Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 11, 2017
Слово «неправильность»
может напугать школьников, а может — по нынешним парадоксальным временам —
напротив, заинтриговать их.
На обложку вынесен
подзаголовок: «Неправильное литературоведение». Заглавие же книжки и вовсе
ставит ее в ряд, непривычный для общепринятой жанровости: «Ни то, ни сё». Маленькая книжечка карманного
формата и впрямь неожиданна в списке научных трудов Марианны Дударевой, автора доброй сотни научных статей о русской
литературе и фольклоре.
Впрочем, следы этой
академической фундаментальности отражены в трех с лишним десятках сносок —
ученик может нырнуть и туда, в сугубо научную глубь. Но лучше, если он, ученик,
почувствует то «необъяснимое», что сквозит в фольклорных мотивах литературы и
чем объясняется неведомое путешествие, зовущее современного человека (не
только русского, а уж русского — фатально!) — «вставать ни свет
ни заря и идти туда, не зная куда».
Он отлично знает, куда.
Но привержен «окольной темной речи», берущей начало во
тьме древних заповедей и загадок.
Оттуда же — ожидание
«иного царства» в подсознании русского героя. То, что продиктовало Пушкину
магию «неведомых дорожек и невиданных зверей», Лермонтову — диалог Печорина с загадочной
таманской собеседницей: «Где не будет лучше, там будет хуже,
а от худа до добра опять недалеко…» И эта же готовность к инобытию — у Есенина
в сопряжении с «миром навыворот», и у Маяковского, где «солнцем встает бытие
иное», и у Бунина, называвшего словом «славящизм»
все, что — соответственно русской душе — «чудесное, древнее и необъяснимое».
Не надо думать, что это
русские пронесли сквозь века из фольклора в современную литературу это
стремление за грань привычного. Славяне, попавшие к круговорот мировой истории, стали русскими по ходу
этого драматичного процесса. Как и соседи их, втянутые в катаклизмы этой
мировой истории. Недаром же в имени нашей столицы отзывается плеск болота,
когда его переходят вброд. И в имени нашего народа — рычание
зверя, прятавшегося в чаще и готового выпрыгнуть на степную гладь… Древние, в
фольклоре свершившиеся тенденции угро-финского Северо-Востока
и тюркского Юго-Запада скрестились, порождая
великорусскую реальность.
Язык, вырабатываемый
этой реальностью, был готов к нововведениям и заимствованиям… и он переменился
по ходу истории настолько, что славяне, оставшиеся верными истокам, по сию пору
удерживают себя от этих перемен — изначальной мовой.
А те народы, которые
решились исполнить свою роль в мировой исторической драме, они и составили —
все вместе — ту великую общероссийскую многонациональную общность, в которой
отзываются и древне-славянские,
и древне-угорские, и древне-тюркские, фольклором
увековеченные ценности.
С тем однако важнейшим условием, чтобы этот полет в «иную
реальность» (всемирную) не увлек нас в беспредметную невесомость, а вернул
обратно — в ту действительность, которая сделала нас всех — русскими.
«Ни то, ни сё»? —
переспрашиваю я Марианну Дудареву.
И отвечаю в ее духе: и
то, и сё!
Тут и ощущение «иного
бытия»! И ощущение глубинных корней культуры. И готовность выдержать ту боль,
ту горечь, без которых не бывает ни иного бытия, ни
мировой роли, ни национальной культуры..
Плодотворного чтения,
любознательные школьники!
_____________________
Марианна Дударева.
Ни то ни сё: Неправильное литературоведение. — М.: «Художественная литература»,
2017.