Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 4, 2017
Главная тема живых, ярких, красочных фотографий Анзора — повседневная жизнь древнего города. Отсюда и псевдоним — Бухарский.
Когда рассматриваешь фотографии Анзора, всякий раз ловишь себя на мысли: ну до чего ему везет! Именно в тот момент, когда он наводит на что-то объектив, все соединяется волшебным образом. Свет падает так, чтобы осветить лица идущих мимо женщин в национальной одежде; собака выглядывает из-за глинобитной стены дома, а петух, распахнув крылья, вскакивает на крышку тандыра, где совсем недавно пекли лепешки и еще видны горящие угли.
Видимо, немалую роль в том, что его фотографии выстраиваются таким неожиданным образом, сыграло то, что Анзор (окончил художественное училище в Бухаре и учился в театральном институте Ташкента на факультете сценографии) долгие годы занимался графикой. Его перу принадлежат изысканные гравюры, которые с удовольствием покупали зарубежные туристы. Это приносило относительно стабильный заработок. Чего не скажешь о работе фотографа. И к тому же, занятие фотографией, я бы сказала, более рискованное.
Художник берет холст, картон или бумагу и волен изобразить все, что душа пожелает. Он ни от кого не зависит. А фотограф, отправляясь на улицу с камерой, не знает, сложится сегодня «картинка» (как говорит Анзор) или нет. Слишком много слагаемых должны совпасть: свет, цвет, ритм, движение.
К тому же фотографу нередко приходится объясняться с прохожими: сейчас многие, наслышавшись о «прайвеси», возмущаются при виде камеры, требуют удалить фото…
Что же заставило успешного художника покинуть удобную и комфортную обстановку мастерской и окунуться в полную противоречий гущу жизни?
Ответ мы находим в работах Анзора. Как признается он сам: «Меня не покидает ощущение, что все, что я делаю, — документирую время, традиции и обряды — очень важно. Когда-то это очень пригодится. Именно по моим фотографиям потом будут изучать историю моей страны, а не по глянцевым картинкам с фальшиво улыбающимися ряжеными узбечками в хон-атласе на фоне HDR минаретов и куполов…».
Все это верно, кроме одного. Его фотоработы — больше чем просто документ. Потому что настоящий мастер — не просто запечатлевает объективную действительность. Каждая его фотография — небольшой рассказ. Рассказ о жизни древнего города, которую сторонний глаз не увидит. Потому что в Бухаре, как во всех старинных восточных городах, только рынки, площади да мечети — открыты стороннему глазу. А то, что происходит в доме, — все это скрыто от посторонних за высокими заборами. Если вам даже повезет и на секунду откроется невысокая старинная деревянная резная дверца, что ведет во двор, вряд ли удастся многое разглядеть за этот короткий миг.
Чтобы человеку с фотоаппаратом позволили не только вот так «войти» во двор, но и свободно перемещаться по дому, он должен вызывать доверие. Это, как признается сам Анзор, удалось не сразу:
«Но в конечно итоге люди всегда безошибочно чувствуют, когда ваши намерения чисты, — объясняет он. — Иногда надо пошутить, иногда прикинуться дурачком, иногда "поймать волну"». Как в тот раз, когда он по обыкновению совершенно бесцельно шел по узким улочкам, «заглядывая в дома знакомых и малознакомых, фотографируя все, что кажется в тот момент интересным: я ведь не журналист, меня не ждут в редакции с материалом, меня не сковывают жанровые рамки, я могу снимать забор, двор, людей, животных… И я уже собирался уходить, как вдруг навстречу выбежала девочка лет тринадцати: "Идемте уже скорей, вас уже заждались!" — и за руку тянет меня к воротам какого-то дома. Возле ворот толпились люди, во дворе было не протолкнуться — начиналось большое семейное мероприятие. Оказалось, там ждали фотографа снимать обрезание пятилетнего мальчика. Меня по ошибке приняли за приглашенного. Я начал снимать. Фотограф, которого ждали эти люди, так и не пришел, а я в следующий визит принес им распечатанные фотографии. На снимке во рту мальчика лепешка — такова традиция, чтобы от боли не прикусить язык. За руки мальчика держат два дедушки — со стороны матери и отца. И это оказалась одна из самых примечательных фотографий. А люди, с которыми меня так неожиданно свел случай, стали моими друзьями».
Вот что ведет его! Неподдельный интерес к обычной жизни, к этим простым людям, которые заняты повседневными делами, свидетелями чего мы становимся, когда рассматриваем фотографии: женщины расстилают дастархан, снимают с плиты кипящий чайник, укладывают спать малыша, дети играют за марлевым пологом, старшие девочки красят усьмой брови…
И напрасно Анзор уверяют себя и нас, что это будет интересно в будущем. На самом деле это интересно сейчас. Не только как документ. А как художественное произведение. Ведь фотограф — вопреки распространенному мнению — не фиксирует объективную действительность. На самом деле он организует пространство неким, присущем только ему и никому другому образом. И в этом смысле фотография — магия. Каждый фотограф должен пройти ту же трудную школу испытаний, что и шаман, прежде чем у него откроется «третий глаз». И третий глаз у фотографа — это не объектив. Третий глаз — наше подсознание, которое видит и отмечает все. «Открыть» третий глаз — означает освободиться от установок, ярлыков, оценок и научиться видеть то, что происходит здесь и сейчас. Чтобы дать нам возможность разделить его способ видеть.
Вот почему одни фотографы — как Анзор — всегда оказываются в нужное время нужном месте, а другие — никогда. Просто гениальный фотограф устранил перегородки, отделяющие нас от реальности. Он открыт этому пространству, и оно открывается ему. А чтобы «привлечь к себе любовь пространства», надо просто любить то, что снимаешь.
Как сказала Густав Флобер: «Художник должен присутствовать в своем произведении, как Бог во Вселенной: быть вездесущим и невидимым».
Присутствие Анзора обозначено тем, что он делает мир радостным, гармоничным, светлым… В каждой его фотографии неизменно присутствует веселая легкая улыбка автора.
Впрочем, все описания не могут передать того, что есть в его работах. Их надо просто видеть.
