Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 11, 2017
В общем-то это красивая иллюзия — что у детей можно чему-то
особенному научиться. Когда я пришла в школу, причем человеком вовсе не
молодым, на мне были розовые очки, да еще какие! Густо-розовые! Начитавшись
передовых статей, я искренне верила, что все дети талантливы, отзывчивы и
добры, надо только любить их и быть честным и терпеливым. Понравиться им,
подружиться с ними — и тут уж можно петь соловьем, вливая им в уши свой
предмет. Да не просто по программе, а с красивыми подробностями, с
интеллектуальными завлекалочками, и дело пойдет само
собой. И ты при этом тоже учишься у них и совершенствуешься как личность.
Как бы не так!
Другое
дело, что сама профессия предъявляет учителю довольно жесткие требования. Наука
выживания! В конце концов вставать ни свет ни заря я
привыкла, хотя «сове» это далось нелегко. Но этому ведь не ученики научили —
они и сами встают с трудом. Выдерживать четкий, почти конвейерный ритм жизни —
тоже получается, хотя детям как раз в основном свойственна лень, чего уж там.
Терпением и простодушием меня и так наградила природа, и хотя это мне в работе
очень пригодилось, но …
С
детьми, конечно, легче, чем со взрослыми, потому что у
них еще нет двойных стандартов. У ребенка на лбу написано, что он обо мне и о
моем предмете думает. А иной раз и на языке. Тут еще надо учесть влияние
родителей, которые в беседе со мной вынуждены соблюдать политес, зато дома дитя
нередко слышит совсем другие разговоры о непрестижности литературы, простодушно
донося это мнение до меня («Какой дурак, — оправдывается потом родитель, — я же
его просил вам этого не передавать!») Ну и хорошо в
общем-то. Детская искренность в данном случае позволяет более трезво оценить
расстановку сил.
А
дальше, собственно, о процессе. Розовые очки пришлось снять. Неожиданное
открытие: я поняла, что мне не со всеми детьми интересно работать. Понятно, что
буду работать со всеми, куда денусь, но с некоторыми у меня глаз не горит, как
любит выражаться моя подруга. Знаете эту учительско-родительскую
мантру, что все дети — личности? Вот то-то и оно.
Можете кидаться в меня помидорами, но некоторые личности мне совсем
неинтересны. Может, они хорошие люди и вырастут во что-то успешное, но — другая
порода. Я не то имею в виду, что ребенок может быть совершенно не гуманитарный
и в моем предмете незаинтересованный. У меня и с математиками складывается —
мне, например, интересно смотреть, как совершенно неэмоциональный семиклассник,
весь такой компьютерный мальчик, строит график чинопочитания в повести Гоголя. Ну если он так материал усваивает! Нет, я другой тип не
воспринимаю — когда «ленив и нелюбопытен». Такой может даже иногда мимикрировать под отличника и честно все выполнять, но мне
с ним скучно. Наверное, можно сказать, что я именно этому научилась — не всех
детей подряд любить, а только некоторых, с которыми «контакт». А что это за
контакт — бог весть. Тайна! Как у Воннегута, в «Колыбели для кошки» — «ты из моего карасса». Словом,
научилась не комплексовать по поводу избирательной
любви — я на это тоже как личность имею право.
Но
это о чувствах, а давайте о предмете. Оказывается, детям может быть совершенно
неинтересным то, что мне казалось интересным в их возрасте. Хочется поделиться,
а они не берут. Скажем, придумала интересный урок по Державину, с какими-то
неожиданными ходами, зацепками, хочу порадовать, удивить — а им кисло. После
уроков захожу в класс, гляжу — они там день рождения чей-то отмечают, и меня
зовут, и кока-колой радостно готовы поделиться, а я ее терпеть не могу, как они
моего Державина.
Открытие
следующее — чтобы детей чему-нибудь научить, надо с ними жить. Мокнуть под
дождем в какой-нибудь поездке. Делить на всех последнюю сушку. Спать в одной
палатке. Рисовать до ночи декорации к спектаклю. Съездить в археологический
лагерь. Скакать с ними по сцене, изображая Бабу-Ягу. Но при этом все-таки
соблюдать дистанцию, сурово отсекая всякие «А можно с вами покурить?»
Совместная жизнь в служебные задачи совершенно не входит, но без нее
педагогический процесс становится симулякром. Не то чтобы
я об этом не догадывалась раньше, но процент внеурочных усилий явно
недооценивала. Тоже наука.
А
чему мне хотелось бы у них научиться — это скорости работы с гаджетами. Но это недостижимо, я думаю. И еще — здоровому пофигизму, хоть самую малость, без
этого гиперответственный перфекционист
сам себя доводит до состояния загнанной лошади.
«Учитель,
воспитай ученика, чтоб было у кого потом учиться…»,
— написал когда-то Евгений Винокуров. Вот с этим я согласна — потом. Когда они
становятся взрослыми, разлетаются по свету, но не забывают, пишут письма, зовут
в гости, присылают стихи и романы, просят советов, неутомимо спорят. У каждого
свой рисунок жизни, совершенно не совпадающий с моим,
но я стараюсь его понять. Вот тогда у них и учусь — любви, благодарности и
свободе.