Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 10, 2017
Олег Панфил, поэт, прозаик,
переводчик (г.Кишинёв)
Политика в сфере языка
и образования. Русский язык в Молдавии — официально (по
конституции) язык межнационального общения, делопроизводство должно вестись на
двух языках. Но в реальности за последние 10 лет
делопроизводство и общение в госучреждениях (и не только) стало происходить на
румынском-молдавском. Большинство школ ведут обучение на молдавском/румынском. Высшее образование на русском
неуклонно сокращается. В стране была принята стратегия, максимально
приближенная к такой же в прибалтийских республиках, и
русский язык последовательно вытесняется из официального пространства и из СМИ.
Например, 80% вещания да ТВ и радио должно вестись на молдавском языке.
Тем не менее, в быту
русский очень употребим. Но выросло целое поколение молдавоязычных,
совсем не знающих русского — иногда к собственному
сожалению.
Для понимания реальной
языковой и социальной жизни в Молдавии важно вот что:
в отличие от других
постсоветских республик, здесь достаточно остро стоит проблема идентичности
самого языка — в течение всего послеперестроечного
периода самоназвание молдавского языка было и остается в фокусе максимальной
политизированности и основным камнем преткновения, используемым для большинства
политических кампаний в стране. Вопрос — как называть язык — молдавским или
румынским — это источник перманентных не только бытовых конфликтов, но и
большинства политических движений. Вопрос этот настолько острый, что уже много
лет при необходимости избежать конфликтов в публичной речи используется идиома
«государственный язык».
За всем этим, однако,
стоит и очень активная экспансионистская культурная политика соседней Румынии:
квоты для молдавских студентов,обучающихся
в Румынии, множестве румынских теле— и радиоканалов, ретранслируемых в
Молдавии, газеты и электронные СМИ, а главное — предоставление румынского
гражданства жителям Молдавии.
На этом фоне российская
политика поддержки русскоязычной культуры в Молдавии практически не видна и не ощутима.
Тем не менее, по
упомянутому выше критерию самоидентификации общество делится на две категории —
прорумынскую и промолдавскую. Люди, идентифицирующие
себя как молдоване, как часть своей идентичности
принимают русское культурное влияние. И это находит выражение в языке — часто
культивируемом ими в общении своего рода молдавском суржике, подчеркнуто
изобилующем адаптированными к молдавской грамматике русскими словами и
выражениями. Это породило и один из самых интересных культурных феноменов
последних лет — рэп, основанный на такой макаронической речи (например,
известная группа Carla’s Dream).
Русскую литературу
здесь изучают в немногих русских школах, и отчасти — в молдавских.
Книги на русском почти
не выходят — не осталось ни одного русскоязычного издательства. Но это связано
и с экономикой — книги на русском издавать невыгодно, их проще экспортировать
из России.
Сохраняется ли
русскоязычная городская культура, ее особенности в разных поколениях? Театр
им. Чехова в Кишиневе — театр на русском языке. А живая русскоязычная городская
культура сохраняется прежде всего в разговорной речи и
в таких мутирующих вариантах, как упомянутый мной выше арго. Другие варианты
ближе к культуре в гетто — редкие
тематические вечера, посвященные, например, поэзии серебряного века. К счастью,
в последнее время стали изредка происходить попытки слэма
новейших, совсем молодых двадцатилетних поэтов. Продолжают свое прозябание так же несколько русскоязычных рок-групп.
Самое важное событие
последних лет — открытие Библиотеки цивилизаций им. Марка Блока — проект Марка Ткачука.
Регулярные лекции на русском языке ученых мирового уровня и дискуссионная
площадка становятся отчетливым катализатором общественного сознания и задают
новую высоту «планки»
Поколенческие
особенности — такие же как везде после появления
интернета: старшее поколение живет в вечных ценностях классической русской или
советской культуры, молодежь — в своих. С тем отличием, что никто русскую
культуру не связывает с непосредственным местом проживания — с Молдавией. Вся
русская культура — где-то там, на «континенте».
Как ощущается связь с
Россией на уровне общества и личном? Это очень тонкий
вопрос, ха-ха. «Во дни побед» России на Центральном
рынке Кишинева, например, становится заметно больше русской речи и продавцы
охотно отвечают на русском. А во дни поражений России или пророссийских политиков — те же
продавцы перестают понимать русский и отвечать на русском.
Какие еще «миры»
существуют — традиционные и возникшие в постсоветское время?
Румынский мир крайне важен для некоторой части населения. Его значение заметно
уменьшилось с тех пор, как был введен безвизовый режим с Евросоюзом. Поскольку
Румыния и румынское гражданство перестали быть единственным окном в Европу для гастарбайтеров.
Появились ли новые
интересные писатели, существуют ли объединения русскоязычных писателей,
насколько они включены в общий литературный процесс?
Не столько появились, сколько оформились как яркие прозаики несколько писателей
среднего поколения — Олег Краснов, Александр Попов, Михаил Поторак,
Наталья Новохатняя. Это стало возможно благодаря
организованному Олегом Красновым неформальному сообществу прозаиков «Белый
арап» и одноименному ежегодному конкурсу на лучший рассказ и ежегодно
издаваемому альманаху конкурсных рассказов.
Существует Ассоциация
русских писателей, возглавляемая Олесей Рудягиной —
это единственный в стране союз русских писателей. Она же подвижнически издает
журнал «Русское поле» — единственный русскоязычный литературный журнал.
Заявило о своем
существовании неформальное объединение совсем молодых поэтов — «Без названия,
запятых и точек».
Минкульт
третий год стал выдавать квоту на издание нескольких — трех-четырех книг на русском языке тиражом в сотню
экземпляров.
То, что пишется
сегодня, — это русская литература или литература на русском языке?
Мне кажется, что по
внутренней претензии пишущих — это русская литература.
Но по моему личному мнению литературой может быть лишь то, в чем присутствует
развитие, а не сознательное или бессознательное воспроизведение матриц того, что пишущим кажется «литературой». По-моему,
возможно, крайне субъективному мнению — большинство того, что пишется на
русском в Молдавии — глухая литературщина,
перемежаемая неоварваризмом юных поэтов.
«Русскоязычным» это творчество может делать только отсутствие элементарного самоосознания. И — возможно— отсутствие
хотя бы элементов вменяемой литературной критики. Что в эпоху сетевой
словесности — независимо от мест проживания — создает убойной силы
«питательный» бульон местечковой самопоглощенности и группового взаимопотакания «лайками». Для себя я легко определяю
«русскоязычность» то бишь местечковость
текстов по степени их декларативности и «поучительности», по торчащему из
текстов «указующему персту». И отсутствию самоиронии. Смайл.
Насколько доступна
современная русская литература?
Все доступно во времена
интернета. К тому же есть сеть книжных магазинов, торгующих русскими книгами, в
том числе и новинками — правда, в основном коммерческими.
Проблема перевода.
Переводчиков с русского — особенно молодых — совсем мало. А качественных
— почти никого.
Переводчиков с румынского/молдавского на русский — чуть больше, но они
плохо оплачиваемы и не очень знают живой (не книжный) язык, особенно
арготическую речь, которой так богата современная литература.
Как живется и пишется в
прекрасном новом мире? Отлично пишется. Когда остаются
время и силы после работы, которая кормит. Смайл.
Кто и где ваши
читатели? Я не фанат обратной связи писателей и читателей. И не исследовал этот предмет. Иногда мне
кажется, что читатели моих стихов и моей прозы — разные люди. Могу судитьпо своему фб — который функционирует в основном в режиме «френдз онли», — они повсюду. И
здесь, и в России, и везде, куда время разбросало «русскоязычных». Или вот —
недавно меня разыскали «поклонники таланта» — в связи с книгой, вышедшей ровно
20 лет назад. Это была молодая семья —
он из Сибири, она — из Харькова. И они приехали в Кишинев с несколькими
страницами вопросов ко мне. Это было удивительно. Но как будто не совсем про
меня. Смайл.