, верой и народными обычаями они ближе к мусульманским странам, нежели к коммунистической с элементами буддизма Поднебесной. Эдакая, я бы сказала, красивая, но гремучая смесь кровей Ближнего Востока и Восточной Азии. Так вот, нравился моей подруге один парень очень приятной наружности. Он учил русский язык и как-то обратился к моей подруге за помощью: подсказать ответы теста. На следующий день он пригласил Лану на ужин. Светясь от радости и влюбленности, надев лучшее платье, она пташкой полетела на свидание. По ее словам, ужин прошел неплохо, в дружеской и теплой атмосфере. Но на следующий день парень даже не позвонил, и через день не позвонил, и через неделю. «Что же было не так?» — сокрушалась Лана, не давая себе покоя все эти дни. Объяснили нам сложившееся недоразумение однокашницы-китаянки. Оказывается, никакое это было не свидание, а всего лишь благодарность за помощь.
Да! Если мы в знак благодарности дарим шоколад или дорогое спиртное, предпочитая не вторгаться в личное пространство человека, то китайцы приглашают таких друзей поесть. Считается, что нужно не только заплатить за угощение, но и уделить человеку внимание. Вот такая она философия китайской дружбы.
Межнациональная квартира, или Теперь мы соседи!
«Это коммунальная, коммунальная квартира!» и «Оленевод Бильдыев: тундра, тундра далеко!» — так, наверное, я бы описала нашу межнациональную квартиру словами из песен группы «Дюна», только с учетом более расширенной географии проживающих в ней соседей.
Но не спешите пугаться, жили мы все, конечно же, не в одной комнате, и ванных у нас было аж целых две, хотя холодная война за право обладать горячей водой из нагревателя в нашем дружном женском коллективе велась довольно изобретательно.
Могу сразу заметить, что условия проживания иностранцев разительно отличаются от условий проживания китайских студентов. Стандартное китайское общежитие — это четыре, а иногда и шесть двухэтажных кроватей, на первом уровне отведено место для учебы. Если повезет, при комнате есть туалет. Если нет, то он — в конце коридора. Душевых в китайских общежитиях нет вообще. Есть общественная баня в цокольном этаже торгового комплекса. Каждый вечер вереница студентов с банными корзинками в руках, в тапках на босу ногу (неважно, какой при этом минус или плюс за окном), устремляется на водные процедуры. Готовить в китайских общежитиях не разрешено. На чайниках и печках стоят ограничители, при включении высоковольтных приборов вырубает пробки. Но студенты от этого не страдают. В Китае очень развита так называемая ваймай1, то бишь система доставки еды. Сделал заказ в приложении — и через десять минут с пылу с жару получишь все, что твоей душеньке угодно, причем за смешные деньги. В свободное от учебы время китайские студенты заняты учебой. На территории кампуса огромная пятиэтажная библиотека. Тут тебе и кафетерий, и вайфай, и розетки возле каждого стола — словом, все для удобства студентов, последним остается только учиться, ни на что не отвлекаясь. И они учатся. Много учатся. Днями и ночами.
Проведя некоторое время в университете, я обнаружила, что не все китайцы дружелюбны к иностранцам, а позже узнала причину. Дело в том, что в Китае нет бесплатного образования, в вуз поступают лучшие из лучших. Если ты на протяжении всей средней школы просто протирал штаны за партой, тебя даже за деньги никто не возьмет. Очень редко, но все же бывает, что правительство предоставляет стипендию, обычно самым талантливым ребятам, но это скорее заем, чем стипендия. Ученик должен вернуть все государству, как только устроится на работу.
А вот для иностранцев существует система грантов. Правительство поддерживает иностранных студентов, полностью оплачивая их проживание и учебу на территории Китая, да еще и за то, что ты впитываешь китайскую грамоту, приплачивает сверху. Но, к сожалению, не все иностранцы относятся ответственно к обучению. Есть и такие, кто, вырвавшись на волю, пускается во все тяжкие, и их, признаюсь, немало. Вот тут-то и проявляется обида китайских студентов на правительство и нерадивых лаоваев: чужим, значит, можно, а своим нельзя? Не всем ведь объяснишь внешнюю политику КНР. Но сегодня мы не о политике, поэтому давайте вернемся к двери моей «коммунальной квартиры».
Наше иностранное общежитие представляло собой трехкомнатные апартаменты с просторной общей гостиной, где мы часто устраивали дружеские посиделки, и с кухней, на которой соседки по женской доброте делились друг с другом недостающими ингредиентами для своих блюд. А еще у нас был общий балкон, окна моей комнаты выходили именно на него, и я частенько наблюдала, как некоторые мои соседки вешают на нем белье, а кто-то и покуривает. В каждой комнате проживало по два человека. Первое впечатление очень даже ничего, но китайцы были бы не китайцами, если бы все оказалось так безоблачно.
Позже мы узнали, что каждому проживающему в комнате начисляется определенное количество «баллов» на электричество; превысив его, ты обязан платить или останешься без света, а цены, скажу я вам, на это самое электричество немаленькие.
Был у нас шушу1 по фамилии Цянь, его фамилия на китайском созвучна слову «деньги», что вполне оправдывало образ его мышления. Так вот, этот Цянь-шушу очень любил химичить с нашими баллами за электричество. Воевали мы с ним на протяжении всего проживания в общежитии. Непробиваемый был дядька, очень любил с «богатеньких» лаоваев деньги стричь. Но советы по экономии электричества и тех самых «цянь» давал совершенно бесплатно. По мнению Цянь-шушу, электрический чайник нам ни к чему, он жрет слишком много энергии. В ответ на вопрос: «А как же без чая и кофе?» Цянь-шушу указал нам пятиэтажное здание напротив и сообщил, что там стоит автомат с кипятком. Всем нам при регистрации выдали карточки для пользования водой, на которых лежала небольшая сумма денег, по их окончании счет необходимо было пополнять уже из собственных карманов. А кипятильные аппараты стояли по всему университету. Так вот, по мнению Цянь-шушу, нужно было туда бегать воду набирать. Я так и представила, как с утречка по морозцу трусцой бегу с кружкой за кипятком, а обратно возвращаюсь с уже еле тепленькой водицей. А если захочется добавки? Мы с большим сомнением уставились на Цянь-шушу: мы же лаоваи, какие еще марш-броски за кипятком? Совет Цянь-шушу номер два: зачем вечером сидеть по своим комнатам? По его мнению, можно собраться всем в одной, а в остальных выключить свет. Думаю, он мог дать еще много жизненных советов по экономии буржуям-лаоваям, но Цянь-шушу был мужчиной занятым, долго на одном месте не засиживался.
А пока ничего не подозревающая я в восторге осматривала свой новый дом.
Как выяснилось, китайцы селили лаоваев по принципу перемешивания наций. Это делалось для того, чтобы иностранцы между собой общались на китайском, совершенствуя свою разговорную речь. А еще — чтобы студенты постигали культуру других стран и дружили, как говорится, народами. С виду идея очень неплохая, но на практике не всегда работала исправно. За четыре года моего проживания в межнациональной общаге мне представилась возможность окунуться в этакий «винегрет культур». Дело в том, что студенты приезжают по разным программам и на разные периоды: кто на три месяца, кто на полгода. Мы с моей подругой и соседкой Ланой были долгожителями нашей «коммунальной квартиры». С кем мы только ни дружили! А с кем-то порой и вели холодную войну.
Италия, Корея, Япония, Вьетнам, Египет, Колумбия, Украина, Россия — и это еще не весь список стран, друзей из которых мы завели.
На протяжении всех четырех лет в нашей квартире была традиция — устраивать вечера искусства приготовления блюд разных народов. Благодаря этому мы с Ланой научились готовить настоящие пасту и брускетту1, суши и голубцы из кимчи, а наши друзья увезли с собой рецепты оливье и борща. Дружба дружбой, но куда же деться от привычек человеческих.
— Я больше так не могу! — как-то заявила мне Лана, выползая утром сонная из своей комнаты с черными, а-ля панда, кругами под глазами. — Она закрывает шторы наглухо и спит весь день, а ночью с включенным ночником смотрит видосики в интернете, а я встать потом не могу наутро.
Дело в том, что к Лане подселили новую соседку, афрофранцуженку. Звали ее Мари (сокращенное от имени Марьям). Девушка по национальности была француженкой, а вот вероисповедания мусульманского. Красивая девушка, всегда стильная, с вычурным тюрбаном на голове. Но так случилось, что наступило время рамадана. И хоть Мари была очень общительной натурой и строгий хиджаб не носила, религию свою она уважала и пост соблюдала. Отказываясь от пищи весь день, мусульмане собираются за общим столом после заката и делят с друзьями вечернюю трапезу. Мари пост переживала по-своему. Просыпаясь часам к четырем дня, она начинала готовить ужин. Так как девушка была состоятельная и приехала на целых полгода, она какой только кухонной утвари с собой не привезла, даже отдельный холодильник купила, потому что халяль не мог храниться в одном месте с едой «не халяльной». В общем, исходя из этих соображений, выбор квартиры, где во время рамадана будут проходить дружеские застолья, пал именно на нашу коммуналку. И полночи Мари с подружками бодрствовали, смеялись, лакомились и общались на смешанном французско-арабском языке всем соседям «на зависть».
— Она постоянно молится, — поделилась со мной новыми переживаниями Лана. — Как-то открываю глаза, а она стоит посередине комнаты вся в черном с головы до пят. Я чуть заикой не стала!
Согласна, русской девушке, которая никогда не сталкивалась с мусульманскими традициями, понять и принять философию жизни человека другой культуры не так-то просто. Такие уж мы все разные и по-своему уникальные. Порой странные и непонятные для окружающих. Но надо отдать должное китайцам: хоть иногда нам было сложно принять чужой образ жизни, их идея международных «коммунальных» квартир нас сближала. И странная вначале мусульманка-афрофранцуженка впоследствии стала нашей близкой подругой. Когда по приезде на следующий семестр мы открыли холодильник, оставленный нам Мари в знак дружбы, то обнаружили внутри письмо. Так получилось, что мы уехали на новогодние каникулы раньше, а у Марьям рейс на родину был только через десять дней, и ей представилась уйма времени, чтобы ностальгировать в почти пустом кампусе, вспоминая наши веселые и не очень времена, что она и отобразила в душевном письме, доведя нас до слез умиления. Оказывается, писала она, совсем неважно, какой ты или я национальности и какую веру исповедуешь, главное — чтобы человек был хороший.
Эта фраза «главное — чтобы человек был хороший» напомнила мне один случай. Училась в нашей группе девушка из Египта по имени Исра. Веселая и яркая натура. Будучи мусульманкой, она носила шальвары и кофты с длинным рукавом, а на голове всегда — платок. Как-то вместе с группой мы поехали в город погулять. Исра успела прокатиться на всех аттракционах, какие имелись на площади Синхай2, в то время как мне едва хватило духу разве что понаблюдать за этими жуткими горками и каруселями. А потом настало время картинга. Наша египтянка вместе с мальчишками смело направилась ко входу, но через несколько минут я увидела ее выходящей обратно в слезах.
— Что случилось?
— Неужели платок может быть помехой для того, чтобы покататься на картинге? — всхлипнула она.
Оказывается, в соответствии с правилами безопасности, служители попросили ее, прежде чем надеть шлем, снять платок. Разве простым китайским работягам, которые и за пределами города-то никогда не были, понять, почему вдруг иностранка разревелась от такой простой просьбы?
После того случая прошло два года. Приехав на очередной семестр, я встретила Исру и не сразу даже поняла, что в ней изменилось. Но, увидев аккуратно заплетенные в косы волосы, сообразила.
— А как же платок? — поинтересовалась я.
— Знаешь, пожив в другой стране долгое время, я поняла, что платок — не самое важное, главное — что у тебя на сердце. Я всегда держу Аллаха в душе.
Кто-то захочет закидать Исру тапками, сказать, мол, сломалась, поддалась чужой культуре и общепринятому мнению. Но не нам судить о выборе человека, который, находясь за пределами своей страны, получает шанс встретиться с другими культурами и поразмыслить о философии жизни в мировом масштабе. По мне так, главное — чтобы человек был хороший, по-доброму относился к окружающим и хранил свои моральные принципы. Кто сказал, что только женщина, которая носит платок, всегда чиста и бескорыстна в своих помыслах?
Меняет ли нас жизнь на чужбине? Меняется ли наш менталитет, влияет ли другой язык на наше мышление? Задержите эти вопросы у себя в голове, скоро мы к ним вернемся.
Учась в китайском университете иностранных языков, я заметила интересную тенденцию. Все иностранные студенты там негласно, я бы даже сказала, неосознанно, делятся на несколько «кланов». «Клан европейцев», «клан СССР», «клан азиатов», «клан мусульман». Конечно, все студенты общаются между собой, но существует неизменный фактор, который особо ценится на чужбине. Неважно, из какой ты страны, ты перестаешь чувствовать себя одиноким, если слышишь родную речь и встречаешь людей своей культуры.
Корейцы, японцы и вьетнамцы больше дружат с китайцами, потому что их культуры взаимосвязаны. Что, конечно же, дает плюс азиатским студентам, их знание китайского языка прогрессирует намного быстрее, чем у остальных иностранцев. В далеком прошлом у них даже письменность была одна — китайские иероглифы. У представителей азиатских стран похожие, а порой и одинаковые праздники, в некотором смысле общая история, схожие правила поведения в обществе, стандарты красоты. Спроси у азиата, какая девушка, по его мнению, считается красивой, и в девяноста процентах случаев получишь в ответ — милая.
Европейцев же связывает английский язык и схожесть мышления. Впрочем, итальянцы всегда держатся отдельной стайкой. Как приехали, так везде и ходят вместе. Неважно, на академические пары ли, на занятия спортом, в библиотеку или в город за покупками. Когда я поинтересовалась, почему, получила в ответ удивленный взгляд: ведь это же элементарно. Но девчонки с радостью объяснили мне, непонятливой русской, что так проще выжить на чужбине, проще решать проблемы, ну и не скучно совсем.
Будучи старостой группы, которую мы неофициально прозвали «группой стран Советского Союза», куда вошли студенты из Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана, Таджикистана, России, плюс Монголия, Вьетнам, Таиланд и Египет, я обнаружила одну тронувшую меня до глубины души особенность. Казалось бы, русские, казахи, узбеки, таджики и киргизы… Что общего у наших народов, кроме того, что когда-то мы были одной страной? Оказалось — язык. Пусть и с акцентом, но мы все говорим на одном языке — русском. И как только слышишь родную речь, сразу все национальные различия куда-то исчезают. Перед тобой уже не казах, узбек или русский, а просто человек, который тебя понимает.
Желторотики или, ласково, «минирашены»
Меняет ли нас жизнь на чужбине? Меняется ли наш менталитет? Влияет ли язык на наше мышление? Вот и пришло время поиска ответов на эти вопросы.
Хочу вас познакомить с особой расой под названием «желторотики». Это студенты, которые только что приехали в наш университет. Бывалые русские студенты своих сограждан ласково называют «минирашены». Их видно издалека, даже невооруженным взглядом. Вон она идет, вся такая гордая, на каблуках, в юбчонке, с распущенными длинными волосами и при макияже. В столовой во время обеда она играет в игру «дже гэ нэ гэ». Что за игра такая? — спросите вы. Китайская столовая — это четыре этажа кафешек. Здесь можно заказать еду на любой вкус. Только вот названия слишком сложные для запоминания. Есть, конечно, картинки, но кто его знает, что там внутри, вдруг не разберешься и получишь лягушку? Для недавно прибывшего минирашена это тот еще кулинарный квест. Но есть у желторотиков излюбленное место. Это что-то типа российской столовой, где ты тыкаешь пальчиком и просишь: мне вот это и вон то. Так и переводится «дже гэ нэ гэ» — вот это и вон то.
То ли дело прожженные старички, они-то уже все это перепробовали и переварили много раз, а иногда и не переварили. И не понаслышке знают, какой китайский деликатес в каком горшочке томится.
Как еще можно вычислить минирашенов? Дело в том, что, кроме только что прибывших русских студенток, большая часть китаянок и иностранок предпочитает каблукам кроссовки и кеды. Помнится, как девчонки-итальянки на выпускной пришли в праздничных платьях и… кроссовках, чем поразили наших минирашенов. Но итальянки не так просты. Зачем мучить свои ножки? Они принесли туфли с собой.
Джинсы и футболка — самый распространенный наряд студента университета иностранных языков. Ну, бывают еще фэшн — экстравагантные задумки китаянок, например, платьице в кружевах а-ля торт. Или весьма странное явление: короткие шорты, надетые на колготки. Раз китаянки шорты на колготки надели, — все, официально пришла погода снего-дождь. И только наши девочки-новички в любую погоду и непогоду цокают каблучками по брусчатке. Но это проходит. Чаще всего после первого же месяца. И вот ты уже официально числишься признанным в кругах прожженных старичков, если ничтоже сумняшеся стоишь в очереди за куриными лапами (ведь они до краев насыщены коллагеном) или коричневыми яйцами (которые варятся в непонятной черной жиже, но ты-то уже знаешь, что это за жижа и что это очень вкусно), причмокивая, держа термос с горячей водой (потому что «до хэ жэшуй»1 — это секрет молодости и здоровья китаянок), в тапках на босу ногу и в теплой пижаме а-ля панда-кун-фу.
Меняются ли менталитет и привычки студентов по прибытии в Китай? Скорее да, чем нет. Китай делает нас свободнее. Свободнее от предрассудков и представлений о мире только с точки зрения русского мышления. Оказывается, иногда можно себе позволить быть просто человеком, который, набросив на себя первое, что попало под руку, стоит в очереди вместе с китайцами за куриными лапами. И никто на тебя косо или осуждающе не посмотрит, ни иностранцы, ни тем более китайцы. Потому что в Китае это нормально!
На этой земле творилась история
Ко мне приехала сестра. На протяжении всех четырех лет моего обучения она всегда приезжала в одно и то же время, в апреле, на мой день рождения. В силу того, что Владивосток и Далянь находятся друг от друга в двух часах лёта, можно себе позволить такое путешествие, особо не задумываясь о стоимости билетов. Сестра завсегдатай нашей компании. Она привозит с собой новый модный плейлист, сервелат с шампанским, ну и хорошее настроение.
— Что у нас в меню? — деловито поинтересовалась она.
Ну, что-что — все по старинке. Как будто в первый раз, ей-богу. Исконное русское блюдо, царь всех салатов — оливье, но на китайский манер. Почему на китайский? А потому что майонез в Китае почти весь сладкий, как, собственно, и колбаса (приходится обходиться куриным филе). И из соленых огурцов на китайской земле можно найти только корнишоны в этаком пряном уксусно-соленом рассоле, хотя этикетка уверяет неискушенного китайского покупателя, что эти огурцы приготовлены по исконно русскому рецепту. Второе блюдо наших международных посиделок — драники. Проверено долгим опытом: странные оладушки из картошки принимаются на ура всеми иностранцами. А еще фаршированные яйца с чесноком, рецепт которых был с восторгом увезен нашей однокашницей в Казахстан. Ну и, конечно же, шашлыки из курицы и говядины.
Было принято решение ехать за недостающими продуктами в супермаркет. Сказано — сделано. И вот мы мчимся в такси в ближайший супермаркет, который находится в двадцати минутах езды от университета, в городе Люйшунь. Город небольшой, по китайским меркам даже и не город вовсе, но, куда ни глянь, он весь пропитан историей. Китайский Люйшунь — это тот самый Порт-Артур, за который в свое время бились и японцы, и русские, и англичане. Еще совсем недавно город был закрыт для иностранцев и являлся военной базой. Чтобы туда попасть, нужен был специальный пропуск. Нам повезло, теперь въезд на территорию Люйшуня свободный: хочешь — езжай на рейсовом автобусе, хочешь — на такси, все зависит от толщины твоего кошелька. Несмотря на то, что местное население в большинстве своем китайцы, напоминания о советской стране, когда-то протянувшей руку помощи «младшему брату», здесь повсюду. В городе до сих пор есть улица Ленина, памятники советским солдатам, множество зданий в стиле русской архитектуры. Но самое примечательное, наверное, — это кладбище, где похоронены наши советские солдаты. Надо отдать должное китайцам, за кладбищем очень хорошо ухаживают. На территории есть бесплатный музей, где можно увидеть исторические черно-белые снимки: как советские солдаты, ученые, инженеры помогали китайскому народу в то далекое, сложное для Китая время. Примечательно, что история на этом кладбище негласно поделена на два этапа. Светлый, утопающий в живых цветах советский — и другой, поодаль, с могилами времен Николаевской России. Конечно же, за ним тоже ухаживают, но и невооруженному глазу видно, что тот этап российско-китайских отношений китайцы предпочли бы не вспоминать. Девятого мая на кладбище всегда собираются люди, чтобы возложить венки и почтить память солдат, отдавших жизни за синее небо над головами китайцев.
А еще в городе есть японская тюрьма. Очень неприятное, даже пугающее зрелище, скажу я вам. Эта тюрьма — напоминание о страшных временах, о пытках и варварских опытах, которые проводила над заключенными японская армия, оккупировавшая территорию Китая. Китайцы помнят и до сих пор не могут простить Японии исторические события, из-за которых погибло огромное количество мирного населения.
Абсолютно все государственные музеи бесплатны для китайцев, а для иностранных студентов — все вполцены.
Пожалуй, на этом я закончу краткий курс знакомства читателя с местом, в которое мы направлялись.
Таксист высадил нас на центральной площади Люйшуня, где возвышался тот самый рай студента-лаовая под названием «Супермаркет». Из-за большого наплыва иностранных студентов со всех уголков мира именно в этом супермаркете можно найти большое количество лаовайских деликатесов.
Идя вдоль расположившихся на площади тачек с китайскими вкусностями, мы остановились возле одной тележки с осликом. Сухонький, сгорбленный, почти беззубый старичок с женой торговали яблоками из своего сада. Ну как не помочь старикам, да и цена вполне приемлемая. Слово за слово, выясняется, что этот самый дедушка застал времена пребывания наших солдат на территории Люйшуня. Он начал выуживать из далеких закромов памяти русские слова: «лошадка», «тушенка», «хлеб», «картошка». Вспомнил и разулыбался: «Иди кушать, кушать!» По его рассказам, у него дома жили солдаты советской армии, и они подкармливали его и его родных. Старичок закончил свой рассказ и, как будто забыв, начал его заново. «Все-таки годы беспощадно берут свое», — грустно подумалось мне. Я не историк, и уж точно не мне судить, кому, когда, что и как принадлежало. Но, вспоминая о тепле, вспыхнувшем в глазах китайского дедушки при упоминании «человека Советского Союза», о нескрываемой детской радости, с какой он произносил русские слова, у меня до сих пор щемит сердце. Ощущение, что я на мгновение прикоснулась к той далекой, но, оказывается, все еще живой истории, не оставляло меня целый день.
День рождения лаовая на китайской земле
Наступил тот самый день, день моего рождения. Будучи старостой группы, я завела традицию каждому однокашнику дарить на день рождения что-нибудь памятное. И каждый увез с собой на родину частичку теплых воспоминаний о временах, когда мы вместе были студентами университета иностранных языков. Лана увезла с собой поношенную футболку с логотипом университета, на которой мы всей группой на разных языках оставили свои пожелания. Почему поношенную? Уж очень она была ей дорога, она ее не снимала. А еще дарили кружки с нашими фотографиями и душевными пожеланиями и разное другое. Я не была исключением. Раздвинув утром шторы, я увидела приклеенный с наружной стороны окна огромный плакат с пожеланиями веселого дня рождения. И когда они только успели?! А потом вся группа завалилась ко мне в комнату с шарами, цветами и самым, на мой взгляд, дорогим подарком — стенной газетой, на которой яркими вспышками фотографий друзья запечатлели историю нашей международной студенческой жизни. Этот памятный дар до сих пор бережно хранится у меня в шкафу.
День рождения было решено провести на берегу моря. В апреле погода в Даляне в самый раз для шашлыков. Неподалеку от университета есть парк с беседками. В апреле он еще закрыт, не сезон. Но мы не были бы лаоваями, если бы не пробрались туда по секретному ходу через море во время отлива.
Девчонки принялись накрывать на стол. Мальчишкам-узбекам была поручена самая важная миссия: шашлыки, которые они умудрились благополучно спалить, к нашему всеобщему удивлению. Исправить ситуацию вызвался наш друг, камбоджиец по имени Сопхеб.
Китайские друзья устанавливали палатку и разматывали воздушного змея. На палатку мы, лаоваи, посмотрели скептически: «Зачем нам палатка, когда мы всего на день пришли, шашлыки пожарить?» Но у китайцев так принято, любят они ходить на пляжи с палатками. Азиаты не поклонники загара. Вы не найдете в супермаркетах крема для загара, все косметические средства здесь с отбеливающим эффектом и с защитой от солнца. У них даже зонтики от солнца специальные продаются — с черной подкладкой изнутри, а есть еще и с апгрейдом — двухуровневые. С таким зонтом легче дышать в жаркий летний день. Эту привычку я быстро переняла у китаянок, потому как всю жизнь страдала от аллергии на солнце. Как-то в аномальную жару в России я вышла на улицу с таким зонтиком и, пройдя всего несколько метров, сразу ощутила пристальные, удивленные взгляды прохожих, некоторые явно готовы были покрутить у виска пальцем. Раньше я бы переживала по этому поводу. Но не сейчас. Китай меняет нас, меняет мышление, а иногда и освобождает от навязанных обществом предрассудков «только так и никак иначе». Вот, интересный факт: в Азии считается, что белая кожа — это признак богатства и принадлежности к высшему обществу, что, если у тебя белая кожа, значит ты сидишь в прохладном поместье, а не впахиваешь на рисовых полях, как простолюдин. С точностью до наоборот у нас в России: если кожа у тебя загорелая, значит, ты нежишься зимой на теплых курортах или в солярии. Узнав, что китайцы считают белую кожу красивой, я, наконец, избавилась от навязчивой идеи, что надо обязательно загореть к лету, неважно, где, на крыше или в солярии, лишь бы не появляться с синими ногами в июне. А в Китае я получала кучу комплиментов в адрес белизны своей кожи. Вот такие разные стандарты красоты и вот такое разное мышление.
Но вернемся на пляж, к нашей палатке. Китайцы почти не купаются в море, они устанавливают палатки на берегу, и как вы думаете, что в ней делают? Правильно, едят и играют в карты.
Еще китайцы любят запускать воздушных змеев. В этом им нет равных, они даже соревнования по красоте этих змеев устраивают, очень, кстати, красивое зрелище, особенно вечером, когда змеи светятся яркими разноцветными огоньками. Если захотите полюбоваться этой красотой будучи в Даляне, добро пожаловать на площадь Синхай, летом, в хорошую ветреную погоду там собирается огромное количество любителей запускать змеев.
Наш однокашник из Кыргызстана по имени Бабек достал гитару. Оказывается, меня ждал сюрприз. Сопхеб приготовил мне в подарок песню на русском языке «С днём рождения», чем покорил все наши девичьи сердца. Чуть позже, когда мы сидели у костра, выяснилось, что у Сопхеба в репертуаре имеется еще одна русская песня, которой его «любезно» научил Бабек, — песня Петлюры про коноплю. Когда мы осведомились, знает ли наш камбоджийский друг, о чем поет, он с улыбкой сообщил, что даже перевел эту песню на родной язык. Вот так творчество Петлюры и дошло аж до Камбоджи!
За играми, шутками и песнями пролетел мой день рождения на чужбине. Подкрались сумерки. Горел костер, кыргыз держал в руках гитару, и все мы застыли в раздумьях, что бы такое спеть, чтобы все вместе, чтобы все знали? «Группа крови…» — протянул Бабек, мелодично перебрав пальцами струны гитары. И весь наш «советский союз» подхватил. Оказывается, Цой жив до сих пор в сердцах молодежи, будь то узбек, казах, русский или кыргыз. А песни группы «Кино» по-особому близко и душевно поются вдалеке от родины.
Фестиваль культур, или Все мы люди одной планеты
Когда только собиралась на учебу в Китай, в присланном мне письме с перечислением требуемых документов я обнаружила и просьбу, если возможно, взять с собой традиционный наряд моей страны. Мне показалось это странным. И только потом я узнала, что, каждый год университет проводит фестиваль культур, который объединяет всех студентов. На огромной площади по кругу устанавливаются палатки, перед каждой табличка с названием страны. Студенты украшают свою палатку в соответствии с национальными традициями, наряжаются в народные костюмы, готовят национальные блюда. Играет музыка разных народов, на сцене проходит показ национальных нарядов. Кто поет, кто танцует, кто играет на традиционных инструментах. Фестиваль культуры — это фейерверк ярких красок, положительных эмоций и открытых сердец. Вот, русская палатка, где девчонки в кокошниках с лентами, накинув на плечи расписные традиционные платки, продают русские блины и пирожки, на столе пыхтит самовар. А рядом палатка с украинским флагом, там можно отведать вареники и борщ. Японцы в кимоно и в костюмах героев аниме продают настоящие японские суши. Армяне жарят шашлыки. Корейцы в традиционных ханбоках предлагают свои кимчи. В палатке Египта египетские царицы продают разнообразные сласти. И главное, что все это подлинное, сделанное своими руками и от души. Фестиваль культур — это шанс, пусть и ненадолго, окунуться в атмосферу стран, в которых ты, может быть, никогда не побываешь.
В мире политики и передряг, разногласий, санкций и нестабильности, согласитесь, сложно прийти к компромиссам, и уж тем более дружить со всеми сразу. Но Китай на протяжении многих лет делает это реальным для студентов на территории своей страны. Иностранцы со всех концов Земли съезжаются сюда, чтобы постигать китайскую грамоту. С деньгами и не очень, желтые, белые, черные и красные, совсем еще молодежь и вполне зрелые люди. Сколько же историй помнят стены нашего университета! Сколько людей нашли здесь свою половинку! И совершенно неважно, какой ты национальности, какого цвета кожи и вероисповедания. Ты — это просто ты. С такими мыслями я спустилась вечером пятницы в наш любимый двор, где горели теплые огоньки на деревьях, а за деревянными столами уже собрались мои друзья. Собрались, чтобы просто пообщаться, выпить пивка и поиграть на гитаре. Что у нас в репертуаре на сегодня? Конечно же, любимые студентами «клана советского союза», особенно на чужбине, песни группы «Кино». А кто их не знает, того научим, опыт с Сопхебом уже имеется.