Стихи
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 3, 2021
Евгения Джен Баранова — поэт, переводчик, редактор. Родилась в 1987 году в г. Херсоне (Украина). В 2011 году окончила Севастопольский научно-технический университет. Автор четырех поэтических сборников, среди них «Хвойная музыка» (М., 2019). Участник арт-группы #белкавкедах. Сооснователь литературного журнала «Формаслов» и одноименного издательства. Лауреат многих литературных премий, в том числе журнала «Дружба народов» (2019), финалист премии «Лицей» (2019), молодежной премии СНГ «Содружество дебютов» (2020) и др. Живет в Москве.
* * *
У меня внутри деревня
из несбывшихся сердец.
«Жизнь — возможность тратить время», —
говорил мой друг — певец.
Там, где музыка гремела,
где клубился Амстердам,
остаётся только тело,
то, что пляшет неумело
по стихам.
То, что пляшет водомеркой
и скулит — о ком? о ком?
Нарезает зелень мелко,
заправляет чесноком,
выбирает соус (лучший
из предложенных) в салат.
Жизнь — возможность тратить душу
на ненужные дела.
* * *
Где золотое, там и белое.
Надеть всё чистое, уйти
туда, где бабы загорелые
не разбираются в IT.
И над судьбой своей наморщиться,
и тронуть кедами прибой.
Весна, патлатая уборщица,
не пощадила никого.
И вот июль уже разделали,
и август звёздами прибит.
Где золотое, там и белое
кипит, и жалит, и кипит.
Лечу ли аистом над крышами,
пытаюсь тенью рисковать —
лишь золотистой пылью вышиты
на белом воздухе слова.
* * *
Мир меня поймал, но не ловил.
Что поделать с пленником — не знает.
Я живу от клавиш до чернил
и над запятыми унываю.
Ничего не будет хорошо,
из телёнка сделают ботинки.
Выдумала пасеке стишок —
выдумаю подвиг для пчелинки.
Выдумаю море во дворе,
выдумаю почерк на конверте.
Интересно, думал ли орех,
что родится шкафом после смерти?
Интересно, думала ли я,
хлопковая куколка пустая,
что уйду в молочные края,
в киселе и йогурте растаю?
* * *
Я прячу в долгой тишине
защитные огни.
Они молчат, молчат во мне,
а я теряюсь в них.
А я качаюсь рукавом,
невидимо дышу.
Плетёт обиды метроном
ритмический маршрут.
Океанической траве
смешны движенья рыб.
Но неужели я мертвец,
актиния,
полип?
Ни свежих слов, ни новых жабр,
ни сна на берегу.
Я не умею продолжать
и бросить не могу.
* * *
Нас очень много — пишущих и длящих,
впадающих в верлибр или в немилость.
— Ах, Машенька, была ли настоящей?
— Ах, Петенька, конечно, я приснилась.
Проходим незнакомцами смешными,
качаясь на веревке бельевой.
— Ах, Дашенька, осталось только имя.
— Ах, Фёдор, не осталось ничего.
И букли, и турнюр, и гимнастерка —
ничто не изменяет, все искрит.
— Ах, Полинька, вы ждали слишком долго.
— Ах, Всеволод, оставьте ваш иприт.
Нас очень много.
В этом ли причина
неузнавания — хоть вейся, хоть лютуй.
— А если буквы — поезд журавлиный.
— А если тело — только поцелуй.