Стихи
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 11, 2021
Рубанов Роман Владимирович — поэт, актер, режиссер. Родился в 1982 году в дер. Стрекалово под Курском. Окончил Курский университет и театральную студию при Курском театре юного зрителя «Ровесник». Автор книг стихов «Соучастник» (М., 2014), «Стрекалово» (М., 2016) и «Соната №3» (М., 2020). Участник Всероссийских Форумов молодых писателей в Липках. Лауреат литературных премий им. Риммы Казаковой «Начало», «Звёздный билет» и др. Живет в Курске.
Дед
— А у этой зимы…
— А была зима?
У неё, как мой дед говорил всегда:
«Берегов нема.
Вот такая, внучек, беда».
— Я про зиму. Что не было той зимы…
— Так и я о том же. Вот, помню, дед
Говорил: «Вот возьмёт взаймы
У весны. Проживёт сто лет».
— Что? Сто лет зимы?
— Ну не сто… не сто…
Это дед так образно говорил.
Доставал кисет и за стол:
Чаи гонял да курил…
И чего не привидится
В том дыму…
Да, любил самосадом он глотку драть…
Каково ему
Было той зимой помирать?
Берегов нема.
И течёт река.
А в реке линьки, караси, плотва…
Деда в лодке. Вёсла в руках.
А над дедом слова… слова…
Богатыри
Страшная сказка
Головою Змия пугал богатырь село:
На крыльцо её втащит, бывало, — соседи в крик,
Мужики бегут, хоронятся, ребятишки плачут навзрыд,
Бабы крестятся, падают. — Вот прилетел! Зело
Надоел супостат, никакого житья от них!
Проклятущий иезуит!
Доставай теперь из кубышки медь, ведь
Всё ему аспиду! Что нам с этой меди теперь?
Раньше вон из неё хоть пуговиц наклепай, хоть колокола отлей.
То ли дело, если б пришёл медведь
Или какой другой зверь,
Скажем — лев.
Богатырь смеётся, — Бывало, сражал и льва…
И медведя, бывало, — за космы — и поражал!
А теперь вот ходить в доспехах отвык, тяжелы стали мне, увы…
А что вы темны, то мне искренне жаль вас,
В самом деле, от чистого сердца жаль,
Что боитесь змиевой головы.
А народ, — боимся мы этого мертвяка,
Хоть и знаем, что не живой — всё одно дрожим.
А особенно как увидим вот так, пред собой вблизи.
Кто его знает, башка его вон сохранилась как,
Будто бы до сих пор жив —
Зыркает, паразит.
Уходи, не пугай, в страхе нас не держи,
Уходи не на край села, из села, из страны,
Прах от твоих ног выметем аккуратно и соберём в совок.
Богатырь, вздохнул, дескать, мол, — Всюду жизнь, —
Так его и запомнили — со спины…
А ещё голову змия в руке его.
Алёша Попович в плену
Старший татарин, на башке корка как скорлупа,
Спрашивает: — Алёша Попович? Стало быть, сын попа?
Стало быть, знаешь Писание хорошо?
А как получилось, что ты к нам в плен попал?
Или знал, куда шёл?
Мы ж басурмане. Мы же не поглядим,
Что ты с крестом и ладанкой на груди.
Или ты думаешь, что ты непобедим?
А мы напряжёмся и победим.
— Знаете что, ребята, кончай базар!
Или давайте драться, или — расход!
Что я, по-вашему, что ль не видал татар?!
Что за народ!
Я вас и безоружный могу ложить…
Оговорился… прошу прощения, класть.
Кто у вас главный? Ну-кася, покажись!
Где ваша власть?
— Власть наша — степь. Мы ж кочевники. Говори.
Степь тебя слушает — вона как напряглась.
И за что вы нас так не любите, богатыри?
Вы только и знаете, что класть.
Сколько нас в этой степи лежит — не сосчитать.
Всё из-за вас. Что ж вы бродите по-одному?
А то бы явились втроём, перебили бы сразу всю рать,
Ой, извини, орду.
— Врёте! Степь наша! С чего она ваша — степь?
Всё здеся наше: и небо, и облака…
И песни наши, которых вовек не перепеть,
Тем более вам, кочевникам.
Значит так, вещи собрали — и по домам!
Глупость сказал, понимаю, откудова дом у кочевника?
В общем, у вас два выхода: сума или тюрьма…
Или смерть, а там — небо и облака.
— Окстись, Алёша, это ты ведь у нас в плену!
С чего ты решил условия выдвигать?
…И после этих слов татары улетали в небо по-одному.
Потому что Алёше было проще сделать, чем отвечать…
Илья
— Спишь, Илья? — Не сплю, гляжу:
За окном снег творогом,
А в снегу ползут, как жуть,
Печенеги-вороги.
Встал бы — ноги не идут —
Мягкие, как ватные…
Так Россею и сметут
Вороги проклятые.
Погляжу на календарь —
Тридцать лет уж минуло.
На календаре январь,
Осень кожу скинула…
— Ты, Илья, вставай, вставай,
Расходитесь, ноженьки.
Ты, Илья, давай-давай,
Одолей безбожников.
Крепче ладанку сожми
Пятернёй мозолистой,
С печки, ну-кася, шагни,
Да и солью крови сталь
Просоли, махни мечом…
Из земли расти…
Вон — закатом кровь течёт —
Захлебнёмся вскорости.
— Руку дай! — Держи, Илья!
Обопрись, и с Боженькой!
Ты, теперича не я:
Старый да безноженькай.
Ты — былинный исполин
Нашей Богородицы.
Ты ж на Русь такой один!
Сто таких не родются!
…Двери скрипнули в избе,
Паром зимним пыхнуло,
И по всей земле, везде
Кровь калиной вспыхнула.
Скрылся в поле за сосной
Кожушок заплатанный.
За широкою спиной
Вся Россея спрятана.