Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 7, 2017
Виктор
Овчинников — проницательный историк и сведущий краевед, высветивший события четвертьвековой давности, когда «из далекой Персии» прибыло
к русскому царю и патриарху посольство от Шаха Аббаса.
Картины истории Московского царства от 1625 года собраны в книгу «Риза
Господня» и изданы в Белгороде. Я думаю,
что оценить этот труд должны историки (прежде всего белгородского призыва, но
не только).
Я
же сосредоточусь на другом историческом повествовании Овчинникова:
на его книге «Вровень с «золотым» и «серебряным» веками», где речь идет о
близком и дорогом мне Московском университете. Собственно, Овчинникова
интересовала биография уроженца города Корочи Белгородской
губернии Ивана Двигубского, знаменитого
ученого-медика, который был в Московском университете ректором в 1826—1833
годах. Как раз в ту пору, когда там воспитывались молоденький
Михаил ЛермАнтов (так писалась тогда его фамилия) и
Александр Гончаров (вспомнивший впоследствии, что с появлением в университете
Пушкина «точно солнце озарило всю аудиторию»)… Сам Пушкин (которого на встречу
со студентами привел в университет Уваров) не был настроен так солнечно и писал
жене 27 октября 1832 года:
«Сегодня
еду слушать Давыдова, не твоего супиранта, а
профессора; но я ни до каких Давыдовых, кроме Дениса, не охотник — а в
Московском университете я оглашенный. Мое появление произведет шум и соблазн, а
это приятно щекотит мое самолюбие».
«Щекотит» Овчинникова не только
озорство великого поэта, но общее настроение тогдашних «умников»: веселая
злость их эпиграмм и упоение тем, как бы побольше
«насолить» начальству.
Ректор
Двигубский был обязан держать это соленое упоение в
рамках.
И
держал! Студенты, непримиримые в своих заоблачных прениях, сохраняли
относительную сдержанность в университетском кругу — под спасительным
попечением ректора. И общались в этом кругу, и сохраняли связи… Например, Герцен и актер Щепкин, принимавший участие в
спектаклях по подписке в Московском университете. Эта связь продолжалась… хотя
и уперлась в конце концов в фатальный финиш:
«Спустя
годы Михаил Семёнович Щепкин ездил за границу, чтобы убедить А.И.Герцена
вернуться на родину и уже в России пытаться отстаивать свои взгляды, вести
борьбу с крепостничеством, за переустройство российской жизни. Поездка
оказалась неудачной, но не бесполезной для А.И.Герцена и М.С.Щепкина».
Почему
— Овчинников не уточняет. Желающие могут выяснить подробности по биогорафиям Герцена и Щепкина, Овчинников на это не тратит
слов, потому что для него «переустройство российской жизни» — лейтмотив
повествования, круто и остро выясненный на примере Герцена.
«Как
хорошо, — пишет он, — что А.И.Герцен не дожил до того дня, когда университеты и
Московский университет в том числе, оказались в ведении «большевистских
смотрителей» — наследников дела декабристов, которому поклялся на Воробьёвых
горах служить Герцен вместе с Огарёвым в 1828 году. За такую выходку с
«изгнанием профессора Малова» он бы не ликер под сигары принимал в карцере, а в
лучшем случае десяток лет рубил бы лес на стройках социализма, в худшем — схлопотал «вышку». А тут, видите ли, ему ректор, кстати, в
нарушение правил содержания в карцере, присылает «какой-то суп»! А надеющийся
на ликер к вечеру Александр Иванович нос воротит… Ему ли, внебрачному сыну
богатого помещика И.А. Яковлева и молоденькой немецкой мещанки Генриетты Луизы Гааг, приехавшей в Россию из Штутгарта, «хлебать щи». Нет,
ему подавай ликеру, дичи, сыру да под сигары. Незаконнорожденному дали фамилию
немецкую от слова «сердце» — «Херц», а он туда
же, делить профессоров на немцев и на не-немцев…
Что тут скажешь!..»
Скажу,
что это рассуждение Овчинникова потрясло меня —
стыком заоблачной фантазии и наличной реальности. Пока «потрясователи»
обретались в облаках доктрин, они могли приговаривать к ликвидации и классы, и
целые народы. Но когда судьба обрушивала их вреальность,
их ожидала в лучшем случае «рубка леса на стройках социализма», а чаще и проще
— вышка в Гулаговской
Зоне.
Замечательный
спуск на землю (в Зону) из заоблачных высот.
А
ведь никто из мечтателей-фантазеров и не собирался идти работать!
«Россия
нуждалась в химиках, технологах, организаторах производства… Но это был
долгий и трудный путь преобразования страны. Куда проще, увлекшись
революционной деятельностью, попытаться навязать родине гражданскую войну и на
реках крови предпринять усилия перестроить общество на основе манифестов,
программ и прожектов!»
Ректор
Двигубский, как мог, оберегал непокорных универсантов
от репрессий (на которые они явно нарывались), он все надеялся переключить их
энергию в позитивное русло.
История
взяла свое. Из заоблачных дум обрушила в реальность, где надо было рубить лес
на стройках социализма…
И
что же, ситуация и теперь такая же; мечтательный и кровавый ХХ век остался в
былом, а загадочный ХХI-й от
заоблачных высот разворачивает мечтателей к новой реальности с ее неизбывным
террором?..
Боюсь,
что так. Природа людей агрессивна и неустранима; человека нельзя улучшить, его
можно только на время умиротворить…
И
Россия по-прежнему — на стыке геополитических сил: то с Запада, то с Востока
соседи норовят отщепить от нее «куски», поставив под вопрос границы ее
государственности.
Это
так, увы.
Значит,
надо быть готовыми ко всему.