Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 2, 2017
Писатель и читатель в мире, потерявшем будущее
Литературные итоги 2016 года
Мы предложили участникам заочного «круглого
стола» три вопроса для обсуждения:
1. Каковы для вас главные события (в смысле
— тексты, любых жанров и объемов) и тенденции 2016 года?
2. Удалось ли прочитать кого-то из писателей
«ближнего» зарубежья?
3. Наиболее интересные книги и новые тенденции
в жанре нонфикшн.
Окончание. Начало см.: «ДН», 2017,
№ 1.
__________________
Ольга
Лебёдушкина, литературный критик (г.Балашов)
1. Что
касается отечественной прозы, то здесь урожай, на первый взгляд, скромный, особенно
в сравнении с 2015 годом, когда отметились большими романами Николай Кононов, Мария
Галина, Петр Алешковский, Леонид Юзефович, Сухбат Афлатуни, и не случайно в 2016-м
именно эти книги определяли премиальные сюжеты, а в самом этом году русская литература,
казалось бы, сделала передышку. Впрочем, затишье это мнимое.
Во-первых, вышли две очень
значительные книги Алексея Иванова. Про «Вилы» — ниже, а «Тобол»
(М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2016) — многолинейный, многолюдный, многонациональный эпос — вышел в
самом конце года, и, думаю, этому роману принадлежит весь 2017-й, так что разговор
о нем пока откладываю на будущее.
Во-вторых, сделала для
себя два абсолютных открытия, а это значит — год не зря прошел. Первым стоит назвать
роман «Здесь живу только я» (СПб.: Пятый Рим, 2016) петербуржца
Александра Пелевина. Это такой жанровый, языковой, культурный
микс из всего на свете — новеллы ужасов, советских детских
сказочек про дедушку Ленина и храбрых красноармейцев, из обэриутов
и интернет-мемов, а главное — это круговерть пространств
и времен, Петербурга и Ленинграда, так что не всегда успеваешь понять, когда одно
становится другим.
Еще один дебют — Валентина Назарова, автор еще
более молодой (Александру Пелевину, если верить Интернету, двадцать восемь, Назаровой
— чуть больше двадцати). И здесь, может быть, даже немного становится обидно, что
с молодыми сейчас перестали носиться и такого ажиотажа, как, скажем, лет 15 назад,
больше нет. С другой стороны, «юниоры» сейчас выступают в одной группе со «взрослыми», и это для них большой плюс. Хотя и больший риск
остаться незамеченными, о каких бы важных вещах они ни писали. «Девушка с плеером»
(М.: АСТ, 2016) — интеллектуальный роман, умело ряженный в одежку детектива. Девушка
Ника приезжает в Лондон — учиться и искать сестру, которая пропала там восемь лет
назад. Все, что осталось от сестры, — плеер с коллекцией дисков и страница на фейсбуке. Ника слушает ее музыку и пишет ей сообщения в личку, сообщения остаются непрочитанными, а оглавление романа
превращается в плейлист. В общем
роман сохраняет все признаки модной молодежной прозы, но при этом он обращен к неопределенному
читателю, то есть к каждому из нас. Это история о хрупкости и уязвимости человеческого
бытия, которое постоянно, казалось бы, подтверждается и утверждается тем, что все
мы зачекинены и залогинены,
размножены в сотнях сэлфи и роликов на ютьюбе, пойманы тысячами видеокамер. Но эта жизнь у всех на
виду в любой момент может оборваться, и окажется, что музыка в плейлисте — едва ли не самое подлинное из всего, чем был человек
на этом свете, и роман Валентины Назаровой в первую очередь об этом.
Если говорить не об открытиях,
Сергей Лебедев — тоже из «юниоров», давно играющих на одном поле со «старшими».
Роман «Люди августа» (М.: Альпина Паблишер,
2016), попавший в шорт-лист «Русского
Букера-2016», — третий по счету. А свой первый роман «Предел забвения» автор написал,
когда ему не было еще и тридцати. Случай Сергея Лебедева в каком-то смысле уникален
для современной русской литературы, потому что его проза имеет гораздо большую известность за рубежом, его очень активно переводят,
в частности, «Люди августа» вышли в немецком переводе раньше, чем были изданы на
родине. В качестве аналогии на ум приходит разве что Андрей Курков, но Курков —
все-таки по части умной развлекательной литературы, а проза Лебедева — чтение очень
нелегкое, он пишет о травмах исторической памяти и современности, которые наше общество
в последние годы всеми силами стремится вытеснить и забыть. «Люди
августа» — глубокая и честная книга о 90-х, не о лихих и не о прекрасных, а о тех,
которые мы еще и не осмыслили по-настоящему.
Кстати, герой Сергея Лебедева
выполняет частные поручения по поиску пропавших родственников, а заодно ищет следы
своего деда, затерявшиеся во время Великой Отечественной войны. И, наверное, такое
оживление «вечного сюжета» о поисках и обретении потерянных родных в современной
отечественной прозе последних лет вряд ли случайно.
Та же обостренная тоска
по неведомому (а где — и вполне «ведомому») родству отличает и книгу рассказов Анны
Матвеевой «ЛолОтта и другие парижские истории». (М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2016).
Это сборник совершенно замечательных человеческих историй,
которые объединены темой Парижа, причем Париж может быть столицей Франции, а может
быть и кафе с таким названием или уральской деревней. И места, и люди, как всегда
у Матвеевой, очень разные, но соединенные множеством человеческих связей.
2. Пожалуй, вспомнить могу
только пишущего по-русски украинца Максима Матковского.
Его «Попугай в медвежьей берлоге» (М.: «Э», 2016) — этакий постсоветский «кампусный роман» и одновременно — шпионский триллер о похождениях
молодого университетского преподавателя-арабиста.
3. Нон-фикшн становится
уж слишком безразмерным понятием.
Если
речь о документально-художественном расследовании, то это, конечно, «Вилы» Алексея
Иванова (М.: АСТ:
Редакция Елены Шубиной, 2016) — потрясающая книга о пугачевском
бунте и о русском бунте вообще, написанная так, как у нас еще не писали, — с невероятным
размахом и богатством культурных ассоциаций. То, что для Алексея Иванова
«история — это территория», ясно было и из других его книг, но здесь какое-то особенное
ощущение России — с ее пространствами, многоликостью и многонациональностью, с ее
красотой и жутью. Иванов — мастер открывать читателю его собственную страну, объяснять,
что все мы — жители terra incognita.
И в этом отношении невымышленная проза Алексея Иванова — настоящая литература без
всяких скидок на жанр. Еще одно событие года — выход в русском
переводе знаменитых «Тетрадей» французского философа Симоны
Вейль (Симона Вейль. Тетради. 1933 — 1942. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2016).
Вейль у нас переводили мало и с опаской: слишком уж ярким и неудобным мыслителем
она была. Так что отдельно стоит отметить работу Петра Епифанова — переводчика,
составителя и комментатора двухтомника.
Радовала научно-популярная
литература, которой, несмотря на все трудности, много, и, что особенно замечательно,
в этом жанре все чаще появляются работы российских ученых. Достаточно вспомнить
продолжение «Книжных проектов Дмитрия Зимина» — серию «Primus»,
в которой уже вышли «Введение в поведение. История наук о том,
что движет животными и как их правильно понимать» (М.: АСТ: CORPUS, 2016) одного из лучших отечественных научных журналистов Бориса
Жукова и «Происхождение жизни. От туманности до клетки» Михаила Никитина
(М.: Альпина нон фикшн, 2016).