Стихи
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 7, 2019
Евгений Юрьевич Каминский — поэт, прозаик, переводчик. Родился в 1957 году. Автор 10 поэтических сборников и нескольких книг прозы. Лауреат премии Гоголя за 2007 год. Живет в Санкт-Петербурге. В журнале «Дружба народов» печатается впервые.
* * *
У моря, в лазури безбрежной,
прозрачной, как ложь дурака,
ты вновь в невесомости прежней,
и смерть от тебя далека.
Ты снова пустой и не стойкий:
опять тебе жизнь дорога…
ну, разве что ради попойки
да пары кусков пирога.
И чуткого мальчика вроде,
ты рад каждый вечер тонуть
в не тронутой смертью природе,
приняв полстакана на грудь.
И верить: ширь звёздная эта,
чья щедрость душе велика,
всем смертным простым — до рассвета,
и только тебе — на века.
* * *
Выползли всюду на солнце старухи, бомжи…
Значит, и в этих не сели еще батарейки!
Вот оно, счастье. А что еще надо, скажи,
если теплынь, и не гонит никто со скамейки?
Можно сидеть, словно умер, открыв закрома…
(что в нашей жизни светлей, чем такие моменты?!)
Может, и хватит свирепым патрульным ума
в душу не лезть и не рвать из руки документы.
С дуру не дергать тут всех нас связавшую нить,
каждому чашей своей позволяя упиться…
Кто ты такой, чтобы с птицей простор не делить,
жизнь свою ставя превыше как злобный тупица?!
Солнце расплавит старушечью плоть, как свечу,
вшивую душу бомжачью прожарит, как тельник.
Сяду меж ними — и по небу тоже лечу,
счастью окрест не свидетель уже, а подельник.
Все наши души прочитаны небом давно.
Пусть тайной бездны в них нет, даже в тех, что с изъяном,
но ведь гуляет в них кислое жизни вино.
Как же тогда нам не быть тут от радости пьяным?!
* * *
Нас нещадно хлестали
за унынье ремнём,
чтоб стальными мы стали.
А иначе умрём
без похлёбки и хлеба,
без положенных благ…
И хватало нам неба
лишь, чтоб жить кое-как.
Понимая, не стоит
здесь, ломая рога
о, по сути, пустое,
умирать за блага,
Словно звери какие,
шли, глазами горя,
мы туда, где стихия
рвёт и рвёт якоря.
Где предел и граница.
Зная то наперёд:
жизнь для жизни годится,
если морем ревёт,
и к земле прибивает,
и ломает, и мнёт,
и, боюсь, не бывает
никому здесь как мёд…
Лишь в войне этой вечной
с ней, в звериной борьбе,
открывается нечто,
что так важно тебе.
С чем в себе лишь и можно,
в кровь сбивая стопы,
выйти против безбожной
безнадёжной толпы.
Той, что хлеб с чечевицей
даст за душу твою,
чтоб всего лишь частицей
стал ты в общем строю.
* * *
Все больше в написанном вздора,
и слово уже — не гранит.
Зачем тебе море простора,
когда оно — всё, не штормит?
Когда больше зверь не томится
в тебе и внутри не таит
такие слова, что страница —
явись они — тут же сгорит?
Когда не выходит — невольно,
слезами над вымыслом всласть…
Когда больше к слову не больно,
открыв себе вены, припасть?