Рассказ
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 4, 2021
Гуцко Денис Николаевич родился в 1969 году в Тбилиси. Окончил геолого-географический факультет РГУ. Публиковался в журналах «Дружба народов», «Знамя», «Октябрь», «Новый мир» и др. Автор книг, в том числе «Русскоговорящий» (2005), «Бета-самец» (2013), «Большие и маленькие» (2017). Лауреат премии «Русский Букер» (2005).
Зверева Дарья Валерьевна родилась в 1989 году в Ростове-на-Дону. В 2011-м окончила химический факультет РГУ. Книжный блогер, главный библиотекарь Донской государственной публичной библиотеки.
Солнце уходит — и все меняется. Блекнет нежная медь, гаснет. Проступает в загустевшей синеве задумчивый скуластый призрак — разверстой мутной глазницей пялится на перелесок, на пристань, на изгиб реки. Вода погасла, деревья плечом к плечу замерли над самым обрывом.
Не вставая с кресла, Зоя кидает полено в жаркий, весело потрескивающий камин.
Андрей: Да хватит пока. Накочегарила!
Перегнувшись через спинку, Зоя находит взглядом Сергея.
Зоя: Серюня! Ты где пропал?
Вдохнув полной грудью, Сергей пропевает в распахнутое панорамное окно: «Ляпота!», — идет к столу.
Зоя: Ты все-таки пропустил первую рюмку, Серюня!
Сергей плюхается на диван.
Сергей: Как же хорошо, что выбрались, а! В детстве, помню, терпеть не мог с родителями на дачу. А им как медом намазано. Упашутся за день, вечером чаю заварят, сядут на веранде с видом на закат… мать отца за руку держит. Сейчас только понимаю… Мне вот так посидеть не с кем.
Зоя: Хочешь, я тебя за руку подержу?
Сергей: Зойка! Я вообще-то о серьезном. Что я хотел… Как же на природе-то охренительно! Все становится на свои места.
Толкает рюмку на середину стола — мол, пора еще по одной.
Сергей: Река, сосны… Камыш как будто горит. Заново рождаешься. Природа — это все-таки… дааа!
Зоя собирается ввернуть очередную шутку, но, встретившись взглядом с Андреем, раздосадованно фыркает, берет бутылку. Не отрываясь от ноутбука, Борис нащупывает бутерброд с семгой — и тут же получает шлепок.
Зоя: Куда! Вот, с сыром. Эти пока не трогай.
Борис (продолжая править программный код): И сколько мы его будем ждать?
Сергей хватает со стола телефон.
Андрей: Ну он же просил не дергать. Сказал, приедет, значит, приедет. Что-то у него с Ириной.
Сергей: Вечно там у них драма-драма.
Андрей: Если я правильно понял, собачка ее сдохла. Трагически. Инцидент какой-то. И он срочно ищет такую же. На подмену. Ну, я так его понял.
Борис: А нафига?
Андрей (пожимая плечами): Не стал расспрашивать. Приедет, расскажет.
Сергей: Баба она, конечно, красивая. Но Шекспира многовато.
Он откидывается на спинку кресла.
Зоя успела разлить. Заметно, что новый поворот беседы ее не радует: левая бровь изогнулась, уголки губ сползли вниз.
Зоя: Пьем?
Незаметно подсовывает Борису бутерброд с рыбой: «Держи, деточка. Но только один».
Сергей: В общем, так скажу. Природа реально спасает! Живешь, лямку тянешь, кредиты, клиенты, как джунгарик в колесе. Жениться некогда. Бросаешь все, и на природу… и отпускает.
Андрей: Главное, чтобы природа к нам сюда не вломилась. Лесник сказал, медведь еще одного туриста порвал. Вроде насмерть.
Борис: А я говорил, давайте ружье попросим.
Зоя: Борюсик, солнышко, не отвлекайся. Утром добудем тебе ружье, бинокль, динамит. Жилет, как у Вассермана. А то испортишь сайт своим индусам, не отвлекайся.
Андрей: У меня, между прочим, похожая была история. С подменой. Правда, там улитки.
Сергей: Ну-ка, ну-ка. Почему мы об этом не знаем?
Андрей: История как бы не очень. Я их утопил.
Сергей: Улиток?
Андрей: Ахатин. Трех гигантских. В унитазе.
Зоя: Где ты их взял для начала?
Борис: Остановитесь.
Сергей: Мне вон кот на производстве в сменку нассал, и то я сдержался. А улитки-то что тебе сделали?
Андрей: А ты с ними имел дело? С ахатинами?
Сергей: В смысле?
Андрей: Ты их видел хотя бы?
Сергей: Ну, улитки. Что такого? В детстве они у меня тележки из спичечных коробков таскали.
Андрей: Сотрудница моя, Настя, попросила присмотреть. К матери уезжала. Я сначала старался, честно. Как раз выходные были. Трижды в день… трижды! Понимаешь ты? Моешь, вытираешь слизь. А я к Насте подкатить собирался. Так бы ни за что, конечно, не согласился. Она, когда привезла, рассказала мне, как их мыть. Встала на кухне: «Сейчас я тебе все покажу». Я, главное, только пообедал, тарелки в раковину поставил. И тут она позвонила. «Вот и мы с девочками». И прямо она над тарелками стоит, пальчиком ее моет. А эта тварина, когда втянется в домик свой, сложится так, сморщится… очень напоминает… ну…
Косится на Зою.
Зоя (схлопнув колени): Неожиданно!
Андрей: И я такой, весь на либидо, смотрю, как Настя там елозит, подставляет под струю… «Вот видишь, вот так, нежно, пальчиком». Киваю, рот до ушей. Да, да, Настя. Думаю, ничего, тарелки я выброшу, перчатки у меня всегда в запасе. Это ж не навсегда. Потом окупится.
Наполняет свою рюмку, рассматривает зачем-то на свет.
Андрей: Слизь они вырабатывают литрами, безостановочно. Дерьмо зеленым серпантином по всему аквариуму. Это если огурцы ели. После помидоров красный серпантин. Ползут и срут, ползут и срут. Одна через другую лезет и срет. У них там в аквариуме лестница, жердочка, как у попугаев. И со всего этого стекает слизь. Вязкая такая.
Ставит рюмку, так и не выпив.
Борис: Вы можете сменить тему? Пожалуйста.
Сергей: Пиши свой сайт, не отвлекайся.
Андрей: Пока мыл и тер, всосал бутылку вискаря. Перчатки не помогают. Кажется, что слизь по всей спине. Отмоешь их, и сам в душ. Лег спать, и посреди ночи встаю с ясной мыслью, что они выползли из аквариума и уделали мне досконально всю мою новую кухню. Подорвался… нет, сидят на месте. А я понимаю, что спать больше не могу. Как-то само собой вышло, взял тряпку, протер столешницу, потом холодильник. Внутрь заглянул. Понимаю, что бред, но ничего не могу с собой поделать, продукты начал проверять. Машинально. В каком-то коматозе уже. Выдраил всю кухню посреди ночи. На следующий день то же самое. Не выдержал, пошел гуглить, как от этой гребаной слизи избавиться. Думаю, может, амвей какой-нибудь есть специальный, аквариумный. И тут смотрю… Гугл сам мне рекламу подсунул. Я бы и не догадался. «Самые экзотические питомцы у нас. Ахатины гигантские, триста рублей штука». Я такой: сколько?! Открыл картинку, присмотрелся. Все одинаковые, как с конвейера. Ну, и… все решилось в один момент. Бочок еще шумел, а я на кровать и вырубился. Настя через неделю вернулась. Я ей домой трех ахатинов привез.
Зоя: Еще и отшпилил? Какой цинизм!
Андрей: Это было фиаско, братан… Все шло идеально. Ресторан. «Может, продолжим у меня?» И только до дела, мне мерещится ахатина. Вся такая… и усиками подергивает.
Зоя: Бедненький.
Со стороны реки — как будто под самым окном — хруст. Тишина — и снова хруст. Отчетливый, увесистый.
Борис: Срань господня! Он все-таки пришел!
Зоя: Борюсик, помолчи.
Тишина. Мягкий плеск волны на отмели. Торопливо, словно вспомнив о важном незавершенном деле, Андрей проглатывает водку, беззвучно возвращает опустевшую рюмку на место. Тишина.
Андрей: Нет. Все-таки кое с чем… и кое с кем лучше не соприкасаться. Даже не пробовать. Природа, конечно… да. Но все же пусть она…
Как будто отодвигает от себя что-то громоздкое.
Андрей: Там, в специально отведенных местах. Короче, по-любому нормальный человек такую живность у себя держать не будет.
Сергей: А фоточка ее есть?
Андрей: Что? Да ты загугли.
Сергей: Улиточницы фотка. Насти.
Зоя: Серюня, ну это уже клиника.
Сергей вскидывает руки — все, хорош — но Зоя еще не договорила.
Зоя: Срочно в «Тиндер»!
Борис: Вот лучше давайте про «Тиндер».
Зоя: Боря, сосредоточься. Сейчас медведь вломится, а у тебя дедлайн.
Борис: Я почти доделал.
Сергей разливает. Какое-то время молча изучают рюмки.
Андрей: Что-то мы зачастили.
Сергей: Ну… за ахатин не чокаясь.
Борис: Есть хочу.
Зоя: А у меня в детстве свинки были морские. Валентин и Валентина.
Сергей: Помните, в универе у нас парочка такая была?
Андрей: Они были Женя и Женя.
Прислушиваются к шуму двигателя на трассе: не свернет ли на грунтовку, к «Сторожке». Ветер, разминаясь, толкает рабицу забора, качает ветви. Двигатель стихает. Похоже, мимо.
Зоя: Однажды вылезли из клетки. Как раз в тот день, когда бабушке сестра Тамара из Нью-Йорка позвонила. Дозвонилась, застала. Сорок лет не разговаривали. Поссорились на почве эмиграции. Позвонила со смертного одра, буквально. И свинки мои в этот самый момент, когда бабушка заливается слезами всепрощения, перегрызают телефонный провод. Сами понимаете. Дедушка откачивает бабушку, я свинок вылавливаю по всей квартире. Сколько мне… лет шесть было. Я с бабушкой и дедушкой росла. Я рассказывала.
Сергей: Мы помним.
Зоя: Стали дверцу клетки проволокой заматывать. Но нужно же в клетке убирать. Вынимаешь их, сажаешь в ведро. И однажды я отвлеклась. Друганы в окно позвали, заболталась. Пока в комнату вернулась, они по скатерти выбрались и бабушкин паспорт обгрызли. Опять же, такое неприятное совпадение, паспорт на столе лежал. Я ждала светопреставления. Но Вера Ильинична отреагировала неожиданно мягко: «Юркие, шельмы». И всё. Ну и вот, приходим мы как-то с дедом с катка, свинок нет, в клетке записка. И бабушка мне: представляешь, уехали твои свинки к родственникам в Одессу. Слышу, дед поперхнулся, ушел на кухню. А бабушка свое. Вот, мол, записку тебе оставили, читай. И там, правда: «Дорогая Зоюшка, спасибо тебе за твою доброту. За нас не волнуйся. Мы уехали к тете в город-герой Одесса. У тети свой дом и много морковки. Твои Валя и Валя».
Громче всех смеялся Андрей. Зоя дождалась, пока стихнет смех.
Зоя: Я долго верила. До середины первого класса, наверное. Записку хранила.
Со скрипом открывается дверь. Все четверо вскакивают. Борис поднимает над головой ноутбук, воинственно булькает в руке Сергея схваченная за горлышко бутылка.
Входит Алексей. Делает два шага, скидывает капюшон и застывает. То ли усталый, то ли больной. В глазах как будто испуг.
Борис: Лёха! Чтоб тебя!
Сергей: Наконец-то! Чего не звонил?
Андрей: А машина? Ты где парканулся?
Алексей примеривается, с какой стороны удобней, обходит расставленные вокруг стола кресла, садится. Взгляд в пустоту, руки шлепаются на колени ладонями вверх. Друзья переглядываются.
Сергей: Случилось что?
Андрей: Ты медведя встретил?
Борис: Так он здесь?
Сергей: Не, похоже, что-то другое.
Зоя: Ребят, хватит гоношить. Дайте человеку выдохнуть. Отойдет, сам расскажет. Андрей, давай. Я пока мясо разогрею.
Хватает блюдо с шашлыком, уходит к микроволновке. Закинув в рот оливку, Борис опускает ноутбук на пол за диван, устраивается возле Алексея. Раскручивается над столом молчаливая слаженная суета. Пока Андрей разливает, а Сергей расставляет тарелки, Борис сдирает крышки с контейнеров, освобождая салаты и закуски.
Борис: Зоя, запри там дверь, наконец!
Микроволновка звякает. Возвращается Зоя, ставит груду дымящегося мяса на стол, берет рюмку.
Зоя: Это ж моя?
Борис: Зоя, а дверь?
Зоя: Ну, что тут у нас? Поехали?
Разбирают рюмки, поднимают. И тут замечают, что Алексей так и остался сидеть — смотрит на Зою растерянно. Сергей показывает ему: хватай, — и тот решительно хватает и опрокидывает, не дожидаясь остальных. Снова переглядываются, пьют, раскладывают по тарелкам шашлык.
Зоя: Лёша, поешь.
Андрей: Так что там со свинками? Которые в Одессу уехали.
Зоя смотрит на Алексея, расстегивает ему куртку: «Тут жарко». Тот вынимает из кармана, кладет на стол телефон.
Зоя: Когда доперла, разобиделась, конечно. С бабушкой не разговаривала. И дед собрал нас и повел во Дворец пионеров на Садовую. И выяснилось, что до Одессы свинки мои не доехали, обосновались у местных юннатов в живом уголке. Разжирели, расплодились. А еще выяснилось, что бабушка все это время ходила туда, носила морковку и яблоки. И я подумала и простила. А через двадцать лет сестра моя сводная Алла оставляет мне племяшкиного хомячка на неделю. Я не думала, что Ламар до него доберется. Клетка же вроде закрыта. Прихожу с работы, выходит. Кладет к ногам моим. Гордый собой. Лев. Альфа-самец. Вот, дескать, всё для тебя. Схватила хомяка, помяла, подула. Может, со страху мертвым притворяется? Смотрю на Ламара, и он такой: «Ты серьезно? Конечно, он дохлый. Я свое дело знаю».
Андрей: И ты, дай угадаю, выдала племяшке всю правду?
Зоя: И с тех пор мы с сестрой не общаемся. И, думаю, именем моим и кота моего Алла пугает свою Дашку.
Прицелившись, Андрей бросает в камин обгрызенную мясную жилу. Огонь отзывается азартным шипением.
Борис: Давай, конечно, пусть по всему лесничеству…
Алексей: Я убил Марго.
Ждут продолжения. Алексей молчит.
Андрей: Ты же про собаку ее?
Алексей кивает.
Сергей: Да ты не стесняйся, Лёх. Ты тут среди своих.
Борис энергично жует шашлык, макает лаваш в томатный соус. Алексей поворачивается к Зое.
Алексей: Случайно.
Зоя: И она тебя выгнала. Так?
Алексей: Ира ездила в Турцию. В спа-тур. Восстанавливалась после депрессии. Мне плитку привезли в среду. Пока она там, я в сортире плитку менял. Старая была давящая. Цветовая гамма тяжелая.
Зоя кривится, как от зубной боли.
Алексей (обращаясь к Сергею): Пока я плитку во дворе принимал, Марго на грузчика тявкала. Я ее в дом закинул. Принял плитку. Пока раскидал ящики по цвету, перетаскал в коридор… завтрак мой стынет… в кои-то веки завалился с едой на диван, запустил «Металлику», концерт в Техасе. Маленькие радости. Это у нас табу, есть на диване. Крошки, пятна… В общем… настроение, помню, было обалденное. На редкость. Сажусь, и что-то хрустнуло. Подорвался… Но куда там. Без вариантов.
Гудит и пощелкивает камин.
Плещется река.
Орешник царапает оконное стекло.
Сергей: Но хорошо, что не при ней все-таки.
Алексей: Смотрю я на эту тварь и чуть не плачу. Что делать? Она же для нее вообще… и на маникюры с ней, и на йогу… собачьи салоны, кофточки… моя королева… И вот… королева… лежит, сука, язык на бок.
Борис: По-людски поесть сегодня не получится.
Алексей: И в голове моей — господи, помоги в последний раз, больше ни о чем тебя никогда не попрошу, на храм пожертвую, с отцом помирюсь, только из этого кошмара меня вытащи, пожалуйста. И я положил ее на пол, сел, доел свою яичницу с беконом. И грибами. Хоть и остывшая, но так давно хотелось… чтобы бекон, грибы, запах… Под Kill’em All… И сам собой выстроился план. Сфотографировал во всех проекциях Марго, завернул в полотенце. Вывез ее в Кумженку, похоронил. И начал искать. Позвонил бухгалтерше моей, она тойтерьеров разводит. Она говорит, есть, но все кобели. А у знакомых ее тоже было, но окрас не тот. Не рыжий с чернью, а коричнево-подпалый.
Андрей: Да, с ахатинами проще.
Алексей: Опять же, тупанул. Заводчики щенков продают, а мне-то взрослый нужен. Только время потерял. Бухгалтерша контактов накидала. Обзвонил всех. Есть рыжие с чернью, но взрослых никто продать не соглашается. Ни за какие деньги. Поехал по приютам. Чувствую, не в себе. Но что-то же надо делать. Не заметил, проехал на красный. Слева какой-то шумахер на «приоре», за малым не встретились. Затормозил в последний момент.
Борис наклоняется, смотрит в черный экран ноутбука, расчерченный белыми строчками кода, поднимается и запирает дверь на засов. На место не возвращается — идет к окну, за которым струится, посверкивает серебристыми чешуйками гипнотическая лунная ночь.
Алексей: В первый день все не успел объездить. На Портовой мне на ночь глядя кота навялили. Возьмите котика, привитый, красивый, к лотку приучен.
Зоя: Прям как ты.
Андрей: Зой…
Алексей: Думаю, это знак, испытание мне. Выручу котейку, искуплю, и все срастется. Отвез мурзика матери. Заночевал у нее, с утра два оставшихся приюта объездил. Голяк. Пошел на «Авито», и там сразу повезло. Объявление. Буквально только что. Смотрю на фотки, вылитая Марго. Звоню. Как раз что надо. Полтора года, купили дочке, а у нее аллергия началась. Приезжаю. Так и есть. Рыжая с чернью. И девочка вся в слезах, отдавать не хочет. Расплатился, расспросил для вида о собаке, пытаюсь забрать, и ни в какую, не отдает, вцепилась, как клещ. Смотрю, мамаша уже дрогнула, глаза на мокром месте. Говорю ей… а сам прикидываю, если что, вырву из рук, до машины недалеко… у меня, говорю, прошлой весной дочка от анафилактического шока умерла, вы с аллергией не шутите, говорю, непредсказуемая вещь.
Зоя смотрит на Бориса. Тот закрывает лицо рукой.
Алексей: Тяну за ошейник, думаю, не задушить бы псинку, другого шанса может не быть. И пальцы девочке отгибаю.
Андрей: Реально трэш.
Алексей: Да. Пальцы отгибаю один за другим… такие, знаете, с ямочками… и вдруг, как резануло… хорошо, что у нас с ней детей нет. Что она боится в России рожать.
Обводит их взглядом, как будто ища подсказки.
Андрей: Давайте выпьем? Боря! Ты с нами?
Донышки взлетают кверху, пикируют на стол.
Зоя накладывает в тарелку Алексею мяса, нарезанных овощей, сыра, подает.
Зоя: Лёша, поешь.
Алексей послушно принимает, поддевает вилкой кусок сыра, механически принимается жевать. Смотрят, как жует, — следят, как за чем-то критически важным.
Алексей: Вода есть?
Зоя с Андреем одновременно поворачиваются к холодильнику, но Сергей выуживает откуда-то початую бутылку «Боржоми» — держи, брат.
Пьет долго. Вытирает губы о запястье, ищет крышку.
Сергей: У меня. Давай сюда.
Тянется пауза. Терпеливо ждут продолжения.
Алексей: Привожу ее из аэропорта. Трясусь, как Марго на ветру. Вижу, под гитарой лужа. Вытер, пока она руки мыла, успел.
Сергей: А кто у вас на гитаре играет?
Алексей: Она собиралась учиться.
Сергей: Она же на флористику собиралась.
Алексей: Ну вот… Выходит из ванной. Сам думаю, скорей бы. Подпихнул псину в ее сторону. Ну, потому что сил уже нет. И она к ней наклоняется, берет на руки. Обнимает, целует. Девочка моя, моя любимая, крошка, как я по тебе скучала, как ты тут без меня… И вот сижу я с ними за столом.
Сергей: С кем?
Зоя: Ну, с ними! Серый, не тупи!
Алексей: Сижу, слушаю… картошка не так пожарена, сметана в салате жирная… мясо это я есть не могу, ты же видишь, там кровь… как назло, рано вытащил из духовки, она терпеть не может, когда с кровью… насчет этого не дай бог… из-за паразитов… говорит, паразиты остаются… ну, и запах… у нее же к запахам особое отношение. Встал, выбросил мясо.
Андрей: И нафига все это?
Алексей: В общем, сижу, и от ужаса не могу дышать. Она же с Маргошей своей не расставалась. Целыми днями… Как?! Как можно было не заметить? Что у тебя в руках другая собака. Вот, Серёга, если тебе двойника твоего Тайсона подсунуть, ты его разве не узнаешь?
Сергей: Да хоть из ста двойников. Это же моя собака!
Алексей: Вот.
Улыбается. Жалкий. Раненый.
Алексей: И я смотрю на нее и понимаю, что если бы я исчез… вот так, раз, и пропал однажды… и вместо меня подобрали бы похожего… усадили бы рядом с ней… вот тебе муж твой…
И осекается. И снова — жалобная улыбка.
Зоя подходит к камину, присаживается на корточки, подкидывает полено. Струйки и россыпи искр срываются и улетают под кирпичный свод.
Зоя: И черви из ушей.
Кочерга врезается в горящие головешки, выбивает облако золы.
Борис: Жалко собачку. В смысле, исходную.
Сергей: Да… история. Покруче ваших.
Борис: Ну, и дублершу. Если подумать. Жалко.
Сергей: С другой стороны, всякое же бывает. Приходится и потерпеть в чем-то.
Алексей: И она жила бы с этим двойником. И разницы бы не заметила.
Сергей: Лёш, Лёш, ну не придумывай.
Подтаскивает кресло вплотную к Алексею, наклоняется доверительно.
Сергей: Ты же ее любишь? Ну а что тогда… Я так скажу. Семья, брат! Семья, знаешь… А что мясо и вот это всё, так ты забей. И живи. К тому же, какой ты кулинар, нам известно. Помните, он чуть общагу не спалил, гуся запекал?
Оглядывается на Андрея, на Бориса, приглашая подхватить историю.
Сергей: Помните? На втором курсе, перед летней практикой.
Отмалчиваются, отводят взгляды.
Андрей: Луна какая.
Борис: Да.
Андрей: Вот бы сюда на Новый год приехать.
Борис: Можно.
Андрей: Представляю, как тут зимой. Лыжи возьмем.
Сергей: Лёха, ты не нагнетай. Ну, собачка. И что? Ну, не узнала.
Борис: Так ты коробку перебрал?
Андрей: Решил менять. То на то выходит. К тому же, с бэушной не угадаешь.
Борис: Я тебе сразу говорил.
Андрей: Телефон не забудь скинуть.
Борис: Да вот прям сейчас.
Алексей: Я знаю, что она вам никогда не нравилась.
Сергей: Ну не начинай еще и это. Прошу тебя!
Как будто распахнулась дверь, и ее обдало холодным потоком, Зоя обхватывает себя руками, молчит, смотрит.
Борис продолжает объяснять Андрею, почему лучше перебрать, чем заменить на б.у.
Сергей: Просто что-то у нас с ней не срослось.
Алексей: Я не в претензии. Понимаю. Но и вы поймите.
Снова пытается улыбнуться.
Алексей: Она сама как ребенок. Больной напуганный ребенок.
Сергей (как будто договаривая заученную скороговорку): Для брата всё, для нее ничего, мать занималась собой, отец пил.
Алексей: Не пил, а…
Сергей: Ах, да-да-да, вечно на работе пропадал. Ну, сколько можно, Лёш?
Алексей: Потому что это мать с ней сделала!
Сергей: Ну вот, сейчас подъедет «психотерапевт нам объяснил», диффузное «я», нарциссический стыд. Скоро сам психотерапевтом стану, Лёх. Давай выпьем?
Алексей: Каждый раз, когда включается это… что же ты за человек такой… как может совмещаться такая щедрость и мелочность… вот это вот ее… каждый раз я себе напоминаю, что дело не во мне. Что в ней проснулся ее глубинный страх. И она сейчас обороняется. Понимаете вы? От чего-то, что прячется в ее подсознании… А мне рикошетом, я же близко. Понимаете вообще, о чем речь?!
Сергей обреченно кивает: слушаю тебя, продолжай.
Алексей: …как это страшно?! Когда пытаюсь осознать, чего она лишена… Чёрт! Даже сейчас… вот, мурашки… Живешь не изнутри себя… потому что нет никакого «себя»… а извне… пытаешься подсмотреть у других, какой ты. Вы представить это можете хотя бы на минуту?
Кочерга гулко врезается в чугунную решетку.
Зоя: Да хватит! Сколько можно себя уничтожать, убогий?!
Алексей втягивает голову в плечи, зажмуривается, пережидая крик.
И остальных накрывает волной: смотрят оторопело — слишком громко, слишком грубо.
Андрей: Зой, не надо.
Зоя: Так! Нахер! Ключи где?
Вспоминает, стремительно шагает через комнату.
Телефон на столе вибрирует. Вспыхивает экран — «Ирочка».
Алексей тянется.
Зоя: Сидеть!
Подскакивает, выхватывает из-под руки. Сбрасывает вызов.
Зоя: Не смей!
Алексей: Дай.
Сергей поднимается с кресла, разворачивается к ней.
Зоя отступает к камину, подносит телефон к огню.
Зоя: Вы меня знаете. Заткнитесь пока.
Борис не спеша, как бы гася накал, проходит от окна к дивану. Садится рядом с Андреем, усаживает Сергея.
Она небрежно помахивает телефоном.
Зоя: Есть такая птичка сорокопут.
Телефон в ее руке снова вибрирует. Сбрасывает, не глядя.
Зоя: Маленькая, симпатичная. С виду чистый воробушек. Зернышки, яблочки, жучки-червячки. Никогда не скажешь…
Сергей: Может, ему лучше ответить?
Уголком телефона Зоя проводит по прутьям кованой решетки.
Зоя: Так вот, никогда не скажешь, что хищник. А это, мальчики, тот еще хищник. И охотится эта симпатичная божья тварь очень необычным способом. Сорокопуты птички слабенькие. Для хищника, сами понимаете, неудачка. Но чрезвычайно продуманные. Приспособились, жить-то хочется. Хватают добычу, полёвку, например. Поднимают повыше. И оттуда херак… простите… брюхом на колючки. На репейник, допустим, на ежевику. На сучья острые. Могут на колючую проволоку. Если жертве повезет, она сразу подыхает. Если нет, помучается. А сорокопут, как проголодается, прилетает и поклевывает мяско, дербанит понемногу. Потроха на ветках завяливает.
В третий раз она не жмет на отбой. Всматривается в фотографию на экране. Красивая улыбка, наивный взгляд. Подходит, кладет перед Алексеем.
Он откидывается на спинку дивана, но глаза не открывает. Так и сидит.
Зоя (перекрывая мелодию звонка): В этот раз добычу она урвала… не промахнулась. Какой ты был, Лёша! Как я по тебе сохла! А теперь ты, как тушка на колючках… Мама ее не любила! Подумайте! Воробушек!
Она пятится к двери, сдергивает с вешалки куртку.
Зоя: Ты человеческое ей приписываешь, а она не человек. Другой вид. Она тобой питается, ты разве не чувствуешь?
Его рука скользит по столу, отыскивает на ощупь телефон.
Зоя выхватывает в последний момент.
Швыряет в распахнутое окно.
Алексей встает, выходит во двор.
В небе пусто. Над лесистым берегом светлеет, рваный край начинающегося утра мягко отражается в реке. Лодка бодает пристань. На газоне синим огоньком индикатора мигает телефон.