Литературные итоги 2020 года
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 2, 2021
Традиции «ДН» подводить итоги минувшего литературного года — 15 лет. Пролистав три первые журнальные книжки, начиная с 2007 года, можно получить если не полное, то весьма объемное представление о наиболее интересных и обсуждаемых произведениях и авторах, о самых горячих полемиках и премиальных сюжетах, об опыте и насущных проблемах толстых журналов, книжных издательств, литературных сайтов и блогов — в перекрестье субъективных оценок и суждений писателей, критиков, блогеров из столичной и нестоличной России, «ближнего» и «дальнего» зарубежья.
Как всегда, мы предлагаем участникам заочного «круглого стола» три вопроса:
- Каковы для вас главные события (в смысле — тексты, любых жанров и объемов) и тенденции 2020 года?
- Удалось ли прочитать кого-то из писателей «ближнего зарубежья»?
- Литература в обществе «удаленки» и «социальной дистанции»: роль, смыслы, векторы выживания и развития.
Ольга Брейнингер, прозаик, литературный критик (г. Москва)
Эрос и Танатос русской литературы в 2020 году
2020-й был щедр на плохие события и хорошие книги. И на хорошие литературные тенденции в целом. В премиальных списках уверенно перемежались имена современных классиков и представителей поколения тридцатилетних, авторы бестселлеров и маргинальные имена.
2020-й оказался щедр на очень хорошие романы, и «лучших книг года» у меня оказалось сразу две. Или даже три.
Первая — конечно же, «Земля» Михаила Елизарова. Роман, написанный не по правилам и вопреки всем правилам. Обрывающийся на кульминации, не утруждая себя ни развязкой, ни обещанием продолжения. Медленно тянущийся сквозь первые пятьсот страниц и стремительно летящий на последних трехстах. Роман о семье, загадочных «биологических часах», о стройбате и человеческом упрямстве. Роман с фальшивой и претенциозной главной героиней, поверхностной настолько же, насколько поверхность ее тела испещрена татуировками. Роман о смерти и русском Танатосе, полный бандитских разборок и философствований о смерти и почти не уделяющий внимания философии смерти — лишь ее беспощадному, скучному быту.
«Сад» Марины Степновой — второе читательское удовольствие года. Казалось бы, полная противоположность «Земле» Елизарова. Женская тема и героиня, в отличие от мужского, брутального мира Елизарова. Там — могилы, кладбища и серое увядание. Здесь — буйство красок и плодов в саду, цветение, роды, роженицы, зарождение и течение жизни. У Елизарова — Танатос; у Степновой — Эрос. Густой, тягучий язык. Множество отсылок к классической русской прозе девятнадцатого века — тематических, нарратологических, очевидных и хорошо замаскированных.
И тем не менее, у этих двух романов гораздо больше общего, чем может показаться. «Земля» и «Сад», как двуглавый орел, показывают две стороны современной русской жизни. И неважно, что роман Степновой разворачивается в девятнадцатом веке — он современнее самых современных романов с «повесткой». Тем более, что внешнее противопоставление «мужского» романа «женскому» — не вполне верно: Туся — именно та женщина, которая добивается права вести себя как мужчина, любой ценой. К тому же, как Эрос не существует без Танатоса, так и сад не существует без земли. И, наоборот, в финале «Сада» Туся уничтожает его, сама выступая разрушительницей. Конечно, это отсылка к чеховскому «Вишнёвому саду» (а также к Тургеневу, и Салтыкову-Щедрину, и другим) — но это и смена традиционного новым, и завершение цикла жизни и смерти, цельность Эроса и Танатоса.
И здесь странным образом выходит на арену моя третья «лучшая книга» года, сборник рассказов Владислава Городецкого «Инверсия Господа моего». Несмотря на то, что его пронизанный технологиями художественный мир — а, соответственно, и язык — очень выламывается из ландшафта современной прозы, конфликт традиционного и нового является для Городецкого краеугольным. По сути, все рассказы сборника — собирающиеся в сумме в грозную антиутопию — посвящены конфликту старого (у Городецкого — религиозного мира) и нового (технологического). Эта третья книга, на мой взгляд, добавляет последний штрих к портрету 2020 года.
2020-й был щедр на плохие события, но литература не подвела.