Стихи
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 11, 2018
Ливинский Станислав Аликович — поэт. Родился и живет в Ставрополе. По специальности фотограф. Автор книги стихов «А где здесь наши?» (М., 2013). Лауреат Международного литературного Волошинского конкурса (2012).
* * *
Звучит забавно — русский грек,
а с виду вылитый абрек,
ещё немного польской крови
и сильно сросшиеся брови.
Всему, мой глупенький сынок,
найдётся место в этой жизни.
Вот головастики без ног,
вот омерзительные слизни.
Вот нарезает чёрный кот
круги у рыбного прилавка,
и птичка песенку поёт,
и сквозь асфальт пробилась травка.
Их тоже обижают люди.
Но и таких ведь кто-то любит.
* * *
В саду за хлипкою оградою
живут жуки, сверчки и слизни,
и яблоки на землю падают,
уставшие от сладкой жизни.
Их соберёт в передник грустная
чудаковатая старушка.
Из них варенье выйдет вкусное,
а может — сморщенная сушка.
А может быть, у швейной фабрики,
где рынок возле остановки,
она продаст все эти яблоки
без сожаленья, по дешёвке.
* * *
Это кто там идёт в водолазке,
оставляя следы на песке;
нарезает лучок и колбаску,
самогон остужает в реке;
ловит рыбку — должна ведь ловиться,
голубым трепетать плавником;
не убийца, не самоубийца
с не обсохшим ещё молоком?!
Это я, как беспечная пташка,
воспеваю родную дыру.
Если я не родился в рубашке,
то, быть может, в рубашке умру.
Превращусь в бестолковую чайку,
прокричу над речною волной,
распугав головастиков стайку,
и по небу отправлюсь домой.
* * *
Да кто ж, мой миленький, из нас
не засыпал в обнимку с мишкой,
не опускал бесстыжих глаз,
не выносил от гроба крышку?!
Такая быль о трёх частях,
где от получки до получки
живут и пляшут на костях,
и похмеляются шипучкой.
Звонят в подпитии жене,
чтоб в сотый раз в любви признаться,
и пишут матом на стене,
и участкового боятся.
* * *
Как мы жили, так и пели —
выходило невпопад.
Оглянуться не успели,
чтоб оплакать дивный град.
Нам теперь ли верить в чудо
с пустотою вместо глаз?!
Ночью «скорая» к кому-то
приезжала много раз.
Кто-то громко хлопнул дверью
иль тихонько притворил.
Я себе уже не верю,
что бы там ни говорил,
как бы там ни делал ручкой,
усмиряя гордый нрав.
Время — лекарь-самоучка,
костолом и костоправ.
* * *
Вот так, обыденно и просто —
война, тюрьма и рабский труд,
Христос, как жертва холокоста,
а в перспективе — Страшный суд.
Сосед, на Сталина похожий,
непруха триста лет подряд.
И без конца и края можно
перечислять весь этот ад.
Ходить-бродить на задних лапах,
как дрессированный медведь,
и корень зла искать в масштабах
страны, ломающей комедь.
Скупая спички, соль и мыло,
на чёрный день плести петлю…
Когда бы ты не говорила —
я и таким тебя люблю.
* * *
Уже не здесь, ещё не там,
но седины теперь не прячу
и обывательским мечтам
я предаюсь, копая дачу.
Ну да, стал мелочен. Щелчки
в суставах тщательно считаю.
На днях купил себе очки
и первый раз в очках читаю.
Глава, ещё одна глава,
герой расстрелян по ошибке.
Плывут за стёклами слова,
переливаются, как рыбки.
А я глазами их ловлю
и вновь на волю отпускаю,
не потому что я люблю,
а потому что жизнь такая.
* * *
Постарайся меня не забыть,
если нет больше силы любить
и прощать переезды-пожары.
Нам и здесь не снискать благодать,
нас в чистилище станут шмонать,
загонять наши души на нары.
Всё унылый, пропащий народ,
где стихи — это типа рот в рот.
Мальчик-девочка, парой, за ручки.
В общем, так! — не закончив дела,
ты склонишься над краем стола,
передёрнув затвор авторучки.
* * *
Вот так и живут, и дают имена
и детям, и маленькой речке.
И смотрят подолгу на всё из окна
и курят в трусах на крылечке.
Кивают на осень, её письмена,
повадки и мордочку лисью.
А ночью такая вокруг тишина,
что слышно, как падают листья.
Каштан ударяется о козырёк,
и кошка мяукает где-то.
И бьётся о лампу ночной мотылёк,
прельщённый безжизненным светом.
* * *
Служил творцу-единорогу
и семерых царей видал.
О счастье пел, но, слава богу,
тебе не переприсягал.
Краснознамённая держава,
страна, жена, больная мать.
Когда высасываешь право
любить и втайне проклинать.
Впадать, как сумасшедший, в детство.
Менять на бабки страшный дар.
В кривое зеркальце смотреться
и перечитывать «Анчар».